Рождество с тобой - Клаудия Бургоа

наслаждаюсь ее теплом и прижимаюсь к ней губами в интенсивном поцелуе. Двигаю бедрами, выходя наружу, а затем снова погружаюсь в ее тугой жар.

Она подстраивается под мой ритм. Мы быстро врезаемся друг в друга, и нас уже не остановить. Мы вот-вот подожжем всю комнату.

Хаос внутри меня хочет вырваться наружу.

Чем сильнее вхожу в нее, тем жестче он становится. Ворчание, стоны и отчаянные мольбы не могут заглушить звук наших душ, растворяющихся друг в друге.

Я выкрикиваю ее имя, прижимаясь к ее шее, и чувствую учащенный пульс, совпадающий с моим. У нас обоих перехватывает дыхание.

Глава 7

Одри

Глухой удар.

Я открываю глаза и вижу, что Колин стоит на одной ноге, скорчившись рядом с кроватью. Вот и весь мой сон, в котором он был Сантой, а я — в списке «хулиганов».

Его щеки краснеют.

— Извини. Я… Я не хотел будить тебя. — Он поднимает свой ботинок, который, как полагаю, и издал предательский звук, и выпрямляется.

Комната совершенно белая от снега за окном. Вчера вечером мы не подумали о том, чтобы задернуть шторы. Занавески были последним, о чем я думала.

И вот теперь… наступило неловкое утро.

Смотрю на часы на тумбочке. Сейчас, наверняка, только шесть утра. Все нормальные люди еще в постели.

Но только не Колин.

Он сидит в кресле и сосредоточенно зашнуровывает ботинок, словно тот может взорваться, если он завяжет его неправильно.

Я натягиваю одеяло до подбородка. Что-то в том, что я голая, а он бешено мчится к выходу, заставляет меня чувствовать себя еще более незащищенной.

Придумай что-нибудь, Одри.

Когда он встает, я ничего не соображаю. Однако не хочу, чтобы он уходил.

— Внизу есть континентальный завтрак. — Правда? Это все, что я смогла придумать? Он выглядит так, словно ему жаль меня, а я не могу этого допустить. — Кофе просто отвратительный.

— Спасибо за предупреждение. На секунду я подумал, что ты хочешь, чтобы я присоединился к тебе. — На его губах, которые теперь знаю досконально, появляется дразнящая улыбка.

— Ни в коем случае. — Я машу рукой в знак отказа и тут же засовываю ее обратно под одеяло. — Кроме того, думаю, что он будет подан только через пару часов.

У него хватает приличия выглядеть смущенным.

— Я должен идти. Но прошлая ночь была…

Не натягивай одеяло на голову. Не натягивай одеяло — подождите? Он действительно уходит? И что было прошлой ночью?

Я смотрю на него, желая, чтобы он закончил фразу, и в то же время надеясь, что не сделает этого.

Колин хватает свою куртку и обходит кровать. Остановившись рядом со мной, он делает паузу, затем смотрит на меня с выражением, которое не могу расшифровать, и целует в лоб.

— Может, кофе сегодня утром будет лучше, — говорит он.

— Очень маловероятно, — говорю я, чтобы скрыть свое удивление от поцелуя в лоб. Человек, который отчаянно хочет уйти, не стал бы так заморачиваться, верно?

И почему меня это волнует? Это была одна ночь. Для нас обоих.

Я вернусь в Лос-Анджелес раньше, чем успею сказать «снежный шар». Колин останется не более чем плодом моего слишком живого воображения.

— Я… да… — он поднимает подбородок и исчезает из комнаты, как будто его тут никогда и не было.

Я переворачиваюсь на спину и наконец-то делаю то, что хотела сделать с тех пор, как проснулась — натягиваю одеяло на голову, но оказываюсь в куполе, где витает его лесной аромат. Он такой мужественный, сексуальный и… совсем не похожий на тот, к которому я привыкла.

Если подумать, все мужчины, которых я встречала в Винтер Велли, кажется, хорошо управляют руками. Не так, как руки Колина на мне — ну, может быть, и так, но, я имею в виду, когда что-то ломается, они не вызывают ремонтника, чтобы починить это.

У меня был секс на одну ночь.

О, Боже.

У меня был секс на одну ночь.

Я сошла с ума? Что-то должно быть в этом морозном воздухе, потому что раньше даже не задумывалась об этом. Но когда Колин заигрывал со мной, я не могла думать ни о чем, кроме как раствориться в нем.

Я откидываю одеяло и вздрагиваю от холода.

Сегодня я найду Анну Бет Грант. Она продаст гостиницу Авроре. А потом, даже если придется уезжать из этого города на собачьих упряжках, я сделаю это. О машине на прокат подумаю позже.

Потому что если я задержусь в Винтер Велли надолго, какие еще безумные поступки совершу?

***

— Кофе готов.

Я беру пару кексов, проносясь мимо Колтона.

— Сегодня грязную воду я пить не стану.

— Но Кол… то есть… я принес хороший из пекарни.

Я останавливаюсь и недоверчиво смотрю на него.

— Не шутишь?

Он протягивает мне чашку, которая определенно не является вчерашним белым пенопластовым ужасом. Это что, взбитые сливки сверху? И натертый шоколад?

— Нет, — подтверждает он с полуулыбкой на губах.

Я пробую кофе, пока он не передумал, и делаю жадный глоток. О, это мята.

— Вот каким должен быть вкус кофе.

Он самодовольно смотрит на меня.

— Ты что, специально вчера налил мне эту гадость? — Мой голос повышается на октаву.

— Нет. — Он фыркает. — У тебя тут кое-что… — он проводит рукой по своему рту.

Я опускаю взгляд на свой напиток. Взбитые сливки!

Вместо того, чтобы вытереть их, делаю еще один глоток. На этот раз я чувствую пушистую массу на кончике носа.

— В какой стороне библиотека?

Он выпрямляется.

— И что ты хочешь там найти?

— Взять книгу, — невинно говорю я.

— Какую?

Я хмурюсь.

— Не знаю. Полистаю и выберу на месте. — Затем я с трудом удерживаюсь от появляющейся улыбки. — Но, скорее всего, роман.

Его лицо приобретает тот же оттенок красного, что и лицо его брата сегодня утром, когда Колин вылетел из номера, будто был в огне.

Он указывает на входную дверь.

— Прямо через площадь.

Я прищуриваюсь, чтобы увидеть, куда он указывает, но матовое стекло загораживает мне обзор.

— Спасибо. — Я поднимаю свою чашку. — И обещаю, если ты впредь будешь подавать такой кофе, то плохих отзывов будет меньше.

Я разворачиваюсь и спешу на улицу, прежде чем он успевает ответить.

***

Арктический воздух ударяет мне в лицо. Погода холоднее, чем вчера, и свежий слой снега покрывает все вокруг. Неудивительно, что моя комната была такой белой. Это ослепительно красиво.

И Колт не соврал.

Прямо передо мной — городская площадь. Настоящая, очаровательная площадь, которая, как я думала, существует только в телевизионных шоу.

Я