Чинди - Джек Макдевит

Он старался скрыть раздражение.

— Да .

Хорошо. На «Сиренити» знают, что нужна эвакуация. И что «Уайлдсайд» слишком мал для этой цели. А это должно бы означать — должно означать — что «Кондор» уже в пути.

— Что-нибудь еще, капитан Хатчинс?

Да, было и еще кое-что.

— Перешлите нам все имеющиеся у вас данные по вспышке.

Та приближалась. Большая, раскаленная, собирающаяся оставить от «Ренессанса» лишь воспоминания. Их разделяло 6,6 миллионов километров, и приближалась она со скоростью тридцать семь тысяч километров в минуту. Хатч требовалось иметь в запасе целый час для выхода на орбиту, чтобы удалось набрать нужную скорость движения и выйти на обратный маршрут.

Она была способна это проделать, но времени у них совсем в обрез.

Хатч поблагодарила профессора и объявила конец связи. Несколько минут спустя она заметила в тумане серебристый блеск. Станция.

Станция «Ренессанс» была собрана из трех допотопных сверхсветовых посудин — «Белиза», давнего поисковика Академии; «Накагамы», корабля, который когда-то доставлял людей и припасы для создателей «континентов» на Каракуа; и легендарного «Харбингера», который открыл ноки, единственную известную из существующих внеземных цивилизаций. Долгая борьба за то, чтобы объявить «Харбингер» межпланетным мемориалом, ни к чему не привела, и легендарному судну пришлось окончить свои дни здесь, в этом аду. С кораблей сняли двигатели, значительно укрепили корпуса, усилили системы охлаждения и соединили толстыми трубами-переходами, усеяв бесчисленными датчиками, антеннами, детекторами частиц, сенсорами и другим разнообразным оборудованием.

Гордая надпись «АКАДЕМИЯ НАУК И ТЕХНОЛОГИИ» украшала корпус «Накагамы». А рядом секция «Харбингера» несла на себе эмблему Академии: пергаментный свиток и лампа на фоне голубой Земли, символа Всемирного Совета.

В обычных условиях Хатч передала бы управление кораблем Биллу, который очень любил «причаливать» или по крайней мере так заявлял. Но датчики умерли, и она переключилась на ручное управление.

Самую прочную секцию «Накагамы», который был самым дальним в тройной связке, сделали полой, чтобы создать там сервисный отсек для прибывающих кораблей. Хатч сравняла орбитальное движение и позицию и скользнула по направлению к отсеку. Несколько рядов вспомогательных огней мигали, указывая ей путь; помощь оказывал и посадочный контроллер. Но повреждение систем швартующегося корабля превращало «Уайлдсайд» в примитивную посудину.

— Два градуса по левому борту. Сбросить скорость. Все отлично. Так держать .

— Ты справляешься очень неплохо, — сказал Билл.

Теоретически ИИ не способен выражать сарказм, но здесь он был налицо.

— Спасибо, Билл, — спокойно ответила она.

Хатч аккуратно прошла через «двери» во внутреннюю часть «Накагамы» и осторожно встала в док.

— Дальше ты, Билл, — проговорила она.

ИИ подтвердил получение приказа. Двигатели замерли, потребление энергии сократилось до минимума. Закрученная в спираль труба доступа выдвинулась из дока и соединилась с воздушным шлюзом «Уайлдсайда». Хатч еще раз убедилась, что ее форма выглядит безукоризненно, открыла люк и отправилась на станцию. Даймен уже ждал. Он смотрел мимо Хатч, будто ее не существовало.

— У вас не так много времени, — заметил он.

Ей требовалось заменить выгоревшее оборудование на корпусе.

А ее пассажиры уже собрались. В основном женщины и дети. Все с вещами. У некоторых малышей были игрушки, модели звездных кораблей, мячи и куклы.

В стороне два техника в защитных костюмах спешно тянули по периферии дока трубопровод с горючим.

Хатч посторонилась, давая пассажирам возможность пройти на борт. Остальные, мужья, друзья, вероятно, отцы, а также несколько женщин, растянулись шеренгой по смотровой галерее. Одна из женщин подтолкнула вперед своего ребенка, рыжеволосого мальчика лет шести. Слезы градом катились из ее глаз. Она умоляла Хатч позаботиться о нем и доставить его в Дименну.

— Я не оставлю его здесь, — сказала она в пространство. — Вместо меня можете взять кого хотите.

— Мэнди, — предостерег директор.

— Его зовут Джей, — сказала Мэнди, обращаясь к Хатч. Она крепко обняла мальчика (сцена со слезами повторилась) и ушла, проталкиваясь через толпу тех, кто хотел попасть на борт.

— Мы решили не переполнять корабль, — заявил Даймен. — Некоторые из нас остаются.

— Но это не способ…

Он поднял руку. Решение было принято.

— Ее муж начальник отдела.

В эту минуту Хатч ощутила глубокую ненависть к Барберу — более сильного чувства она в жизни не испытывала. Она желала ему смерти.

— Я найду ей замену, — сухо произнес Даймен. — Как вообще мы собираемся провести эвакуацию? Двадцать пять из нас добровольно остаются здесь. Мы правильно представляем ситуацию? Такое решение дает разумное число людей на борту? Или вы можете взять на пару человек больше, не ставя под угрозу безопасность?

Наступил самый ужасный момент в ее жизни.

— Нельзя поступать таким образом. Мы должны загрузить на борт всех и…

— Мы сами выбрали такой путь.

Разумеется, он прав. Если на борт «Уайлдсайда» поднимутся все, они образуют дополнительную массу, замедлят разгон, израсходуют воздух, подвергнут риску других и в конечном счете, если не случится чудо, должны будут выброситься через воздушный шлюз. Если же они останутся на станции, то по крайней мере будут находиться в точке, известной спасательному судну. Ничтожный шанс, но, может быть, лучший из имеющихся.

— Хатч, — проговорил Билл. — Есть вещи, которыми ты обязательно должна заняться, если мы собираемся в обратный путь .

Мир вокруг нее плыл; Хатч перевела взгляд с Даймена на людей, которые неуверенно пролезали через воздушный шлюз, на детей, постоянно спрашивавших, почему их отцы не идут вместе с ними, на растерянные лица, заполнившие галерею.

— Хатч . — Билл повысил голос. — Для нас главное завершить замену оборудования на корпусе. Осталось очень мало времени .

Она едва слышала его. Даймен стоял перед нею, как судья.

Эту самую минуту Пастор Броули выбрал, чтобы отправиться к ним на помощь. Сигнал с «Кондора» могли услышать еще раньше, будь любой из техников станции на своем посту. Но Билл сам поймал сигнал и немедленно распознал его значение.

— Хатч, — сказал он. — У меня хорошие новости .

В ее бессмертном списке есть имена, перед которыми меркнет слава.

Уильям Хэзлитт. Характеристики, XXII. 1823

2224, июнь