Тайна «Libri di Luca» - Миккель Биркегор

Они дошли уже до перекрестка Нёрреброгаде и Капельвай, и Иверсен развернулся, собираясь, по-видимому, вернуться к часовне. Йон же остановился и махнул рукой в сторону бара на противоположной стороне улицы.

— Пойду пропущу стаканчик. Ты со мной? — спросил он. — Вроде после похорон всегда следуют поминки?

— Да нет, спасибо, — отказался Иверсен. — Мы решили собраться небольшой компанией в магазине. Будем рады тебя видеть, если, разумеется, захочешь присоединиться.

Йон покачал головой:

— Спасибо, нет. До встречи, Иверсен.

Они обменялись рукопожатиями; Йон пересек улицу и скрылся в дверях заведения с красноречивым названием «Чистая рюмка».

Хотя не было еще и двух часов дня, в зале висела плотная пелена табачного дыма. Все здешние завсегдатаи были уже в сборе; они прильнули к стойке бара в своего рода причудливом симбиозе. Окинув Йона быстрыми взглядами и решив, по-видимому, что для них он не представляет никакого интереса, все снова вернулись к стоящему перед ними пиву.

Йон заказал себе бокал пива и уселся за массивный деревянный стол, поверхность которого заскорузла от не вытертых пивных разводов. Его освещал тусклый медный светильник, закрепленный где-то сверху за клубами табачного дыма. За столиком напротив сидел тощий человечек с мертвенно-бледной кожей, крючковатым носом и всклокоченными волосами. На рукавах его пиджака красовались заплаты, рубашка была мятой и давно требовала стирки. На столе перед ним стояла бутылка портера.

Коротко кивнув человечку, Йон достал из портфеля досье Ремера и, всем своим видом давая понять, что не склонен к продолжению знакомства, сделал глоток пива и стал просматривать материалы в безымянной папке. Три дня назад он побывал в кабинете Франка Хальбека, где получил официальное поручение заняться этим вопросом. Хальбек наверняка знал, какой резонанс имеет данное дело, однако виду не подавал и вел себя так, будто речь идет об обычной краже велосипеда или же ссоре соседей. Даже сама процедура передачи дела заключалась всего лишь в том, что он бросил на стол перед Йоном связку ключей. Ключи на кольце, которое украшала фигурка мудрого эльфа, были от отдельного кабинета, а также от выстроившихся за ведущей в кабинет дверью рядами архивных шкафов, где хранились все материалы по делу. Ознакомиться с материалами Йону предстояло самостоятельно. Казалось, Хальбека больше интересует то, кто именно преподавал Йону юриспруденцию в годы учебы, а также в какой степени смерть отца может отразиться на его работе. Йон заверил Хальбека, что в смысле трудоспособности смерть Луки абсолютно на него не повлияет.

Йон бегло просмотрел первые пару страниц. Это была попытка его предшественника подытожить суть дела. Вместе с тем Йон прекрасно понимал, что волей-неволей ему придется заново перелопатить те многие тысячи страниц материалов по делу, которые столь ревностно охранял мудрый эльф.

Спустя буквально несколько мгновений после того, как Йон начал продираться сквозь бесконечную вереницу разного рода стенограмм судебных заседаний и записей показаний свидетелей, человечек с портером начал беспокойно ерзать и недовольно похрюкивать. Йон оторвался от своего чтения, и их взгляды встретились. Явно было, что для человечка это была уже не первая бутылка портера: глаза у него были мутные и налитые кровью.

Йон отвел взгляд, сделал глоток из своего бокала и вернулся к чтению.

— Слушай, это что, по-твоему, читальный зал, что ли?

Йон растерянно посмотрел на человечка с портером, чей согнутый указательный палец, направленный в сторону Йона, не оставлял сомнений в том, к кому он обращается.

— Я спрашиваю, это что, по-твоему, читальный зал?

— Разумеется, нет, — смущенно откликнулся Йон. — Но ведь это вроде бы никого не беспокоит — я же читаю про себя, не вслух. — Он дружелюбно улыбнулся.

— Как раз беспокоит! — злобно вскричал человечек, стуча по столу своим согнутым пальцем. — Чтение про себя очень даже может беспокоить, оно даже может быть опасным. — Он собрался было отхлебнуть из своей бутылки, однако, так и не донеся ее до рта, добавил: — И не только для тех, кто читает, а для всех, кто находится поблизости… Пассивное чтение — это тебе не шутка!

Человечек сделал наконец глоток из своей бутылки, и Йон, не зная, что ответить, чтобы его не нервировать, последовал его примеру.

— Представь себе, что было бы, если бы все вокруг тебя вдруг начали читать, — продолжал человечек, со стуком ставя бутылку на стол. — Все эти слова и предложения стали бы кружиться вокруг нас в воздухе, как снежинки в метель. — Подняв руки, человечек сделал ими несколько круговых движений. — Они будут смешиваться, склеиваться друг с другом, образуя сущую абракадабру, разлепляться и снова соединяться, формировать все новые слова и фразы. А ты тем временем начнешь с ума сходить, пытаясь отыскать хоть каплю смысла там, где им и не пахнет.

— Со мной никогда прежде ничего такого не случалось, — осторожно заметил Йон.

— Ха! — нервно произнес человечек. — Еще бы, ведь ты же по-настоящему и слушать-то не умеешь. А если когда-нибудь научишься, то все — считай, ты пропал. Хочешь не хочешь, а всю оставшуюся жизнь проведешь наедине с голосами книг. И никакого выбора у тебя не будет. Даже самые замечательные стихи, не говоря уже о разных там детективах и такой бредятине, которую ты сейчас читаешь, засоряют атмосферу, отравляя все пространство вокруг тебя. — Фыркнув, он сделал очередной глоток.

Йон указал на свою папку:

— Ты что же, хочешь сказать, что это тебе о чем-то говорит?

— Тексты ничего не могут сказать сами по себе, без читателя. Но как только появился читатель, тут уж они говорят. Да-да, они в состоянии даже петь, шептать и кричать. — Он резко встал и перегнулся через стол, едва не сбив при этом свою бутылку. — Представь себе, к примеру, читальный зал. — Человечек сделал паузу, по-видимому дожидаясь, пока собеседник проникнется его словами. — Самая настоящая вопящая и улюлюкающая толпа, и больше ничего. Как же это отвратительно. — Он снова плюхнулся на свое место, искоса поглядывая на Йона воспаленным глазом.

— Но ведь сейчас ты здесь никаких голосов, надеюсь, не слышишь? — спросил Йон.

Проигнорировав звучащий в вопросе сарказм, человечек с портером широко развел руки, как будто хотел обнять весь зал:

— Это мое убежище. Чтецов тут, как видишь, и впрямь не так уж и много. — Он подхватил бутылку и указал горлышком на Йона. — Разумеется, если не считать тебя, — прибавил он и сделал глоток портера.

— Весьма сожалею, — извиняющимся тоном произнес Йон.

— А-а, что уж там, все равно ты ничего не понимаешь, — ворчливо заметил человечек. Он встал, по-прежнему сжимая в руке бутылку. — Можешь читать все что вздумается. — Покачнувшись, он обрел равновесие и принялся выбираться из-за стола. — Ну все, я пошел.

Проходя мимо Йона по направлению к стойке бара, он тихо шепнул:

— Вот твой отец, он понимал.