Благоприятные приметы для охоты на какомицли - Игорь Голубенцев

Если нет пива,

любят женщин.

небольшие предметы, помогающие жить,

если правильно вдеть их в тело.

когда богов ещё не было,

Мать-Улитка уже съела

свой первый гриб.

ими можно поводить.

Не хмурятся.

крепкий воин ухом не ведёт.

Слабый — прядает,

прижимает к затылку.

самое дорогое

для охотника.

Делает воздух певчим.

Птицы молча топчутся вокруг.

строят из чего угодно.

Говорят, даже из камня.

редкое умение в обход.

Хитрость — не для удальца.

скрывает мозги от дурного глаза.

Хорош для миски.

бывает и в нашем облике.

Имеет несколько душ. Говорит с богами,

ест высосанные из людей хвори.

Шаманы теперь уже не те, что раньше:

низко летают, сипло поют.

узкое место. Чтобы еда остывала,

а воздух — грелся.

отсвистевшие раны,

ставшие украшением. Особенно ценятся:

на лбу, щеках, плечах, пенисе.

кусочек мяса; сверху — слова,

снизу — слюни.

рассказывают, что наш мир —

это тоже яйцо. Разбитое.

Это было не так давно,

не всё смыло временем.

Кое-что можно

вспомнить,

поковыряв пальцами

в ушах стариков.

Они расскажут

о задних людях

с острой кровью,

о быстрых какомицли,

которых никто

не видел.

О рисунках

на своих лицах.

О старых богах,

чьи глаза уже

остановились,

но жертвы ещё

принимаются.

И вот они расселись вокруг огня и зашевелили языками.

«Я могу — начал первый — думать о главном». Все громко вздрогнули. Облака сели на землю. Змеи разучились ползать и сделались тёплыми. Первый сморщил голову. Подумал о главном. Стало хорошо.

Акгве сказал: «Я умею доставать Это». Остальные забурчали животами. «Ты обманываешь нас» — прищурился Тот, Что Сидел На Пне. Две птицы на дереве перестали петь. Стали бледными. Но Акгве не испугался. Он встал и ловко помочился. Все получили Это. И Это было неплохо.

«Делаю назад» — произнёс Тот, Что Под Шапкой. Его разрезали на куски и съели. Никто не хотел назад.

«Я могу говорить с мертвыми» — ухмыльнулся тыльный шаман. Оставшиеся открыли рты поглубже, а глаза пошире. Стало тихо, пиявки перестали чавкать. Он сказал два длинных слова и все умерли.

«Так. Теперь будем говорить».

…поэтому мальчик отличался тихим нутром и женскими ноздрями. Не мог дышать воздухом охоты, плакал от крови. Кто-то наступил на его тень и теперь мальчика радовал только домашний дым и теплые вещи. Взрослые зубы уже заполнили его рот, но он сидел между матерями и боялся мужского. Даже слепой шаман отказался учить мальчика задним словам. Просто нарисовал ему на животе женские знаки. Мальчик умел петь тонким горлом, и охотники выжимали бороды, наслушавшись его издалека. Волосы у него выросли длинные и жирные, глаза смотрели большими черными мухами. Мужчины стали драться тяжелыми топорами, метать друг в друга копья, разглядев его ноги и грудь. Хотели украсть. Но унёс мальчика седой медведь из дальнего леса, оттуда, где грибы говорят со своими детьми тихими голосами, а солнце светит в сторону. Через три ночи мальчик вернулась исцарапанной и тихой. Осенью, когда все пахнет слезами, у нее родился Акгве.

Акгве родился, как все обычные дети: с волосами, заплетёнными в длинную косичку. Был таким же беспомощным — сосал палец и писал во все стороны, лежа на тёплой траве.

Звери сразу полюбили Акгве. Заменили ему отца и мать, которых у него никогда не было. Два старых дятла кормили младенца маленькими личинками, а волки приносили мясо и кости. Улитки сами заползали ему в рот. Старались стать мягкими и вкусными. Щуки мыли ноги, учили плавать.

Рос Акгве как гриб — быстро и напрямик.

Всё, что нужно воину, показали звери Акгве, но танцевать он научился сам.

Бесстрашный, как паук, Акгве бродил по лесу, совершал маленькие детские подвиги: убивал всех, кого надо, нюхал травы, делал людей.

Когда у Акгве появилась густая борода, а тело покрылось татуировками, он понял, что стал взрослым. Сел, закурил трубку, задумался.

Когда у Акгве немного подрос живот, он научился есть мясо и хорошо стоять на ногах. Души предков сразу догадались, кем он будет. Шаманы стали учить его задней хитрости и белым звукам. Подвернули жизнь. Кинули нужным словом. Много лет он жил один, смотрел только вверх, грел кровь хорошим временем. Люди удивлялись его колдовской силе и пели о нём тихими языками. Подошло время искать жену. Нашёл. Самую красивую — с круглыми коленями и ласковым затылком. Дети у нее рождались часто и считались мальчиками. Акгве радовался, пускал колечки доброго дыма. Он уже узнал всё о превращениях. Немного побыл кошкой, червем и луной. Потом стал женщиной с мягким животом. Когда хотел есть — превращался в комара. Метал икру. Шипел в кустах. Подросли дети, и Акгве затосковал. Хотелось побыть простым охотником с длинным копьём и твердыми ногами. Но звери не боялись его, а он любил их всех, даже клещей подмышкой. Акгве заснул за советом. Проснувшись весной, он уже ничего не знал о колдовстве, зато стал брать след и бить точно в печень.