Неизбежность лжи - Игорь Симонов

Костя не ожидал подобного вопроса, как, впрочем, и не ожидал подобного разговора. Он готовился скорее к приятной светской беседе, но не к интервью по приему на работу. Однако за два часа этого разговора он успел почувствовать, что максимально приблизился к «окну возможностей» и теперь вовсе не хотел, чтобы оно неожиданно захлопнулось. К тому же властный и умный Юрий Петрович был ему по-человечески интересен, поэтому он подумал прежде, чем начать отвечать, выдержав почти неприличную паузу, во время которой пытался сосредоточиться, глядя на тяжелый слой облаков, отделяющих их от земли.

– Лидер страны, – медленно начал он подбирать слова, – или правящая партия, в лице своей верхушки, если это настоящая правящая партия, конечно, должны видеть цель, которую, перефразируя известного философа, «простой человек еще не видит». – Он посмотрел на собеседника и тот понимающе кивнул: можно продолжать. – Так вот, эта цель должна быть задана в виде программы действий, сформирована для понимания двумя процентами мыслящей части населения страны, что принято называть почему-то «элитами». Только это должна быть действительно программа действий, а не набор лозунгов или распоряжений министерствам и ведомствам. После того как эта программа принята большинством «элит», ее надо при помощи пропагандистской машины методично в понятной форме доносить до остальной части населения. Вот так примерно это должно выглядеть. Программа действий может корректироваться на ежегодной, например, основе, но цель должна оставаться неизменной.

– Например, построение коммунизма, – усмехнулся Юрий Петрович. – Вот все точно так и делалось, как вы говорите. И цель была, и правящая партия, и пропагандистская машина.

– Да, – совершенно серьезно согласился Костя, – и все работало достаточно долгое время, только цель была изначально неверно выбрана. Увидеть правильную цель – это и есть самое главное. Остальное – дело техники.

– И что же, по-вашему, из перечисленного в нашем отечестве отсутствует?

– Да все отсутствует. – По тому, как внимательно Юрий Петрович слушал, Костя понял, что откровенной глупости не сказал, так что дальше было уже не так страшно.

– Все и отсутствует, – как бы про себя повторил Юрий Петрович. – А потому как все отсутствует, следует вывод, что работать на эту систему интереса нет.

– Нет, почему, – не согласился Костя, – для очень многих людей есть чисто финансовый интерес, есть жажда власти – много мотиваций очень мощных.

– Я конкретно вас имею в виду, – уточнил Юрий Петрович.

– Простите, не понял. Если лично меня, то ваша правда. Я так не могу. Если есть нечего будет, придется опять наниматься товары продвигать, хотя очень не хочется. – Он грустно улыбнулся.

– А как насчет идей?

– В смысле?

– В смысле их продвижения. Все интереснее, чем бытовая электроника. Как вам такой вариант?

– Вариант отличный, – Костя вздохнул и продолжил мысль, – только вот идей не видно. А продавать то, чего нет, это уже знаете не маркетинг, так и под статью попасть можно.

Они оба засмеялись. Улыбчивая стюардесса спросила, не хотят ли пассажиры еще чего-нибудь откушать или выпить, потому что самолет скоро начнет снижение. Юрий Петрович попросил девушку подать ему пиджак, достал оттуда визитную карточку и протянул Косте. На карточке значилось, что ее владелец является президентом Фонда глобальных стратегий с офисом, расположенным в одном из переулков центра Москвы, и зовут его Воротынцев Юрий Петрович. Костя еще раз посмотрел на карточку, потом на президента Фонда и постарался пошутить как можно тактичнее:

– Ну, вот я вам про отсутствие стратегии, а они у вас все, наверное, и есть. Вы уж не обижайтесь.

На этот раз Юрий Петрович не засмеялся. Вместо этого он спросил:

– Вы хотите продолжить этот разговор в более привычных для вас условиях?

– Да, – Костя понял, что шутка была лишней. – Конечно.

– Тогда позвоните во вторник по этому телефону, и мой помощник назначит встречу. Кто-нибудь встречает?

– Нет, – сказал Костя, – меня здесь уже три месяца не было, – будто бы через три месяца нормального человека и встретить некому, но с учетом предыдущего рассказа Юрий Петрович понял, что он имеет в виду.

– Я вас из терминала выведу и организуем вам такси где-нибудь по дороге, облегчим возвращение блудного сына.

Костя вернулся домой в свою старую квартиру, которая ничем уже не напоминала о годах счастливой жизни с любимой женщиной, за несколько месяцев ставшей совсем чужой. Середина мая – лучшее время для Москвы – уже тепло и все расцвело, отгремели ежегодные утомительные торжества, но еще не пришла испепеляющая жара, выжигающая все вокруг, девушки в цветастых юбках и платьях оголили пока еще не загорелые ноги. Самое время знакомиться с девушками на этой самой большой в мире ярмарке девушек. Последнее было особенно актуально для самого Константина, воздержание которого с коротким трехдневным перерывом в Брюсселе, где он враз очаровал какую-то англичанку-туристку, затянулось почти на четыре месяца. Такой перерыв является явным отклонением от нормы для любого мужчины, тем большим отклонением он явился для Кости, привыкшего к регулярной сексуальной жизни на протяжении последних как минимум десяти лет. С восполнения этого пробела Костя и начал свой новый этап московской жизни, предварительно съездив в магазин и загрузив холодильник продуктами, а бар напитками. Night Flight[10]ассоциировался с не самым приятным периодом жизни, поэтому пришлось воспользоваться возможностями, предлагаемыми Интернетом. Первые же опыты показали чудовищных размеров пропасть между рекламными прототипами и реальными несчастными претендентками на завоевание столичного мегаполиса, однако дали возможность освободиться от излишков накопленной энергии. Теперь можно было приступать собственно к осмотру ярмарки.

То ли взгляд его излучал какое-то дополнительное притяжение, то ли на лбу было написано, что не женат, а может, и трехмесячные странствия по Европе придали дополнительного лоску, но Косте показалось, что даже в студенческие годы ему не удавалось так просто сходиться с девушками. Одна встреча – один ужин, или две встречи – два ужина, на этом, собственно, и заканчивался период ухаживаний. За первый месяц после возвращения Костя полностью компенсировал длительное воздержание. В результате он остановился на двух девушках, с которыми встречался по одному-два раза в неделю. Это было очень непривычно, на первой стадии совсем не обременительно и отчасти даже забавно. Однажды он решил разнообразить свою жизнь и познакомить одну девушку с другой на предмет дальнейшего совместного времяпрепровождения. Одна согласилась, другая отказалась. «Ну и объясни мне, что происходит? – спросил он у той, что согласилась, – я понимаю, конечно, что парень я неплохой, но все это прямо уже какой-то перебор». Они сидели вечером на веранде ресторана, где Костя почти год назад ждал Настю, которая прилетела из Лондона, и казалось, что это было совсем в другой жизни, которую можно было в широком смысле слова назвать докризисной, включая сюда и его собственный локальный кризис. Кризис, который Москва на первый взгляд переживала гораздо менее драматично, чем другие европейские столицы.