ВИКИНГ Книга 1 БАХМУТ - Вячеслав Киселев

на утро вторых суток пути до достаточно широкой реки, разбили лагерь на полянке у воды, расседлали и стреножили коней, оставив их пастись на свежей травке, отдохнули пару часов. Парни, поочередно, стояли на «фишке», мне, как барину, не полагалось. Искупались в речке. Красота.

Архип, по моей команде, до блеска оттер песком оловянную посуду, найденную у гопников, и походный котел, разжег костер и поставил вариться кулеш[1].

Добрый с Гномом занялись лошадьми, сводили их на речку, напоили, искупали.

Архип, в свою очередь, метался как «электровеник», дров нарубил, одежду мою постирал, за кашей следил, и только «барину», то есть мне, нечем было заняться. Занятий, достойных дворянина — войны, охоты или кутежа, не предвиделось, а другим ничем заниматься было нельзя, ниже дворянского достоинства. Надо привыкать.

Вообще мне начинало здесь нравиться, только надо найти себе времяпровождение. Подумав, решил, что самое полезное, что я могу сделать это попрактиковаться в стрельбе. Скрываться нам уже не нужно, поэтому, предупредив Доброго, взял пару пистолетов и подсумок, и пошел стрелять. Выпустив пуль двадцать, я понял, что мое умение заряжания пистолетов превращается в навык, я уже почти автоматически проделывал все операции и не запорол ни одного патрона. Отлично!

Минут через двадцать, прибежал Архип со словами, — Барин! Обед готов, — и мы пошли есть. После двух дней без нормальной еды, кулеш, сваренный Архипом, показался нам пищей богов. Потом напились восхитительного чаю, заваренного Архипом на собранных в округе травках и листочках. Сразу видно, что Архип бывалый путешественник, организовал он лагерь так ловко, словно все было приготовлено до нашего приезда.

После обеда свернули лагерь и поехали на север, по дороге идущей вдоль реки. Нам было желательно засветло попасть в какой-нибудь населенный пункт, чтобы определиться с местоположением и дальнейшим маршрутом. Судя по ширине, встреченная нами река, с большой вероятностью, была Северским Донцом, но нужно знать точно.

Часа через два пути впереди показались беленькие хаты и мы поняли, что сейчас, впервые с момента появления в этом мире, мы встретим людей, которые не хотят нас убить и которых мы не будем убивать. Остановившись на пару минут, мы убрали броники в багаж и поехали дальше.

Это было немного волнительно, все-таки это другой мир и нужно начинать вживаться в свои новые личины. Хорошо, что в рекомендательном письме барон был назван только по фамилии, так что имя и отчество оставил свои. Обрусевшие немцы, насколько я помнил, во втором, третьем поколении сплошь носили русские имена, поэтому — барон Иван Николаевич фон Штоффельн никого не удивит. У Доброго вариантов не было, имя указано в подорожной, а Гном решил взять имя Степан, чем проще тем лучше, у него все равно личина временная, хотя нет ничего более постоянного чем временное. Жизнь покажет.

Хоть по календарю еще весна, лето уже вступило в свои права. Жара стояла неимоверная. Предыдущие два дня, мы передвигались по ночам, а днем отсиживались в лесу, поэтому не ощутили этого в полной мере. Леса и поляны были еще наполнены свежестью молодых листьев и травы, и по ночам было свежо.

Приблизившись к станице и повнимательнее рассмотрев открывшийся вид, можно было сказать, что именно так описывались казачьи станицы во множестве произведений. Позолотой блестела маковка церкви, расположенной по центру станицы, аккуратные беленые домики, утопающие в кустах сирени и зелени плодовых деревьев, покосившиеся кое-где заборы, лениво побрехивающие собаки, прячущиеся от послеобеденной жары в тени кустов, куры, гуляющие сами по себе, детишки, ковыряющие палками землю, наверное, в поисках дождевых червей. Пастораль[2].

Дорога вывела нас на центральную улицу станицы, упирающуюся в церковь. У крайней хаты, возле которой ковырялись детишки, мы остановились, и я подозвал одного из них, поманив пальцем, — Эй пацан, подь сюда!

Старший, судя по росту, из детей подбежал к лошади и остановился у стремени.

— Это что за село и река! — спросил я у пацана.

— Село Лисья балка, а река Северский Донец! — ответил пацан, и я понял, что это село, видимо, предок Лисичанска, и вышли мы к реке, как и планировали. Отличная новость.

— Тебя как зовут? — продолжил я.

— Матвейка!

— Хочешь копейку Матвей? — спросил я и увидев, что у пацана загорелись глаза, продолжил, — Где тут можно остановиться, постоялый двор есть? Проводишь нас, получишь копейку.

Я понимал, что копейка — это щедро, но монеты мельче у меня не было. На копейку можно было купить буханку хлеба, а курица стоила две копейки. В принципе с деньгами у нас было неплохо, общий куш с «гопников» и команды «Чистого» составил около семидесяти рублей серебром и еще немного меди, на которые можно было купить четырех коней. Для сравнения — «Чистый» озвучил денежное довольствие поручика драгунского полка — сто двадцать рублей в год. Но с учетом денежных затруднений барона, упомянутых в рекомендательном письме, стоило вести себя поскромнее.

— Езжайте барин за мной, постоялый двор на площади, возле церквы! — сказал пацан и побежал по улице. Видимо желание получить копейку за пять минут несложной работы переполняло пацана.

Доехали до постоялого двора минут за семь, он расположился справа от церкви и выделялся на фоне окружающих домой большими размерами и длинной коновязью слева от входа. Матвей уже стоял около коновязи и вопросительно смотрел на меня. Я кинул ему копейку, он ловко поймал ее и со словами — Благодарствую барин! — сунул копейку за щеку и припустил по улице.

Мы спешились, отдали коней Архипу, оставшемуся у коновязи, и вошли внутрь. Помещение представляло собой достаточно просторную комнату, в которой вдоль стен стояло четыре стола с табуретами. У дальней стены по центру находилась большая русская печь. Справа и слева от печи было два прохода, прикрытых дверями. Народу в зале не было. Печь была, естественно, холодная, но откуда-то со двора тянуло ароматом свежеиспечённого хлеба, от которого рот сразу наполнился слюной.

— Хозяин! — громко позвал я.

За правой дверью послышалась возня, затем шаги и в зал, немного прихрамывая, зашел мужчина среднего роста, с окладистой бородой, чистый и опрятно одетый, похожий на казака. Сразу видно, что сам черновой работой не занимается, наверняка хозяин.

— Здравы будьте! — сказал мужик, с чувством собственного достоинства.

Теперь был мой выход, можно сказать премьера, общение с пацаном не в счет, при том, что у артистов задача на порядок легче чем у меня, у них есть сценарий, где написано, что и как говорить, а сцену при