Я – маг огня! - Викки Латта

А затем я поспешила на поиски магистра, который проводил вчера замеры. Память услужливо подкинула его имя: Даг Силлеван.

Но, даже зная фамилию преподавателя, найти его в академии оказалось той еще задачкой. Он был подобен призраку: многие о нем говорили, но мало кто его сегодня видел. Но все же я его нашла! Правда, в самом неожиданном месте – дамской уборной! Я его там отбила у какой-то весьма предприимчивой дамы, которая зажала бедного Силлевана в угол и угрожала сильнейшим женским оружием – скандалом.

Он был почти осязаем. Его можно было почувствовать кончиками пальцев, вдохнуть его запах. Еще немного – и началась бы буза, но тут появилась я.

– Занято! – рявкнула дама, уперев руки в крутые бока и смерив меня презрительным взглядом.

– Я понимаю, что магистр занят, но он мне тоже нужен. По неотложной учебной нужде! Я его быстренько у вас займу на пару минут, а потом верну. И вы сможете на него кричать дальше.

Дама, тряхнув буклями и шляпкой, напомнила мне быка, который роет землю копытами, готовясь идти на таран. Учитывая немалые ее габариты, я даже не сомневалась, что она может смести с пути и меня, и дверь, и пару кирпичных стен, и рект… нет, ректора все же не сметет.

– Да как ты смеешь… – взревела любительница скандалов. Видимо, до этого ее мало кто перебивал, поэтому она чуть не задохнулась от возмущения: – Что ты вообще, пигалица…

– Не что, а кто, – поправила я. И, глянув на внушительную кубатуру противницы, поняла, что ее не остановит ни одно заклинание. Но там, где бессильны самые могущественные чары, помочь может хитрость. Поэтому я применила стратегию, столь популярную в битве на распродажах – внезапность. – Я будущая мать! – рявкнула во всю силу своих легких. И изобразила на лице самое зверское выражение – боевого мага, идущего в атаку.

А все потому, что я вспомнила свою маму: она с таким же криком и фразой на распродажах всегда умудрялась урвать в неравной схватке последний товар с полки. А все потому, что ей было очень нужно. А нас в семье много. А денег в кошельке – мало.

Вот и я посчитала, что магистр ничем не хуже футболки по бросовой цене. А значит, и сражаться за нее, точнее, за него нужно так же.

Я приготовилась рвануть за руку оторопевшего магистра и задать стрекача, пока противник переваривает информацию, но Силлеван оказался тем еще тугодумом. И даже когда я, сделав два шага, ухватила его за рукав и потянула в свою сторону, не шелохнулся. Стоял и пучил на меня глаза.

– Беременная? От Дагика?! – меж тем зачарованно и как-то даже благоговейно прошептала дама. И, хлопнув в ладоши, вознесла взгляд… хотелось бы сказать к небу, но нет, к потолку с потрескавшейся известкой и произнесла: – Наконец-то! Наконец-то я стану бабушкой!

И только тут я поняла, как влипла. Эта матрона была не разгневанной матерью кого-то из адептов, устроившей вендетту преподавателю, посмевшему поставить ее кровиночке «неудовлетворительно». И даже не любовницей Силлевана. Все оказалось намного хуже: она была его мамой. Причем, судя по восклицанию, мамой, отчаянно ждавшей внуков.

– Нет! – тут же отмер магистр. – Я эту девицу впервые в жизни вижу! Мама, ты все не так поняла.

– Вообще-то второй! – возмутилась я. – И в первый раз вы сказали, что я вас не сильно впечатлила… – «своим уровнем дара» добавить не успела, мена перебили:

– Какая разница, милочка, впечатлила или нет! Главное – результат! Ты умничка! А то столько красавиц вокруг моего мальчика было… сколько было. И чтобы он на одну хоть посмотрел. Я даже, грешным делом, подумала, что он бессилен по мужской части… или того хуже, не интересуется девушками и у него завелся… друг. А вот гляди ж ты… Польстился мой Дагик на такую обычную, как ты… Тощую, невысокую, белобрысенькую…

– Мама! – не выдержал магистр. – Я просил вас не приходить ко мне на работу! Не приносить домашние обеды в судочках! Не позорить меня перед студентами и коллегами! И не напоминать мне каждый день о том, как ты страдаешь без внуков.

– Ладно-ладно-ладно, – в успокаивающем жесте, словно фокусник в балагане, колдующий над хрустальным шаром, взмахнула своими пухленькими наманикюренными ручками дама. – Мама тебя услышала, сыночка. Мама тебя поняла. Мама уходит. А вы пока со своей невестой решайте дела предсемейные. – И она очень резво на цыпочках ретировалась из уборной.

Остались мы трое: я, магистр и напряженная тишина.

– Сочувствую, – вырвалось у меня непроизвольно спустя десяток секунд.

– Не стоит, – устало махнул рукой магистр. – Ты кто такая?

– Меня ректор к вам послала для спасен… для повторного замера уровня дара. Поэтому, извините, я отбивала вас у противника как могла.

На мою фразу магистр усмехнулся.

– А-а-а, ясно. Но с беременностью была неудачная идея. Тебе придется потом объяснить госпоже Силлеван, что она все не так поняла.

– Я не самоубийца, – возразила тут же, глядя на задумчиво почесывавшего черную кучерявую макушку магистра.

Тот был невысок, худощав и симпатичен. На вид я бы дала ему около тридцати. Умный, живой взгляд, улыбка с хитринкой, располагающее выражение лица. Сам по себе вполне приятный мужчина, не лишенный юмора, главным недостатком которого была его очень энергичная мама.

– Жаль, – иронично отозвался он и добавил: – Ну, если умирать вы пока не хотите, придется пройти ко мне в кабинет и замерить у вас еще раз уровень дара.

И магистр услужливо указал на дверь. Я не замедлила воспользоваться приглашением и выскользнула в коридор. А следом за мной и профессор.

В первую нашу встречу магистр Силлеван показался мне надменным и отстранённым, но, как выяснилось, это впечатление было обманчиво. Скорее всего, в тот день он просто устал: еще бы! Провести замер более чем у тысячи юных магов… А сегодня я увидела его с другой стороны: умеющим прощать, быть терпимым, иронизировать, в том числе и над собой… Он мог бы возмутиться, отчитать меня за то, что влезла, да даже за то, что увидела его, мужчину, в абсолютно немужественном положении…

Но, похоже, магистр хорошо знал свою матушку и смирился с ее характером. Как и с тем, что она периодически пытается вот так подловить своего сыночка в углу и вынудить его пойти на очередные смотрины невесты, которые для маскировки величают званым ужином. А профессор столь же рьяно этим приглашениям сопротивляется.

Поэтому от него в мой адрес не последовало ни громов с молниями, ни иных кар. Лишь снисходительная усмешка.

И она блуждала на его губах ровно до