Книги онлайн и без регистрации » Романы » Твоя жестокая любовь - Юлия Гауф

Твоя жестокая любовь - Юлия Гауф

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 34
Перейти на страницу:

— Нет, — резко перебил он. — Мать летит с врачами и с двумя сиделками, она в надежных руках. Ты останешься здесь.

— Но почему? — заорала я в непонимании. — Почему? Влад, ты же сам сказал мне вчера, что… что она не выдержит, что все это бесполезно, и шансов нет. Я должна быть с ней, если все кончено, понимаешь ты, черт тебя возьми, или нет?

— Остынь, Вера. Я ненавижу бессмысленные истерики. Ты остаешься здесь, мать улетает. Или же вы обе остаетесь здесь, и ты можешь своими глазами увидеть, как она умирает — меня устроят оба варианта.

Не изменился.

Я дурой была, что допустила мысль, что Влад другим стал. Вернее, не так, он стал другим — еще более злым подонком, наслаждающимся моими отчаяньем и непониманием.

— Но почему? — прошептала, снова опускаясь в кресло, из которого вскочила. — Я не понимаю.

— Потому что я так решил. Ты остаешься, Вера, и ты теперь работаешь на меня. Деньги я отваливаю приличные, людей не хватает, и мне нужна секретарша. Весь долг ты не отработаешь, но хоть какую-то пользу принесешь.

Секретарша? А как же эта цаца с перекошенным при моем виде лицом?

— Ларису ты увольняешь?

— Лариса не секретарь, она помогает, пока я не найду кого-нибудь. Будешь сидеть в приемной, разбирать бумажки… ты справишься с этим, Вера? Или слишком сложно для тебя?

— Влад…

— Продолжаешь спорить, — вздохнул он. — Где благодарность? Ты ведь поняла уже, что плевать я хотел на мать. Лишь ради тебя помог, могла бы и отблагодарить. Я прошу о сущей ерунда, Вера.

— Ты не просишь, в том-то и дело.

— А ты хотела, чтобы я просил тебя на коленях? — усмехнулся Влад. — Брось, девочка, это и тебе полезно будет, и мне: поработаешь в нормальном месте, для резюме будет полезнее такая запись, чем «мастер маникюра». Денег заработаешь, опять же, а в Израиле тебе делать нечего. Матери ты не поможешь, и видеть ее конец — от этого тоже не легче будет, поверь.

— Тебе откуда знать, что лучше, а что хуже? — спрятала лицо в ладонях, устав от Влада, и от этого бессмысленного в своей жестокости дня.

— Я видел крах в самом уродливом его проявлении, и знаю, о чем говорю. Ты останешься здесь, больше говорить об одном и том же я не намерен. Время — деньги, Вера, запомни это.

Время — деньги.

Время — великая ценность.

Время идет лишь вперед, и назад его не отмотать.

Время конечно и бесконечно.

Время, время, время, будь оно проклято! И ты, Влад, тоже! Но спорить и правда бессмысленно — он все решил, но он просит слишком многое.

И нет, это небольшая цена, быть его секретарем. Я хоть до конца жизни готова все прихоти Влада исполнять ради шанса снова пройтись по улицам города со здоровой мамой, но красть у меня наши мгновения с ней, наши, возможно, последние мгновения — это больше, чем готов любой человек дать.

Но Влад не спрашивает, а значит, я не лечу в Израиль.

И остаюсь здесь.

— Твоя взяла, Влад. Когда приступать?

Глава 8

— Это тебе, — Кирилл протянул мне сладкую вату — розовую, с бисеринками сиропа, застывшими и искрящимися на солнце.

С детства ее не ела, а ведь любила раньше! Клянчила у мамы деньги, и первое время она позволяла мне подобные лакомства, а потом… потом я начала болеть, и я слышала строгое: «Нельзя».

Мне было нельзя почти все: шоколад, кофе, чипсы, бургеры, мясо и макароны, жареное и копченое… да проще перечислить то, что я ела за все эти годы: овощи на пару, филе, вареную рыбу и кефир.

Но вот в чем странность, едва мама заболела, и перестала меня контролировать, я пустилась в гастрономический загул, и не умерла от этого. Даже болеть перестала, лишь один раз меня прыщами обсыпало от тридцати съеденных конфет под финал сериала.

— Спасибо.

— Я позже мороженое куплю, — почти неслышно произнес Кирилл, и взглянул на кулон: — О, ты носишь!

— Конечно ношу, — прижала ладонь к кулону-стрекозе, но сразу отдернула, почувствовав укол. Посмотрела на ладонь, на которой набухла маленькая капелька крови, и поморщилась: — Ненавижу вид крови.

— Трусиха, — расхохотался парень. — Пошли, Антон с Катюхой нас заждались.

— Классно, что мы, наконец, собрались все вместе, — громко, не стесняясь прохожих, закричала Катька, повиснувшая на своем Антоне. — Урааа! Мы молоды и прекрасны!

— Я отказываюсь быть прекрасным, — Антон, как обычно, не мог не вставить свои пять копеек. — Я же не девчонка.

— Ты суровый и мужественный, — включилась я в игру. — А мы, так уж и быть, молоды и прекрасны.

— Так-то лучше, женщины!

— Это кто тут женщина? Да я тебя…

Отвернулась от этой парочки, и наткнулась на взгляд Кирилла. Без слов понятно, чего он хочет и ждет: того же, что увидел в отношениях своего друга и Кати. Вот только я не она, и беззаботно хохотать, вцепившись в малознакомого парня, я не могу и не хочу.

— Они чокнутые, да? — неловко пошутил он, кивнув на приятелей.

— Я привыкла, а Катя — мое персональное зло.

— Я очаровательное зло, бойся меня, — подруга налетела со спины, и я чуть вату не уронила от испуга. — Твое персональное чудо.

— Чудовище, — поправила я. — Персональное чудовище. Пошли кататься, а то ходим как пенсионеры, ходунков только не хватает для полной картины.

— Вера обожает аттракционы, — сообщила Катя парням очевидное. — Вот только вытащить ее удается редко, но сегодня нам повезло, и самая занятая девушка России с нами. Погнали на американские горки!

Я с радостью окуналась в эту витающую в воздухе беззаботность, вдыхала ее, как самый желанный дурман, и снова чувствовала себя ребенком. Пока не вспомнила Веронику, которая и привела меня в этот парк, когда мне было шесть лет. Мы в очередной раз сбежали из-под присмотра, возомнив себя взрослыми.

Ника казалась мне старше на целую жизнь, да так, по сути, и было — ей восемь, мне шесть. Она — любимая дочь нормальных родителей, школьница, а я — малявка-оборвыш, одетая в обноски. Нас разделяла целая пропасть, и я безумно, яростно, всей своей детской душой завидовала Веронике, и ее сказочной жизни.

И больше всего на свете я мечтала, чтобы моя жизнь стала такой же, как у нее.

Мечта эта сбылась до ужаса быстро: мама Вероники стала моей мамой, и даже имя ее теперь мое. И жизнь ее теперь тоже моя, чего не изменить, как ни старайся.

Прости, Ника! Прости, прости, прости, прости… если бы я только могла хоть что-то исправить, я бы по раскаленным углям прошлась, я бы голыми руками бетонную стену пробила… я бы сделала все! Но я не могу!

— Ты чего, Ника?

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 34
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?