В паутине под лестницей - Анна Чайка

Кора неохотно последовала совету. Взяла протянутую ей дешевую пластиковую кисть. Та штука, на которой мешали краски, была невообразимо пестрого цвета. Казалось, что на нее стошнило единорога − не меньше.

И вот − первый за долгие годы мазок.

Чувство уязвимости окутало ее коконом. Так непривычно было находиться здесь, среди сверстников, под острым освещением и с осознанием, что она пытается сделать.

Нет, не убежать от проблем. Начать создавать что-то новое. Личное. Сколько бы Кора не ломала голову, у нее не получилось вспомнить, когда она занималась подобным в последний раз. Может никогда. От этого становилось печально.

− Ого, а неплохо получается, − спустя время заметил Тим. Он то и дело сдувал пшеничные завитки, спадавшие со лба.

− М-м?

Кора увлеклась и почти не видела самого холста. И когда вернулась в реальный мир, на мольберте было грубоватое изображение каморки. Той самой каморки под лестницей, откуда доносились шорохи.

Только в этот раз дверь была открыта, а внутри свивались в спираль бесконечные тугие линии паутины, такой толстой, что напоминали бельевые веревки. В центре спирали был некий предмет, несформированный, угловатый и такой темный, что казался порождением иного мира.

Она растерянно посмотрела на плод своей фантазии.

− Тебе не кажется, что выглядит жутковато?

− Ну, есть немного. Зато глянь, что у меня, − он развернул к ней свою картину, − Супермен убивает Годзиллу.

− Вау.

− Разговорчики, − напомнил Антон Эргисович из другого угла класса. − Больше творим, меньше чешем языками, мои хорошие.

Несколько девушек посмотрели на Кору откровенно враждебно. Кажется, Тим был кем-то вроде местного объекта воздыхания.

− А почему перспектива показывает, что они одинакового размера? − Ей удалось козырнуть единственным известным ей словом, связанным с рисованием. Оставалось вспомнить, в каком фильме чудище с голливудской улыбкой душило супергероя в ярком трико.

− Так специально задумано. Творческое переосмысление, если хочешь знать, − важно надул щеки художник.

Кора улыбнулась. Возможно, она сможет пережить следующую неделю.

11

Новое увлечение оказалось захватывающим. По совету знакомых она купила палитру и набор простеньких кистей, а затем потратила все выходные на то, чтобы переносить красоты Чеховска на бумагу.

В компании Тима (оказавшимся Тимофеем) было много людей. Крепко сбитая болтушка Злата с сестрой Никой, нескладный Шпрот, ходивший в кружок художников за компанию, и Вовка − коротышка с острым языком, грезивший о славе Айвазовского, не меньше. Вместе они развлекали себя тем, что лазили по самым необычным и странным местам города.

Первым делом Тим пригласил Кору сходить к болоту. Она подумала, что ослышалась. Нет, он действительно звал ее прогуляться до безлюдного уголка леса, где земля медленно переходила в жидкую грязь. Хорошо еще не в одиночку, а целой толпой.

В памяти всплыли обожаемые Лизой репортажи. В них всегда было одно и то же. Парочка глупых подростков уходили куда-либо, не сказав родителям, а находили их спустя месяцы при самых неприятных обстоятельствах.

− Видишь, что бывает, если не слушаться маму? − говорила она торжествующе, пока Кора пыталась забыть пугающие образы.

Люди. Люди с искривленными губами, словно последние секунды их жизней причиняли мучительную боль, и только смерть была единственным доступным лекарством. Иногда со следами зубов на коже или с желудками, набитыми землей и прочим несъедобным мусором, который несчастные ели, пока не наступит конец.

Потому-то Кора и противилась затее товарищей по кружку. Она была городской особой до мозга костей, а ее наряды не располагали к долгим прогулкам.

Но выбор изначально был невелик: либо это, либо день в стенах общежития, где каждый угол смотрел с непонятной враждебностью. Да и Тимофею отчего-то совсем не хотелось отказывать.

− Тебе понравится, − восторженно твердил он. − Зрелище прямо в твоем стиле. Такое мрачное, забытое людьми!

И она сдалась. Болото оказалось мелким, заросшим тиной и камышом прудиком − и совсем нестрашным. Только комары раздражали, мешая рисовать. На следующий день они поднялись на крышу пустого дома, откуда можно было разглядеть экран открытого кинотеатра. Потом была сторожка у заброшенных железнодорожных путей. Ничего такого, что могло бы заставить Кору есть землю и выкалывать себе глаза.

Она представила, как их компания выглядит со стороны. Кучка странных подростков, что бродят по пустырям и заброшкам и часами рисуют что-то на коленях в абсолютной тишине. То еще зрелище.

− Ну, так мы же настоящие зомби, − подтвердила ее опасения Злата. − Нюхаем запах краски, подолгу замираем в одной позе, видим то, чего не видят остальные. И главное, уже не можем без этого! Настоящие полоумные!

В отличие от большинства учениц, крепко сбитую шатенку с кольцом в брови действительно больше интересовал процесс переноса реальности на бумагу, чем симпотичные одноклассники.

− Говори за себя, − скривился Вовка. − Как можно так по-мещански относиться к своей работе?

− Он до сих пор Злате свой автопортрет не простил, − шепнул Тим Коре на ухо. Она удивленно посмотрела на подругу. Злата чмокнула сложенные в горсть пальцы:

− Я ему там такие локаторы нарисовала, шедевр зодчества! Полдня ушло лишь на них, между прочим!

Ника со Шпротом громко заржали. Кора могла понять причину такого веселья. Главным украшением головы будущего Пикассо были уши − огромные, торчащие под прямым углом и вспыхивающие в свете солнца, точно два экзотических светильника.

− Смейтесь-смейтесь, − ничуть не обиделся тот. − В искусстве лучше всего запоминается несовершенство. Потом не умоляйте упомянуть вас в моей автобиографии!

В вот такие моменты казалось, что жизнь налаживается. Коре даже приходила осторожная мысль − может остаться?

И не потребуется заново искать работу, уезжать от матери. Бросать новое хобби, наконец. С каждым днем у нее получалось все лучше. Даже придирчивый Вовка хвалил ее наброски, скупо отмечая, что над ракурсами еще стоит поработать.

А потом случилось то, о чем Кора с дрожью вспоминала всю оставшуюся жизнь.

12

Она возвращалась в общежитие поздно вечером. На часах было около двенадцати, в это время центральная улица становилась почти безлюдной. Кора задержалась в гостях у сестер, где они смотрели комедийный ужастик с актером, похожим на Тима. Ника все время хихикала и косилась на нее с любопытством. Так, словно желала на чем-то подловить.