Вкус вина и любви - Барбара Босуэлл

– Никто из семейства Эверли ни разу не пожалел о том, что мне доверили этот пост, – упрямо проговорила Сьерра. – Все относятся ко мне чрезвычайно серьезно.

Ник нахмурился:

– Но согласно моим записям половина компании принадлежит Уилларду, который уступил мне свою долю. Другая половина разделена на части, которые являются собственностью вашей бабушки Изабеллы, вдовы Эскотта Эверли и ее сына Эвана.

– Так оно и было. Но пять лет назад все переменилось… – Сьерра решила не углубляться в подробности. – Отец разделил свою часть между мной и моими сестрами. После чего уехал из Эвертона и руководство заводом поручил мне. Я старшая дочь. И бабушка согласилась с его решением, – закончила она.

– Значит, ты уже пять лет руководишь делом? – Ник по-прежнему с недоверием смотрел на нее. – Сколько же тебе было лет, когда ты приступила к делу? Шестнадцать?

– Двадцать три, – нахмурилась Сьерра и подумала, что ей надо было бы пойти в парикмахерскую перед отъездом и уложить волосы. А еще ей надо было подкраситься, попросить у кого-нибудь очки для солидности и выбрать одежду поофициальнее. Если бы она заранее могла представить, как будет проходить эта встреча, она, конечно, привела бы себя в порядок. Жаль, что все нельзя начать с самого начала. Тогда и секретарша Ника не приняла бы ее за одну из брошенных Ником дамочек, и он бы не смотрел на нее сейчас с таким изумлением.

– Значит, ты приступила к своим обязанностям в двадцать три и сейчас тебе двадцать восемь?

Сьерра не понимала, чем вызвана его улыбка. Наверное, Ник считал, что она совершенно не способна руководить большим заводом и что ей это не под силу.

– Что тут смешного, не понимаю! Я закончила колледж, изучала маркетинг, у меня есть диплом. В конце концов, я выросла, можно сказать, при заводе. С самого детства работала и на виноградниках, и в цехе, где вино разливали по бутылкам, присутствовала при составлении договоров. Я знаю, какие возникают проблемы. Я далеко не наивный ребенок, который рос в тепличных условиях. И мне уже довелось немало хлебнуть за мои годы.

– Твой отец, наверное, сошел с ума, когда…

– С того момента, как руководство перешло в мои руки, дела идут хорошо, – холодно отрезала Сьерра. И это гораздо важнее того, кто именно взял в свои руки управление.

– А по моим сведениям, – сказал Ник, – компания стоит на грани разорения. Так что говорить: «Идут хорошо» – по-моему, сильное преувеличение. Дела идут хорошо тогда, когда они приносят заметную прибыль. Неужели преподаватели твоего колледжа об этом не говорили на занятиях?

– Доходы в виноделии отличаются от тех, которые получает твое агентство, устанавливая какую-то аппаратуру, – вспыхнула Сьерра. – И то, что ты преуспеваешь в своей сфере, еще не дает тебе права указывать, как мне добиться успеха в своем деле.

– Дает. Хотя бы потому, что я являюсь владельцем второй половины. Тебе принадлежит только четвертая часть от четверти. А мне – половина. Следовательно, главный держатель акций – я.

– Нет. На самом деле нет, – заспорила Сьерра. – Можешь не размахивать своими акциями. Потому что мы вместе – вся семья Эверли – владеем второй половиной. Бабушка, сестры и я составляем монолит, единое целое. И не позволим устанавливать над нами контроль.

– Ах, ну да – монолит, – кивнул Ник. – Значит, пятьдесят на пятьдесят – ни у кого нет преимущества.

– Судя по всему, ты великолепно управляешься со своими компьютерами, настоящий профи.

Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, и оба не желали сдаваться. Если бы не стук в дверь, неизвестно, сколько бы еще длилась эта бескровная дуэль.

– Доставили твой заказ, Ник, – услышали они голос Юнис. – Можно войти?

– Да, Юнис, спасибо. Входи.

Секретарша вошла с большим пакетом в руках, откуда вынула упаковки с китайскими блюдами. Сьерра все еще кипела от негодования и размышляла, не уйти ли ей прямо сейчас. Но прервать разговор на половине было бы глупостью. Она обязана довести дело до конца. К тому же пряный аромат еды действовал умиротворяюще и заманчиво. Голод не лучший советчик. То беспокойное чувство, которое он вызывает, мешает мыслить ясно и четко. А ей это сейчас требовалось больше всего. С таким человеком, как мистер Николаи, надо быть начеку.

И оставаться с ним наедине тоже небезопасно.

– Может быть, вы присоединитесь к нам, Юнис? – предложила Сьерра, глядя, как секретарша выгружает картонные коробки с заказанными блюдами на стол. – Похоже, тут с лихвой хватит на троих.

Краем глаза Сьерра заметила, как Ник отрицательно качнул головой. Движение было едва уловимым.

– Почему вы не хотите, чтобы Юнис осталась? – потребовала она прямого ответа.

– Потому что у Юнис аллергия на китайскую кухню, но при виде утки по-пекински она не сможет устоять, – с усмешкой отозвался Ник. – А я должен заботиться о здоровье своей сотрудницы.

– К тому же я уже поела, – добавила Юнис, раскладывая пластиковые вилки и ножи. – Приготовить кофе, Ник?

– Может быть, чуть позже, – улыбнулся он ей. – А сейчас принеси бутылку вина компании «Эверли».

Юнис кивнула и вышла из комнаты.

– Мне не хочется вина, спасибо, – сказала Сьерра.

Для человека, занимавшегося виноделием, ее отношение к алкоголю служило серьезной помехой. Сьерре приходилось строго следить за тем, что, где и когда пить. Кабинет Ника – не лучшее место для эксперимента. Даже после одного или двух бокалов вина легкое опьянение могло сослужить ей плохую службу.

– Не самая лучшая пропаганда своей собственной продукции, Сьерра, – заметил Ник с легкой укоризной. – Или ты предпочитаешь к китайской кухне вино других изготовителей? Быть может, считаешь более подходящим для этого случая «Рислинг» Эверли или «Шардоне»?

Сьерра с возмущенным видом посмотрела на него:

– Мы не производим белого вина. У нас не растет виноград нужных сортов. Как можно быть совладельцем винного завода и не знать таких элементарных вещей?

– Пока не растет, – поправил ее Ник. – И как совладелец завода, я хочу исправить эту оплошность. Следующей весной мы посадим кусты рислинга и шардоне, сделаем еще один шаг, чтобы захватить рынок и получить прибыль.

– Никогда! – воскликнула Сьерра.

Она почувствовала, как вся дрожит от негодования. Кровь предков восстала в ней: ее прадедушки – основателя завода, ее дедушки, который старательно продолжал дело, отказавшись от ненужных экспериментов. Теперь она взвалила на свои плечи семейный бизнес и обязана продолжать его в том же направлении, что и все Эверли, опираясь на исконно американские сорта винограда и их гибриды.

– Компания Эверли использует традиционные сорта, произрастающие в штате Нью-Йорк. Нас не интересуют те, которые начал выращивать Константин Франк. Этих марок выпускается и без нас в достаточном количестве. Мы обязаны сохранить свою индивидуальность.