Мадам Флер - Жаклин Санд

На улице Вожирар было людно, поэтому чтобы осуществить задумку, требовалось найти более подходящее место. Сезар окликнул своего кучера:

– Филипп! Оставь на минутку лошадей и пойдем со мной.

– Карету уведут, – хмуро заметил кучер, однако спрыгнул с козел и тут же ухватил за воротник пробегавшего мимо мальчишку-рассыльного. Тот резко затормозил и едва не упал. – Эй, мальчонка! Хочешь заработать несколько су? Пригляди за лошадками, а я вернусь через минуту.

– Охотно, мсье!

Сезар махнул рукой и возвратился на улицу Вье-Коломбье; кучер, громко топая, шел за ним.

– Это, – виконт отдал ему письмо, – отвезешь домой и оставишь на столе в моем кабинете. Лошадей распрягай, но запряги другую пару, возможно, еще куда-нибудь поедем сегодня. А сейчас мне нужно попасть в этот дом, – Сезар указал на особняк незнакомки, – так что мне требуется, чтобы ты немного меня побил.

– Не проще ли постучать, ваша светлость? – буркнул Филипп, засучивая рукава.

– Не проще. Давай.

Он тут же полетел в грязь, сбитый с ног мощным ударом. Филипп знал, что делать: следовало создать видимость нападения, которое претерпел несчастный аристократ от рук злых воров или бандитов – это уж как пойдет. Сезар поднялся, и Филипп ударил еще раз, для надежности. Виконт закряхтел.

– Так, и плащ нужно порвать.

Филипп осуждающе покачал головой, не одобряя, что хозяин хочет испортить хорошую вещь, однако подчинился. Раздался треск разрываемой ткани, виконт еле устоял на ногах.

– Так хорошо? – уточнил кучер.

– Прекрасно. И кошелек забери. – Сезар потер щеку грязной рукой. – Хорошо, что здесь никто не ходит. Вот удивились бы.

Филипп взял у него кошелек, затем, повинуясь жесту, удалился. Виконт остался на улице в одиночестве. Фонари тут не горели, и теплый свет источали лишь окна особняка, который и был целью Сезара.

Он поднялся на крыльцо и забарабанил в дверь, а затем тяжело оперся рукой о стену. Филипп ударил от души, так что изображать боль почти ничего не требовалось.

Дверь отворили быстро – похоже, в этом доме не боялись нежданных гостей. Сезар пошатнулся и упал на пороге, прямо под ноги дюжему бородатому лакею.

– Мсье! Мсье! – встревожено воскликнул тот и склонился над виконтом. – Что с вами? – и, так как Сезар не отвечал, лакей крикнул куда-то в глубину дома: – Жан, иди сюда, помоги мне!

В четыре руки слуги подняли Сезара и внесли его в прихожую, где осторожно опустили в кресло. После чего виконт позволил себе открыть глаза и простонал:

– О! Спасибо за помощь!

– Что с вами произошло, мсье? – бородатое лицо маячило у него перед глазами. – Кто вы?

– А… Я виконт де Моро. – Он старался говорить прерывисто, словно с трудом. – Живу тут неподалеку, на улице Вожирар… Я шел домой… На меня напали… В чьем доме я нахожусь?

– Это особняк госпожи де Виньоль. Я сейчас позову хозяйку.

– Что происходит, Жан, Ксавье?

Мелодичный голос прозвучал совсем близко. Сезар открыл глаза и даже на мгновение позабыл, что ему стоит изображать обморок, – так поразило его прелестное создание.

Женщина, появившаяся в прихожей, была удивительно хороша. Тоненькая, словно церковная свеча, она казалась еще тоньше из-за черного наряда, тем не менее, чрезвычайно ей шедшего. Пухлые губы, вьющиеся светлые волосы и огромные глаза ангельской синевы – о, в свете она произвела бы фурор! Эта хрупкость, эта незащищенная красота… И, к великому сожалению Сезара, женщина была его загадочной незнакомкой: узор на ее юбке он узнал мгновенно. Переодеться она не успела.

– Что происходит? – повторила она.

– Этот человек постучал в нашу дверь, госпожа, – поклонился Ксавье. – Его избили.

– О! – Госпожа де Виньоль (а, по всей видимости, это была именно она) склонилась над Сезаром, и он ощутил легкий цветочный запах. – Какое несчастье!

– Сударыня, – виконт попытался приподняться, – ах, сударыня! Вы хозяйка этого дома?

– Да, это я.

– Мы не представлены, и это меня удручает. Я виконт де Моро, я живу здесь, неподалеку.

– Я не знаю вас, – тихо промолвила она, отступив на шаг. – Я лишь недавно приехала в Париж.

Когда он назвал свое имя, госпожа де Виньоль не выказала ни страха, ни беспокойства – то ли и вправду не знала, кто он, и что он дружит с Анри Жиффаром, то ли была великолепной актрисой. Сезар слишком многое уже повидал в своей жизни, чтобы прощать женщинам все прегрешения, глядя в совершенные лица прелестниц. Она вполне могла и лгать.

– Могу я узнать ваше имя?

– Флер де Виньоль. – Она смотрела на Сезара с сочувствием – на это он и рассчитывал, устраивая свой маскарад. – Что с вами случилось? Ах нет, постойте. – Госпожа де Виньоль кивнула лакеям. – Помогите виконту пройти в гостиную и снять плащ. И пускай Анна приготовит чай. Вы пьете чай, виконт?

– Из ваших рук я выпил бы даже отраву, – сказал он, вроде бы подсмеиваясь, и заметил, как она вздрогнула.

– Такими вещами не шутят. Идемте же.

Через несколько минут Сезар лежал на кушетке, оглядывая гостиную из-под полуопущенных век. Судя по обстановке, жила госпожа де Виньоль небогато. Мебель старая, еще революционных времен, обивка на креслах и кушетке поистерлась, позолота облетела. Занавеси толсты и мрачны, картины на стенах смотрят суровыми лицами предков, которых художник запечатлевал отчего-то исключительно после охоты – среди мертвых фазанов и лисиц.

– Я пошлю за полицейскими, – несколько неуверенно произнесла госпожа де Виньоль, усаживаясь в кресло напротив Сезара.

Виконт даже привстал.

– Никакой полиции! – он гневно махнул рукой и тут же снова откинулся на подушки, изображая слабость. Госпожа де Виньоль встревоженно на него смотрела. – Я не стану объясняться с туповатым инспектором! Да вы знаете, что в парижской полиции служат сплошь… – он сделал паузу, как бы подбирая приличное слово. – Сплошь дилетанты и невежи!

Сезар действительно не жаждал появления тут полицейских, но по совершенно иной причине. Уж они-то очень хорошо его знали и сообразили бы, при всем их кажущемся тупоумии, что он разыгрывает спектакль. Если бы какой-нибудь сумасшедший в действительности решил напасть в темном переулке на Сезара де Моро, то легко бы не отделался.

– Ах, ну хорошо, – сказала госпожа де Виньоль с легкой смешинкой в голосе, – тогда не поведаете ли вы мне, что с вами случилось? И не принести ли воды, чтобы вы могли умыться? Мне неловко говорить вам, виконт, однако ваше лицо в грязи!

– Какая досада, – пробормотал Сезар, сам свое лицо грязью и измазавший, – и какой позор для меня – появиться перед дамой в столь неподобающем виде и таким беспомощным! Я бы с удовольствием умылся.

Госпожа де Виньоль позвонила и велела принести таз и кувшин с водой для умывания; Сезар решил, что можно уже перестать изображать умирающего и, охая, сел. Дородная служанка принесла и таз, и кувшин, и полотенце, так что через несколько минут виконт смыл уличную грязь с лица и рук и улыбнулся госпоже де Виньоль одной из самых очаровательных своих улыбок.