За землю Русскую - Лев Александрович Дмитриев

он у старых татар, как Батый полонил Русскую землю и чем кончилось его нашествие. Обо всем рассказали старики ему: как захватил Батый Киев и Владимир, как покорил всю Русскую землю, как убил князя Юрия и Василия и перебил еще многих православных князей, как златоверхую церковь разграбил.

И помрачился разумом Мамай, и не уразумел он того, что все свершается лишь по господнему изволению. Когда-то в древности и Иерусалим пленен был Навуходоносором, царем вавилонским, за ослабление веры. Но не до конца гневается господь, не вечно карает.

Выслушав рассказы своих старых татар, безбожный царь Мамай заторопился и, подстрекаемый дьяволом, стал еще больше яриться на христиан. Начал он говорить своим приближенным, полководцам, князьям и воеводам, кому что делать, а про себя думал:

«Подобно Батыю пойду на Русь, и убью князя их, и в самом красивом городе, который мне приглянется, останусь, и буду владеть русским народом, и заживу тихо и безмятежно».

А не знает того, что над всем рука господня.

Вскоре переправился Мамай через великую реку Волгу со всеми силами своими и к своим силам присоединил воинов из других орд, обещая всем, что скоро обогатеют они русским золотом.

И пошел он на Русь, как лев рыкая и как неутолимая ехидна шипя. А когда дошел он до устья реки Воронежи, то остановился здесь станом. И заповедал он всем отрядам своим, чтобы никто не заготавливал хлебов впрок, говоря:

- Будьте готовы на русские хлеба!

Узнал рязанский князь Олег, что царь Мамай с войском вышел в поле и собирается пойти на великого князя Дмитрия Ивановича Московского, и отправил Олег своего посла к царю Мамаю с многочисленными дарами. И послал он ему грамоту, в которой писал:

«Восточному царю, вольному Мамаю! Твой верный слуга, тобою на княжение посаженный, Олег Рязанский, к твоей милости прибегает! Слышал я, господин, что ты хочешь идти на Русь, на слугу своего Дмитрия Ивановича Московского, и наказать его. Сейчас, господин мой светлейший царь, как раз время приспело: золота и всякого богатства на Москве много. А князь Дмитрий богобоязнивый человек, и как услышит о твоем гневе, то, царь, убежит он в Великий Новгород или на Северную Двину, а все московское богатство достанется тебе и твоему великому войску. Меня же, раба твоего Олега Рязанского, пощади, всесильный царь, а я твоим царским именем устрашу Русь и князя Дмитрия Ивановича Московского. И это, царь, еще не все: когда, обиженный им, хотел я пригрозить ему от имени твоего царского, то ни во что он это посчитал. Ко всему этому он еще и город Коломну у меня отобрал. Заступись, царь, молю тебя!»

А второго гонца послал князь Олег Рязанский со своим посланием к великому князю Ольгерду Литовскому:

«С радостью пишу тебе! Давно я слыхал, что хочешь ты изгнать московского князя Дмитрия и завладеть Москвою. Ныне приспело наше время, так как идет на него великий царь Мамай с силою своею. Давай соединимся с этим царем. Уверен я, что царь даст тебе Москву и оставит твои города за тобою, а мне царь отдаст Коломну, и Владимир, и Муром. Я уже отправил посла своего к царю Мамаю с великой честью и дарами многими. А ты тоже пошли посла своего со своими дарами и напиши ему, а о чем - знаешь сам лучше меня!»

Прочитал это послание Ольгерд и, уразумев слова Олега, сильно обрадовался тому, как восхвалял царя Мамая Олег Рязанский. И, не мешкая, послал Ольгерд посла своего к царю Мамаю с великими дарами.

И думали про себя Олег Рязанский и Ольгерд Литовский:

«Когда московский великий князь Дмитрий Иванович услышит, что мы вступили в союз с Мамаем, то убежит из Москвы. А мы завладеем Москвой и Коломной. А когда придет царь, мы встретим его с великими дарами и умилостивим его, и он возвратится назад, а мы Московское княжество, по цареву повелению, разделим между собой».

Но не ведали они силы божьей и были словно несмышленые младенцы.

Великий же КНЯЗЬ Дмитрий Иванович Московский, за смирением которого скрывалась мудрость, помышлял лишь о царствии небесном и ничего не знал о том, что задумали против него его же ближние.

Тем временем пришли послы от литовского князя Ольгерда и от Олега Рязанского к безбожному царю Мамаю и принесли ему великие дары и послания от своих князей. Благосклонно принял дары царь Мамай и, выслушав послания, оказал послам почесть.

Он отпустил их, так написав в ответ Ольгерду Литовскому и Олегу Рязанскому:

«Хвала вам за дары ваши! Русские вотчины, которыми вы хотите владеть, получите от меня в дар, только присягните мне на верность, а со своими силами присоединитесь ко мне там, где успеете, чтобы одолеть нашего неприятеля. Не думайте, однако, что я нуждаюсь в вашей помощи: если бы я захотел, то мог бы своею силою пленить древний Иерусалим, как некогда халдеи. Никто не может устоять предо мной и перед величием сил моих! Мне достаточно и чести вашей. Именем своим и мощью своею приведу я в трепет великого князя Дмитрия Ивановича и все земли ваши. Ведь мне, по моему царскому достоинству, подобало бы не такого князя победить, а царя, равного себе!»

- Так и передайте князьям своим.

Вернулись от безбожного Мамая послы каждый к своему князю и сказали:

- Царь Мамай здравствует, а вам воздает великую хвалу.

Те же, по скудоумию своему, возрадовались суетному привету безбожного царя. И не разумели они того, что только бог, что он захочет, то и свершит, и власть он дает. Ныне же, люди единой веры и единое крещение принявшие, присоединились к безбожному гонителю православной веры!

Олег же стал торопить Мамая. Посылал к нему послов, говоря:

- Выступай, царь, скорее на Русь!

И до великого князя Дмитрия Ивановича дошли вести о том, что Мамай наступает со многими силами. И послал он в Боровск за братом своим, великим князем Владимиром Андреевичем. И по всей Русской земле разослал гонцов к местным воеводам и боярам своим, повелев им не задерживаясь ехать к нему в Москву.

Князь же великий Владимир Андреевич не медля прибыл в Москву, и все князья и воеводы съехались.

Взяв с собою брата своего Владимира Андреевича, пошел князь великий Дмитрий Иванович к преосвященному митрополиту Киприану и сказал ему:

- Знаешь ли, отец наш, о обрушившейся на нас беде? Ведь безбожный царь Мамай, рыкая