Поймать ветер - Арина Вилль

Я любила свою стихию и знала, что она никогда меня не обидит. Я ощущала это самим сердцем и каждый раз, когда я обращалась внутрь себя, взывая к магическому источнику, моя душа наливалась беспредельной радостью от возможности им воспользоваться.

Сегодня я хотела стоять так бесконечно долго, наслаждаясь потоками, но, увы, магию могли заметить. Нет, за себя было уже не страшно, я беспокоилась за старушку и ее необычного домашнего зверя. Будет жаль, если они пострадают из-за меня.

Щурясь от необычайно яркого утреннего солнца, я оглядела открывшийся пейзаж. Хижина Ранисы стояла на самом берегу реки и была практически незаметна глазу. Если не знать, куда смотреть, то можно вполне пройти мимо.

К сожалению, я даже не могла понять, где мы сейчас находимся, но надеялась, что достаточно далеко от моих преследователей. Хотя какая уже разница.

Пульсирующая боль в ноге нарастала. Да что же это такое. Чем сильнее становилась пульсация, тем активнее начинал шевелиться серый туман, заточенный на самых задворках сознания.

Дай мне хотя бы утро спокойно встретить, пожалуйста…прошу…

Мир вокруг казался безумно притягательным и ярким. Это был мой мир, и я хотела, просто мечтала жить в нем и дальше.

Нет! Не хочу опять в эту серость, Светлейшая, помоги мне!

Но туман, казалось, не слышал моих мольб и мир потихоньку начал терять краски и очертания. Ноги совсем ослабели, и я присела на землю, а после и прилегла, закрыв глаза. Пробыв больше суток в заточении, туман отвоевывал позиции с невиданною ранее прытью. Щупальца холода поползли к душе, сковывая чувства.

— Не хочу! Сохрани мне хоть что-то, умоляю!

Хотя… уже все равно…забирай что угодно, только подари мне долгожданный покой.

Холод сковывал тело внутри и снаружи, но боли в этом раз не было. Воспоминания о моей недолгой жизни начали проноситься перед глазами. Вот он родной город, мама, школа с обычными детьми, обретение дара, уход отца, потеря матери.

— Мама!

Что-то всколыхнулось в душе, несколько потеснив пробравшийся ко мне лед. Мама… я сильнее, я просто уверена, что я сильнее этого марева. Мама, как же я скучаю… это все мой ненавистный стихийный дар. Может лучше сдаться…

Туман немного потеплел, как будто чьи-то невесомые руки легли мне на плечи, гладя и успокаивая.

— Ну что же ты, принцесса моя, вытри слезы? — раздался прямо в голове до боли знакомый голос, только один человек на свете называл меня так.

— Мама, мне так плохо… — я продолжала совершенно беззвучно плакать.

— Я знаю, дорогая. Потерпи немного, совсем скоро все кончится. Ты у меня всегда была сильной девочкой, поэтому справишься и в этот раз тоже. Я верю в тебя, моя принцесса.

Сколько себя помню, мама всегда меня так называла — моя принцесса. В детстве я любила представлять себя королевой большого замка, примеряла платья, сделанные из штор, а воображение дорисовывало их в прекраснейшие наряды. Я улыбнулась воспоминаниям:

— На самом деле, я думала, что все будет гораздо хуже, но услышать тебя вновь, прежде чем я сойду с ума, много стоит, — я наклонила голову, коснувшись щекой теплого сгустка тумана.

— Да, тебе пришлось повзрослеть слишком рано, — голос глубоко вздохнул. — И это отчасти была и моя вина.

— Я не могла контролировать дар, он был слишком сильным для маленькой девочки. Это всё стихии, они забрали тебя!

Голос тихонько засмеялся, звеня как сотня маленьких колокольчиков:

— Нет, ты неправа, стихии подарили мне тебя, моё чудо.

— И они же потом забрали твою жизнь, не забывай об этом, — я грустно улыбнулась.

— Это небольшая плата, за твою свободу, — снова раздался звонкий перелив колокольчиков.

Туман неспешно гладил меня по спине, но в этот раз его сила была слишком велика и даже очертаний фигуры не проступало.

— О какой свободе ты говоришь?! Я также вынуждена прятаться и скрывать любые проявления магии, как и ты! Неужели это свобода?! — почти выкрикнула я. — Может и к лучшему, что меня нашли гончие, хотя бы не корчиться в муках очищающего огня, когда меня, наконец, выследит кто-то из императорских ищеек!

— Всему свое время, дорогая, всему свое время. И для свободы оно настанет, ее не может не быть, — мама несколько печально вздохнула.

— Почему же всех дорогих мне людей забирает огонь? Зачем мне такая судьба?! — отчаяние нарастало, оживляя в памяти давно забытые картины.

Туман уплотнился, вытеснив такие родные руки, и ответа я уже не услышала. Страшные сцены потерь любимых людей раз за разом начали вставать перед глазами, заставляя заново переживать давно забытый кошмар.

Самое страшное, что я не в силах была это остановить. Рыдания, как и много лет назад, разрывали меня на части, оставляя чувство пустоты и безысходности. Только теперь спасения не было, по крайней мере, я его себе не представляла.

Мгновение, и я увидела горящую, как и много лет назад Анику, услышала ее полный боли крик… безысходность…

Мгновение, и картинка меняется. Теперь я вижу в огне свою мать… слышу ее крики… безысходность и пустота… Я уже не могла плакать, все слезы ушли еще с Аникой. Теперь я медленно проваливалась в безумие.

Одна картина сменялась другой, воспроизводя события минувших лет в мельчайших подробностях. А я лежала, сжавшись в комок, и мечтала, чтобы огонь забрал и меня, избавив от душевных страданий.

— Мрряю, мне кажется, ей нужна помощь. Почему мы не можем подойти?

— Она должна справиться сама, Василь. В этот раз я не смогу ей ничем помочь, разве что закрыть нас от действия тумана, но силы на исходе, я не успела пополнить резервы, ты же знаешь.

— Да знаю, но не понимаю, на что надеешься?! Мряя…А если она нам здесь разнесет все?! Или того хуже, рухнет барьер, который нас с тобой разделяет?! — кот испуганно зашипел. — Ты представляешь, что тогда будет? Половину же империи снесет к чертям! — шипение перешло в визг.

— Замолкни и не мешай! — одернула его женщина. — Думает он, ишь какой! Я тебе не разрешала такой вольности, как думать, совсем распоясался, — голос был рассержен.

— Как знаешь, и не говори потом, что я не предупреждал!

Голоса долетали словно сквозь глухую пелену, и смысл почти не доходил до сознания. Глупые…все вы такие глупые. Вы уже мне не поможете, спасите хотя бы себя.

Картинки менялись каждую секунду, будто какой-то изощренный садист раз за разом возвращал меня к начальной точке моих мучений и заставлял переживать их по кругу. Красочность и точность воспоминаний нарастала с каждым витком, принося все больше боли, за которой следовала все большая волна безысходности.

Я не выдержу, не смогу, сознание расколется…

Я мечтала, просто умоляла Светлейшую забрать их огонь на себя, отчаянно желала. Дыхание стало горячим, я задыхалась. В груди начал разгораться настоящий пожар, который заставлял рвать на себе одежду. Он жег меня изнутри, разгоняя по венам жидкое пламя.