Веспасиан. Фальшивый бог Рима - Роберт Фаббри

Веспасиан прикусил свои собственные, отгоняя от себя предательские мысли о том, какое он мог бы найти им применение.

— Будем надеяться, что он их не нашёл.

Флавия подняла на него встревоженный взгляд.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что они промышляют работорговлей. Они хватают первого встречного и продают его за сотни миль южнее отсюда, продают гаргамантам. У тех, похоже, действует ирригационная система, благодаря чему они выращивают внушительные урожаи. Но для этого им требуется огромное количество рабов.

Флавия вновь расплакалась.

Веспасиану захотелось утешить её, однако он сдержался. Ведь стоит ему прикоснуться к её телу, как он за себя не отвечает.

— Мне, право, жаль, Флавия, но это так. Только безумец мог отправиться к мармаридам. Кстати, сколько людей он взял с собой?

— Точно не знаю. Человек десять, самое малое.

— Десять? Но ведь это смешно. Мармаридов многие тысячи! Нам остаётся лишь молиться о том, что они ему не встретились, а запасы воды у него не кончились. Кстати, сколько у него воды?

— Не знаю.

— Ну, что ж, если он не вернётся в ближайшие пару дней, боюсь, тебе придётся готовиться к худшему. Если он ушёл на юго-восток, то первое место, где он может пополнить запасы воды, — при условии, что он взял с собой местного проводника, который покажет ему, где спрятаны источники, — это оазис в Сиве, перед египетской границей. Отсюда до Сивы более трёхсот миль, и на то, чтобы добраться туда, потребуется от десяти до двадцати дней, в зависимости от погодных условий.

— В таком случае ты должен отправиться туда и найти его.

— Найти его? Ты имеешь представление о том, сколь велика земля, о которой идёт речь, и сколько людей я должен взять с собой, чтобы живым и здоровым вернуться назад?

— Какая мне разница! — с вызовом воскликнула Флавия. — Он свободнорождённый римский гражданин, и твой долг уберечь его от рабства.

— В таком случае ему следовало обратиться ко мне за помощью, прежде чем он отправился в это дурацкое путешествие, — не менее резко возразил Веспасиан, ещё больше возбудившись от её темперамента. — Заплати он мне разумную цену, я бы выделил ему отряд кавалерии.

— Тогда что мешает тебе выделить отряд кавалерии сейчас? — заявила Флавия, вскакивая со стула. — Я уверена, когда ты его найдёшь, он щедро вознаградит тебя за помощь.

— А если я откажусь?

— Тогда, Тит Флавий Веспасиан, родственник ты мне или нет, я отправлюсь в Рим и расскажу, как ты сидел сложа руки и даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти представителя всаднического сословия, который был похищен и продан в рабство. Более того, я заявлю, что причина, почему ты отказался прийти ему на помощь, заключалась в том, что ты положил глаз на его женщину, — с этими словами Флавия гордо развернулась и, нарочито громко топая, вышла из зала.

Веспасиан жадными глазами посмотрел ей вслед. Когда она вышла, он глубоко вздохнул, шумно выдохнул и покачал головой. В одном она была права: он действительно положил на неё глаз. Более того, внутренний голос нашёптывал, что она способна подарить ему нечто большее, нежели обычное физическое наслаждение. Сердце как безумное стучало в груди, разгоняя по телу кровь. Чтобы завладеть ею, он был готов на всё.

* * *

Действуя машинально, Веспасиан вскинул вверх левую руку, принимая на гарду своего пугио[3] быстрый, как молния, удар гладия. Вывернув кинжал влево, он отвёл лезвие меча в сторону и вниз, одновременно сделав выпад собственным гладием на высоте живота противника. В следующий миг тот, крепко сжимая в руке клинок, парировал его удар.

— Похоже, у нас будет возможность поохотиться на львов, — произнёс Магн, высвобождаясь из объятий противника. Его голый торс, покрытый шрамами, блестел капельками пота, однако вид у него был довольный — впервые с момента его приезда в Киренаику.

— Я пока не решил, ввязываться мне в эту авантюру или нет, — отозвался Веспасиан, занимая позицию обороны: ноги согнуты в коленях, гладий смотрит вниз и вперёд, пугио — чуть в сторону.

Они упражнялись рядом с гранатовым деревом в саду резиденции наместника. В воздухе стояла вечерняя прохлада. По колоннаде портика, зажигая факелы, деловито двигались двое рабов. Дым, что тянулся от смоченной в дёгте ветоши, резко контрастировал со свежими запахами только что политого сада.

Магн сделал финт вправо, после чего нанёс колющий удар, нацеленный Веспасиану в шею. Парировав его кинжалом, тот предпринял серию косых ударов, оттесняя обороняющегося Магна назад.

Ощущая близость победы, Веспасиан сделал выпад, целясь Магну в горло. Тот успел присесть и гладием заблокировал его кинжал, одновременно плечом толкнув вытянутую руку противника с зажатым в ней мечом. Веспасиан пошатнулся. В следующий миг Магн сделал ему подножку, и Веспасиан рухнул на землю.

— Вам не терпелось одержать победу, господин! — произнёс Магн, прижимая тупое остриё тренировочного меча к горлу Веспасиана.

— Мои мысли были в другом месте, — ответил тот, отталкивая оружие противника.

Магн наклонился, помогая ему встать.

— Смотрю, она отняла у тебя былую сноровку. В любом случае, если ты не отправишься в пустыню, она устроит тебе неприятности в Риме.

Веспасиан презрительно фыркнул и стряхнул с руки землю.

— Вряд ли у неё получится. Все поймут причину моего бездействия. Неужели, по-твоему, найдутся желающие сочувствовать идиоту, который практически в одиночку отправился в пустыню на поиски дикого племени работорговцев?

— Так, значит, мы никуда не поедем? — спросил Магн. Было видно, что он расстроен.

Веспасиан подошёл к гранатовому дереву и опустился на стоявшую под ним скамью.

— Я этого не говорил. Я сказал, что никуда не поеду лишь потому, что Флавия мне угрожала. Если я тронусь в путь, то совершенно по иным причинам.

— Например, из-за приключений?

— Ты её видел? — спросил Веспасиан, пропуская мимо ушей вопрос друга.

Взяв со стола кувшин с вином, он наполнил им оба кубка. Магн сел рядом с ним и взял протянутый кубок.

— Да, мельком, вид у неё дорогой.

— Согласен, дорогой, но не продажный. Она — порядочная женщина. А ещё она проявила характер и верность. Ты только представь себе, каких сыновей родила бы такая, как она.

Магн в изумлении посмотрел на друга.

— Ты это серьёзно? А как же Ценис?

В уме Веспасиана тотчас промелькнули исполненные нежности строки её письма, и он с сожалением тряхнул головой.

— Увы, как бы я ни хотел, но от Ценис я могу иметь не больше детей, чем от тебя. От тебя — потому что, как я ни старайся, родить ребёнка ты не сможешь. От Ценис — потому что нашим с ней детям никогда не получить римского гражданства, ибо они были бы плодом незаконного союза сенатора и вольноотпущенницы.