И с привкусом соли на губах - Рин Скай

— Лиана этого не переживет, — нахмурился Андрей еще больше.

— Она взрослая женщина, и справится с этим. Кроме того, Полянский готов разрешить ей общаться с дочерью.

— Как часто?

— Раз в неделю или в месяц, все зависит от постановления суда.

— А с чего вы вообще решили, что суд решит дело в пользу насильника?! — взбеленился Андрей.

— Мой клиент — не насильник. Это никак не доказано, поэтому прошу не называть его так. Что касаемо вашего вопроса. Вы вчетвером живете в двухкомнатной квартире общей площадью тридцать девять квадратных метров!

— Какая осведомленность! — хмыкнул Андрей потрясенно.

— Конечно! — дернул уголком рта Арнольд, — Неподготовленному в моей профессии делать нечего. Так вот, у ребенка недостаточно жилого пространства, нет отдельной комнаты. Полянский же готов предоставить гораздо лучшие условия проживания для дочери. С отдельной комнатой, личной гувернанткой, бассейном, водителем, учителями и прочим обслуживающим персоналом.

— Ха! И что теперь? А кто по трое детей рожает в однушке?!

— Так ведь отцы не имеют к матерям подобных претензий. А если имеют, то ребенка по суду определяют туда, где ему будет комфортнее. И потом, У вас можно много к чему придраться при желании. Придет опека, а у вас в холодильнике пусто — в магазин во-время не сходили, или не прибрано…

— Кошмар!

— Андрей, поверьте, с Полянским шутки плохи. В ваших же интересах подготовить жену к этому процессу. И лучше вам не выступать против Артема Борисовича. Суд все равно будет на его стороне при любом раскладе. И пока он готов разрешать встречи матери и дочери, ссориться с ним не рекомендую.

* * *

Лиана

— Какого простите за выражение хрена у меня в доме снова срач?

Ползая на коленях, собираю лего и другие кубики, разбросанные Никой в приступе озорства.

— Лян, что ты за хозяйка такая? Крошки на столе не вытерты, белье Вероникино уже три дня валяется, не глаженное! Я понимаю, Андрею ты не гладишь — мужик посадил тебя на шею, сам свой халат белый утюжит, но хотя бы о ребенке своем ты можешь подумать?

Анжелика Ивановна бухтит не просто так. За почти десяток праздничных дней напряжения в доме накопилось столько, что оно уже давным-давно должно было вылиться вот в такой местечковый скандал.

Но мне совершенно не до него. Потому что недавно позвонили из отдела кадров с требованием… выйти завтра на работу! Завтра! Когда еще впереди целый день выходных! Кому я, обычная сотрудница, мелкий клерк и офисный планктон могу понадобиться на работе в выходной день?

Ответ напрашивается сам собой… Зверю! Все эти дни он следит за мной, следует неотступно. Вынюхивает, прощупывает мои слабые стороны, и вот, наконец, решает нанести первый удар! Да еще как подло! В пустом помещении офиса, чтобы никто не услышал моих криков…

Я в ужасе. Я в тумане… Обидные высказывания Анжелики Ивановны вызывают лишь светлые чувства в противовес той апокалиптической черноты, что поднимается со дна моей души в понимании, что это — конец.

Я просто физически не смогу пойти туда. Не смогу подняться к себе в кабинет, зная что там стоит камера видеонаблюдения. Не смогу выдержать его присутствия… Боже, а если он полезет ко мне?! Если возьмет силой вновь? Сделает больно, а потом столкнет из окна своего верхнего этажа.

Я в панике. Руки трясутся крупной дрожью и я роняю корзину, в которую успела накидать кубики.

— Косорукая! — комментирует мои действия свекровь. — Где ты летаешь, Лян? Ау! Очнись, время уже кашу ребенку варить! Чего она у тебя уже почти полчаса мультики смотрит?! Заняла бы ее чем-нибудь, глаза же ребенку посадишь! Ну! Горе-мамаша!

В полном раздрае я не знаю за что хвататься в первую очередь: то ли дособирать игрушки, то ли бежать кашу ставить, то ли Нику книжкой отвлечь.

— Ох, неумеха! — машет на меня рукой Анжелика Ивановна. — Выключи телевизор! Займи дите. А кашу я сама сварю.

Несмотря на пилеж, я благодарна женщине. В таком состоянии запросто могу не доследить за молоком, перепутать сахар с солью, и вообще рассыпать крупу по всей кухне.

Читаю дочери сказку, сама же не понимаю смысла. Дочка что-то спрашивает, тыча в картинку, я отвечаю на автомате. Мысли же мои сейчас со Зверем. Чего ему от меня надо? Почему не оставит меня в покое?! Мало гадости сделал, надо добавить? Вспоминаю как плохо мне было в первые дни, когда очнулась в сельской больничке, как болело все от переломов и ушибов, как читала ветхий продранный томик «капитана Блада», что принес мне Андрей из дома, чтобы хоть как-то отвлечься от чудовищного произошедшего.

— Лян! Да, Ляна-а-а! — рявкает муж совсем рядом.

Оказывается, он пришел домой, переоделся, а дочка давно сопит рядом со мной на диване, а я даже не помню, в какой момент она заснула.

— Андрей… меня вызывают завтра на работу… — говорю ему, сдерживая слезы. — Мне так… страшно, я не хочу идти!

— Лян! — Андрей как-то воровато прячет от меня глаза, — я как раз хотел об этом с тобой поговорить.

— О чем? — удивляюсь я, — О моей работе?

— Лян, ты только сейчас сильно не нервничай.

Нехорошее предчувствие холодной змеей ползет по спине. Обычно после этих слов всегда начинается лютый треш. И он не замедляет себя проявить.

— Ко мне приходил адвокат твоего босса. Прямо на работу приходил…



Лиана

После вечернего разговора с мужем мне никак не удается заснуть, и лишь за полчаса до звонка будильника я все же проваливаюсь в свой самый главный, липкий кошмар.

Я прижата к той злополучной двери, открываю глаза потихоньку и в этот момент он совершает рывок, дверь срывает… но он ловит! Ловит в последний момент! Не дает выпасть из поезда! Втягивает обратно. Заключает в капкан своих объятий так, что я вздохнуть не могу! Я бьюсь в его руках, но все мои усилия для него не более, чем трепыханье слабой раненой птицы в зубах хищного тигра.

Зверь тащит меня обратно в купе. Укладывает на полку, откуда стащил недавно. Сам ложится рядом, не на секунду не оставляя, не обращая внимания на всхлипывания.

— Не отпущу! — хрипит он в мои волосы, — Теперь никуда вас не отпущу!

Это «вас» режет мозг пониманием, что он имеет ввиду не только меня, но и нашу дочь. И от этого кошмарного осознания я просыпаюсь в ужасе и холодном поту. Тут же начинает пиликать будильник.

Стоя под теплыми струями воды душа я быстро смываю с себя холодные капли пота и страха. Мне нужно взбодриться перед этим тяжелым разговором. Мне нужно стать сильной, ради своего ребенка. Я не отдам ему Веронику ни при каком раскладе! А для этого нужно отринуть страх и неуверенность. В этой ситуации я права в любом случае! На моей стороне правда. И справедливость тоже должна существовать. Я не отдам насильнику и зверю свое дите. И мне плевать, что ему нужна наследница. Он не спросил меня, когда ломал жизнь в том злосчастном поезде! И сейчас я не дам ломать ее во второй раз!