Проклятый Отбор - Оксана Гринберга

Почему он поверил клевете об измене?..

Быть может, все дело в том, что это у него появилась другая? И граф, обеляя себя, обвинил мать в своем же грехе? Развелся, растоптав ее чувства, а меня обрек на полуголодное существование?

Думать об этом – особенно в его присутствии! – было мучительно больно. К тому же граф хранил молчание, продолжая меня разглядывать, и я все-таки не выдержала.

- Ну здравствуй, папочка! – заявила ему хрипло, уставившись в серые, словно осеннее небо, глаза.

Я смотрела в глаза графу Легеру, с каждой секундой все отчетливее понимая, что приехала в Трирейн зря – разве что снять с себя глупую метку! Потому что к этому человеку я не испытывала ничего, кроме величайшего презрения.

Граф Легер не заслуживал ни моих переживаний, ни слез в подушку. Он не заслуживал того, чтобы я что-то ему доказывала или укоряла. Наши дороги разошлись давно и уже навсегда.

Но… раз я здесь, а он смотрит на меня непроницаемым взглядом и молчит, то, гордо вскинув голову, я обнажила плечо, показав ему магическую метку. Затем, подумав, что вдруг мой... гм… папаша подслеповат и в принципе идиот, воспроизвела ее копию в полумраке рабочего кабинета.

Увеличила, чтобы можно было рассмотреть и королевских грифонов, и орла с ключом, и граф Легер уставился на сияющий узор.

Его глаза расширились.

- Не может этого быть! – наконец, произнес он хриплым голосом. – Это невозможно!..

- Вот и я тоже об этом думала, – заявила ему холодно. – Много раз думала, что это невозможно! Чтобы моя мама – а она ведь была настоящей красавицей, я видела ее портреты… Читала ее стихи и слушала сочиненную музыку. Невозможно, чтобы она влюбилась в такого человека, как вы! В того, кто так безжалостно с ней поступил!

Увидев, как дрогнуло его лицо, продолжила:

- О, вы даже не представляете, как сильно я вас ненавидела!.. Все свое детство я мечтала, чтобы моим отцом оказался кто-то другой и моя мама была жива! Потому что мне так сильно ее не хватало... Но прошлого не изменить. К моему величайшему сожалению, она все-таки вышла за вас замуж, и вы прекрасно знаете, к чему это привело! Знаете, что вы с ней сделали!

Он открыл было рот, но я продолжила выплескивать то, что так долго копилось у меня на душе.

- Поэтому я и приехала сюда. Хотела показать вам метку и письмо, которое мама оставила перед смертью. Хотела, чтобы вы знали: она любила вас до последнего момента, до последней секунды, и это вы… Ваши поступки привели к ее гибели!

Граф Легер подался вперед. Мне показалось, что мои слова причиняют ему боль и он захотел, чтобы я тотчас же замолчала. На это я холодно уставилась ему в глаза, готовая в любую секунду выставить защиту и остановить агрессию.

Вместо этого он принялся расхаживать по кабинету.

- Я ее любил, – наконец, произнес он, остановившись в паре метров от меня. – Я очень сильно ее любил! Но у меня были веские доказательства ее измены и того, что ты – дочь Сильвера Маллета.

В ответ я рассмеялась. Хотела, чтобы получилось язвительно, но вышло так себе.

- Ваши доказательства никуда не годятся! – сказала ему. – Как видите, меня призвали на Отбор как одну из Легеров, так что можете смело пустить их на растопку... Или же вы сомневаетесь в правоте Великих Сестер и решении вашей Трехликой Богини?!

Он что-то неразборчиво пробормотал – наверное, что нисколько не сомневается, – после чего вновь принялся расхаживать из угла в угол. Я же следила за ним с мстительным удовольствием, подумав, что все-таки приехала сюда не зря и что своими словами мне удалось выбить его из равновесия.

О нет, я не ожидала от графа Легера раскаянья – вряд ли он на такое способен! Но, быть может, он хотя бы ненадолго почувствует угрызения совести?

Поэтому я решила их усилить. Раскрыла медальона, который всегда носила на груди, заметив, что у меня дрожат пальцы. И мне это нисколько не понравилось. Я не должна была переживать из-за этого человека!..

Вытащила маленькую, сложенную в несколько раз записку. Ту самую, которую мама оставила в Обители Трехликой для брата и меня.

- Вот, – протянула графу. – Это единственное, что у меня осталось от моей семьи. Ваш портрет, который я всегда ношу, чтобы никогда не забыть того, что вы сделали. И последняя записка моей матери. Но вы должны знать, граф Легер, я не желаю мести!.. Вы не заслуживаете такой чести, потому что… Потому что вы достойны лишь величайшего презрения, которое я к вам и испытываю.

Сказала и уставилась в его серые глаза.

Ждала ответного удара, ждала оскорбительных слов. Ждала, когда он поставит меня на место, облив презрением, заявив, что я – плод измены, и чтобы убиралась с его глаз долой!.. Вместо этого он принялся разворачивать записку, и я увидела, что и у него трясутся руки.

Прочел. Затем резко повернулся и… ринулся к выходу. Хлопнув дверью, убежал. Бросил меня одну – настоящий трирейнский мужчина!.. – и еще и мамину записку с собой унес.

И я, посмотрев ему вслед, подумала… Ну что же, надеюсь, она будет порядком отравлять его существование!

Постояла еще немного – граф так и не возвращался, – после чего, пожав плечами, вышла наружу и побрела по пустынным коридорам Синего Крыла в свои покои. Шла и думала о том, что на этом моя миссия в Трирейне завершена и пора уже возвращаться домой.

Оставалось дождаться, когда с меня снимут чертову метку, и можно будет с чистым сердцем отплыть в Ридию.

Только вот никто не спешил за мной приходить. Я сидела в гостиной, уставившись в окно на далекое море, и ждала… Ждала долго и старательно.

Полуденный зной уже начал спадать, часы давно пробили три, затем четыре, но в мою дверь так никто и не постучал.

Ни мой сбежавший отец, ни распорядительница, ни Сестры Трехликой с рыбьими лицами, чтобы объявить, что они передумали и я не достойна участия в их Отборе. Вернее, король решил, что я нисколько ему не подхожу, поэтому мне можно со спокойной душой отправляться домой.

Нет же, я сидела в полном одиночестве, и эта ситуация начала меня порядком раздражать.

От нечего делать перечитала всего Менгеля – проще простого! – затем попыталась развлечься Темной Магией. Рассадила по углам иллюзорных тварей, чтобы напугать того, кто за мной придет, – потому что он мог бы прийти значительно быстрее!..

Но твари скучали по своим углам так же сильно, как и я.

Наконец, не выдержала. Развеяв иллюзии, покликала служанок, решив, что надо что-то делать.

Попросила принести мне бумагу и чернила, после чего сочинила пространное письмо Хакану Ассалину, в котором – да-да! – мстительно нажаловалась на всех. И на своего ветреного отца, который погубил мою мать, а меня бросил в приюте. Не удержалась от удовольствия изложить эту историю на бумаге, вспомнив слова извозчика о том, что король Трирейна мудр не по годам и справедлив.