Приключения девчонки из приюта - Полина Груздева

вдруг спросила: − А Омар Есенович? Он тоже правильно сделал: запустил мелом в пацанов?

На уроках физики Омара Есеновича всегда муху было слышно. Но и он однажды сорвался. Не выдержав нескончаемого хихиканья и верчения болтунов на галерке, что есть силы запустил мел в противоположную от доски стенку класса. Звук удара о кирпич мела, разлетевшегося мелкой крошкой за спинами разгильдяев, мгновенно привлек внимание всех учеников и навел на уроке порядок.

− Я тогда испугалась, − пожаловалась Людка. Резкий звук, будто кинжалом рассекший тишину класса, заставил ее вздрогнуть.

− Пацаны за хулиганство свое получили: дежурили в классе целую неделю, − сказала Клара.

− Да, знаю. Но они совсем обнаглели. А Омара Есеновича мне жалко. А еще Валерию Игнатьевну.

− Это почему же?

− Ты ее уроки любишь?

− Да, люблю, − призналась Клара.

− Вот и я люблю.

Людка действительно обожала уроки интеллигентной, утонченной учительницы: все красивое, возвышенное обязательно находило отклик в ее душе. Тихий, проникновенный голос женщины, читающей прозу или поэзию, уводил ее далеко-далеко, и она забывала о том, где находится и что должна делать.

− Помнишь, мы изучали Тараса Бульбу? — продолжила Людка. — Пацаны ее так довели, что она стала сама на себя не похожа. Представляешь, она мальчишек ругает, а всегда бледное лицо ее вдруг зарумянилось, на нем резко выделились брови и проявились следы их выщипывания. Мне стало жалко ее до слез.

− Нет…− задумчиво протянула Клара, а затем добавила твердо и убежденно: − Не хочу быть учителем! — И позвала подругу: − Ну что, пойдем? Обед скоро.

И девчонки выбрались на залитый лучами зимнего солнца школьный двор.

Глава 8

Артистка

В середине декабря к дочерям наведались родители. Приют не дом родной, поэтому приезд отца с матерью для детей — настоящий праздник. Взволнованные сестры, сияя живыми глазами и счастливыми улыбками, не закрывали рты: столько накопилось разного рода событий, о которых нужно немедленно рассказать родным.

− На каникулах в интернате почти никого нет, − сообщила Валька, поедая материн пирожок. — Мы с Людкой сначала сидим у меня, потом идем к ней, потом — в столовую.

− А почему в столовую? — удивленно приподняла брови Екатерина. — Вы что, голодаете? Идете выпрашивать еду?

− Нет, не голодаем. Просто повара, тетя Надя и тетя Лида, угощают нас вкусными пончиками.

Перед глазами Людки возникли поварские изделия, и она, откусывая кусочек от пирожка, засмеялась.

− Они похожи на крестьянские лапти.

− Нам нравится смотреть, как их пекут, − продолжает Валька. — Тетя Надя отрывает кусочки теста от большого куска, разминает их в лепешку и опускает в казан. А казан огромный, в нем масло кипит, как вода! Там пончики и жарятся: набухают и становятся золотистыми.

Пока Валька в очередной раз впивается зубами в родительский вкусный гостинец, инициативу рассказа перехватывает старшая.

− Вылавливает готовые «лапти» шумовкой тетя Лида. Она кладет их на поднос, а потом угощает нас. Мы не отказываемся.

− Конечно! Пончики такие сладенькие, хрустящие, горячие — слюнки текут! — жмурится от испытанного удовольствия младшая.

Людка смотрит на отца с матерью. Как рада она их видеть! С добрыми, но чужими людьми хорошо — с родными гораздо лучше! Она берет из бумажного кулька еще один пирожок и говорит:

− Мама! Твои пирожки тоже очень вкусные.

− Еще какие вкусные! — подхватывает одобрение сестрой материной выпечки Валька, энергично двигая челюстями.

− А мы поварам иногда помогаем, − вдруг сказала Людка. — Когда делать нечего. Чистим овощи, накрываем на столы, подмываем посуду.

− Какие вы у нас молодцы! — похвалила дочерей мать. — Правильно делаете: за работой время бежит быстрее. И работящих людей любят, стараются наградить. Вот вас пончиками и угощают. Не забывайте только говорить заботливым поварам спасибо.

− Мы и говорим! — почти в унисон вскрикнули сестры.

Девчонки уже доедали угощение, когда Валька сказала:

− А Людка у нас настоящая артистка: на новогоднем празднике она будет Снежной королевой!

− Что, правда? — взглянула на дочь Екатерина, убирая кульки в сумку.

− Да, назначили. Пионервожатая Анечка сказала, что мы будем шить костюм у нее дома.

− А почему у нее дома, а не в интернате? — забеспокоилась мать.

− У Анечки удобнее, потому что у нее есть бинты, марля, вата. Сошьем платье, накрахмалим, потом украсим. Не один час будем трудиться над костюмом. Так Аня сказала.

− Ты смотри там, веди себя скромно, у чужих людей все-таки, − подал голос Николай, до этого не сказавший ни слова, только с улыбкой глядевший на разговор жены и дочерей.

Родителям нужно было уходить, и девчонки пошли их провожать. Недолгим было свидание, но оно успокоило детей, дало им терпение и силы дождаться следующей встречи. А до нее родных будут связывать только письма, которые Людка с Валькой с нетерпением ждут.

Рутинные дни учебы ко всеобщему удовольствию учеников интерната перемежались с праздничными. Школа встретила новый, тысяча девятьсот шестьдесят второй год, веселыми утренниками, на которых детвора в самодельных маскарадных одеяниях водила хороводы, пела новогодние песни и демонстрировала свои таланты.

В письме на «Шахпахты» Людка писала, что костюм Снежной королевы получился очень красивым. Она ночевала у Анечки целых две ночи. Пока они с пионервожатой колдовали над шитьем, мама Анечки, тетя Даша, кормила их борщем, пельменями и поила чаем с душистым яблочным вареньем. Людкино удовольствие от этого посещения выражалось в каждой строчке послания. Уют дома, пусть и чужого, дружеское общение с милой девушкой, вкусная еда — что еще нужно ребенку, много дней живущему вдали от семьи, чтобы приятным отголоском сохраниться в его сердечной памяти?

Дальше девочка сообщала, что началась подготовка ко Дню Советской армии.

Этот праздничный день календаря принес не меньше суматохи, хлопот и переживаний, чем подготовка к новогоднему утреннику, не только для Никитиной, но и для всех шестиклассниц Тамары Ахмедовны: они должны выступить в тахиаташском Доме офицеров. Девчонки рьяно взялись разучивать танец «Цыплятки». «Цып, цып, мои цыплятки…» распевала Людка вместе с подругами в свободную минуту.

И вот «цыплятки» в нежных желтых пачках, как настоящие танцовщицы, страшно волнуясь за кулисами перед выходом на сцену, оглядывают себя и друг друга.

− Девочки, тише! — взволнованная не меньше учениц, пытается угомонить «артисток» Тамара Ахмедовна, кому-то из девчонок поправляя при этом прическу. — Мы мешаем. Нас могут услышать в зале.

Людка подходит к Кларе.

− Я так волнуюсь! Вдруг что-то сделаю не так.

− Главное — слушать музыку, − успокаивает Клара, хотя от