Враг "Монолита" - Олег Овчинников

— Кажется, отбились, — сказал Хаус.

Централ и Бокс, истратившие по четыре заряда, дышали часто и тяжело. Шведов, наоборот, пребывал в удивительном спокойствии — только руки немного подрагивали. Он заметил, как гуляет на весу короткий ствол, и положил обрез на колени.

Где-то сзади, в том месте, откуда все бежали, вдруг послышались плеск и рычание. Сергей вскочил и увидел, что вокруг дрейфующей лодки плавает еще одна собака. Что-то привлекло ее внимание, но выбраться из воды на баллоны она не могла и барахталась рядом, раздраженно подвывая.

Хаус встал в полный рост и, прицелившись, сделал два выстрела.

— Лодке все равно хана, — пробормотал он, будто оправдываясь.

— Надо было тут не высаживаться, а забрать стволы и по-тихому сплавиться дальше, — сказал Бокс.

— Дальше мелководье, — возразил проводник. — Считай, болото. Все равно пришлось бы пешком идти. Топь, туман и тучи мутантов. Плохая идея. — Он немного помолчал. — Пора уходить от воды.

— А вдруг там еще есть собаки? — осторожно спросил Централ.

— Есть, — заверил Хаус. — Собаки, и не только. Зато нет тумана, и это лучше.

Сталкер перевернул рюкзак, высыпав из него все патроны. Следом выпали три аптечки и шесть противогазов. Сергей машинально посчитал обрезы — их было тоже шесть, на всю группу, включая Оленя и оставшегося в сарае Обуха.

Шведов хмуро оглядел берег. Собачьи туши лежали повсюду, их было больше десятка. Где-то среди уничтоженных мутантов валились и два его персональных трофея, но общий счет был далеко в пользу Хауса. Как проводник умудрился расстрелять всех этих зверей, Шведов не представлял. Он только помнил, что примитивная двустволка, требующая постоянной перезарядки, вертелась в руках у сталкера без остановки. Но все-таки лучше бы это были карабины.

— Ты скажи там начальству, чтобы маршрут выбрали более безопасный, — глухо проговорил Сергей.

— Эта проводка у меня последняя, так что мне до фени, — искренне ответил Хаус. — А безопасных маршрутов здесь нет. Вот вам, кстати, первый урок: Зона ошибок не прощает, даже пустяковых. Чуть промахнулись с высадкой — потеряли человека.

— Ладно, не трещи! — оборвал его Бокс. — Если бы нам оружие дали на том берегу, все было бы нормально.

— Оружие здесь. Там его никогда не будет.

— Это почему?

— Потому что Кабан своей жизнью дорожит больше, чем вашей. И он прав. Иногда таких отморозков привозят, что им алюминиевую вилку доверить нельзя.

— Вообще-то мы тебя и здесь грохнуть можем, — сурово произнес Централ. — Так, чисто теоретически.

— Без меня вы не дойдете.

— Ты намекаешь, что сюрпризы не кончились?

— Я не намекаю. Сюрпризы еще даже не начинались, дружище, — сказал Хаус и пнул ногой дохлого пса. — Это собаки. Просто собаки, и все. Дальше будет хуже. Эй, Бокс, ты куда поперся?!

— Я только посмотрю, — буркнул тот, направляясь к лежавшему в стороне Оленю.

— Ничего хорошего ты там не найдешь, — предупредил сталкер. — Нас атаковали не сторожевые псы, а голодные мутанты. Они не кусают, они жрут.

Бокс упрямо дошел до тела. Рядом с Оленем темнели трупы трех собак, их пристрелили даже раньше, чем Сергей успел зарядить ружье, однако лейтенанту это уже не помогло. Олень лежал на спине, широко раскинувшись «звездой». Издали его можно было принять за безмятежно загорающего человека, и только тот, кто приблизился к телу вплотную, знал, чем отличается лейтенант от счастливого туриста.

Бокса рвало несколько минут — без перерыва, тяжко, до судорог. Он опустился рядом с Оленем на четвереньки и долго стоял так, выгнув спину и сотрясаясь, будто оплакивая лучшего друга.

— Ну что, чья очередь? — угрюмо спросил Хаус. — Кто еще не блевал? Ты! — Он показал пальцем на Сергея. — Скинь пиджак.

— Зачем?

— Руку покажи! — неожиданно крикнул проводник. — Я же видел, как тебя цапнули.

Шведов снял пиджак. На левой руке, ровно посередине между локтем и запястьем, набухала здоровенная опоясывающая гематома. Открытых ран не было, Хаус убедился в этом, дотошно осмотрев синяк со всех сторон.

— Повезло, — сказал он. — Наверно, тварь была уже старая. Иначе…

— Только не надо втирать про уколы от бешенства, — опередил его Шведов.

— Какие уколы, брат? У нас в таких случаях один укол: пуля в затылок.

— Ты шутишь, — уверенно произнес Сергей.

— Ага. Можешь поржать, если тебе это кажется смешным.

Вдоль берега подул ветер — не относя туман в сторону, а раздувая и перемешивая его в низине, как сахарную вату. Централ, промокший и вспотевший, крупно затрясся. Спустя минуту к мосткам вернулся Бокс и, сняв куртку, молча протянул ее товарищу.

— Благодарю, — ответил тот, клацая зубами. — Согреюсь малехо и отдам.

Бокс ничего не ответил, он все еще находился под впечатлением от увиденного.

— Надо было остаться на фиг, — проговорил Централ. — Один умный человек среди нас. Как его… Обух, да? Обух. А мы лохи. — Он с тоской посмотрел на лодку, но та, уже наполовину сдувшись, грязной тряпкой уплывала в белесую муть.

— Разобрали оружие и противогазы! — приказал Хаус.

Проводник сдвинул на поясе патронташ и начал его методично снаряжать.

— Зачем противогазы-то? — спросил Централ. — Уже не воняет, кажись… — Он вдруг наткнулся на жесткий взгляд Бокса и, прикусив язык, начал сосредоточенно выбирать из травы патроны.

— У хорошего хозяина все сгодится, — обронил Хаус. — Лишнее давайте сюда. — Он сложил в рюкзак два противогаза и аптечки, сунул туда же оба обреза стволами вверх и накинул лямки на левое плечо. — Готовы? Все зарядились? Проверьте еще раз.

Шведов похлопал себя по бокам — карманы пиджака топорщились от боеприпасов, но внешний вид его уже не волновал, всякие эстетические соображения остались где-то на том берегу.

— Вплавь здесь, конечно, стремновато… — сказал себе под нос Централ. — Хотя… пока на лодке шли, ничего такого не было. В воде безопасно, нет?

— Ты все не успокоишься никак? Пойдем! — Проводник дружески хлопнул его по спине. — Держим чуть левее, скоро окажемся на возвышенности. Там и обзор нормальный, и передохнуть можно будет. А пока доберемся, я как раз успею объяснить, почему не следует завидовать Обуху.

Сергей поправил сумку с противогазом и ускорил шаг, чтобы не отставать от сталкера. Как он ни пытался задавить в себе эти мысли, но возможность вернуться его тоже интересовала.

Прямо у мостков начиналась тропинка, по обе стороны от которой зеленел топкий заболоченный луг. С каждым шагом трава становилась все суше. Постепенно и почти незаметно она превратилась в кустарник, такой же плотный, какой рос на острове с сараем. Четверо ходоков оказались в узком коридоре из голых веток, сквозь которые едва пробивалось еще низкое солнце.