Не обязан жениться - Люси Монро

Ни бабушка, ни дед до сих пор не знали, сколько ночей она бесшумно рыдала в подушку из-за того, что оба родителя позволяли ей называть их только по имени. Никаких «мама» и «папа» или хотя бы «отец» и «мать».

Они не хотели лишний раз вспоминать о своей неразрывной связи с дочерью.

Джиллиан погладила свой пока еще плоский живот. Ее ребенок никогда не усомнится в своем праве на собственное место в ее жизни.

Увы, она не может гарантировать ему внимание отца. И все оттого, что она не умела вовремя понять, что он за человек.

Именно эта мысль больше всего мучила ее бессонными ночами.

Вздохнув, она направилась в спальню. Пора было собираться на работу. Она взяла недельный отпуск, чтобы побыть с бабушкой и дедом, но сегодня утром шеф и клиенты будут ждать ее в студии.

Десять часов спустя, отработав весь день в фотостудии, Джиллиан наконец добралась до дома. От усталости она едва стояла на ногах. Обычное время ужина давно прошло. Она с трудом заставила себя сунуть в микроволновку пакет с попкорном.

Она собиралась провести вечер устроившись на диване в пижаме и посмотреть повтор телешоу «Экстремальная смена облика, домашняя версия». Это поднимало ей настроение и прибавляло сил, что и было нужно в ее положении.

И тут требовательно задребезжал звонок домофона. Что это? На секунду она подумала, что вернулись бабушка с дедом, – но тут же отбросила эту мысль. Бабушка уже позвонила ей, сообщив, что они пересекли границу Канады. Они не стали бы возвращаться без серьезной причины, а она не дала им поводов для беспокойства.

Может, отец? Рич мог заскочить без предупреждения, однако его нежданные визиты были редкостью – впрочем, как и запланированные.

Вряд ли это мог быть кто-то из друзей. Она выросла в небольшом городке на Аляске и, перебравшись в большой город, редко приглашала знакомых к себе домой. И уж тем более в последние месяцы, когда она встречалась с мужчиной, соблюдавшим крайнюю осторожность во всем, что касалось его частной жизни.

Оставив попкорн, она подошла к домофону и нажала кнопку:

– Слушаю.

– Джиллиан, это я. Впусти меня.

Голос Макса.

Прижав руки к груди, Джиллиан лихорадочно хватала воздух ртом. Как могла подобная мелочь мгновенно выбить ее из колеи?

Все дело в его голосе. От него дрожали колени. Джиллиан обессиленно прислонилась к косяку, лишь это помогло ей удержаться на ногах.

Что он здесь делает? За десять недель он не прислал ей ни эсэмэски, даже не поинтересовался, как она себя чувствует.

– Джиллиан? – Домофон придавал его голосу металлические нотки. – Ты здесь?

– Да, – с трудом выдавила она.

– Ты не нажала кнопку.

Почему это его удивляет?

Сглотнув, она глубоко вздохнула, стараясь справиться с тяжестью в груди.

– Что тебе надо?

– Нам надо поговорить.

Через неделю или две после его ухода она была бы счастлива услышать это.

– Прошло три месяца.

– Не совсем. Десять недель.

Выходит, он считал дни. Впрочем, это ничего не значит.

– Что тебе нужно, Макс?

– Впусти меня. Я все скажу.

– Я не хочу тебя видеть.

Она только недавно стала засыпать, не испытывая буквально физической боли от его отсутствия. По крайней мере, иногда.

– Не бойся, все будет в порядке.

Он не любит ее. Не хочет ее. Считает неполноценной. Как все может быть в порядке?

– Нет.

– Джиллиан!

«По крайней мере, сейчас он здесь», – шептал с безумной надеждой внутренний голос. Так будет лучше, чем прийти к вечно занятому Максу с известием о своей беременности. Или нет?

Есть лишь один способ проверить.

Ей потребовалось больше мужества, чем она думала, чтобы решиться впустить его. Но у нее хватит сил. Впрочем, радости от его визита она все же не испытывала.

– Будь, пожалуйста, краток. Я устала.

Он не ответил, да она и не ждала ответа.

Нажав кнопку, Джиллиан направилась на кухню.

Она уже приняла душ и теперь ходила по дому в любимой пижаме, собрав волосы в хвост. Впервые за время знакомства она не прихорашивалась для встречи с ним. Не стоило приводить себя в порядок ради человека, выбросившего ее из своей жизни.

Когда она насыпала попкорн в миску, в дверь позвонили.

С попкорном в руках она двинулась к двери. Три глубоких вдоха, напоминание о том, что следует держать себя в руках. Все, можно открывать.

Макс, впрочем, тоже выглядел куда менее импозантно, чем обычно. Его темные волосы были в беспорядке, будто он все время ерошил их рукой. Он был без галстука и явно пропустил вечернее бритье, так что щеки и подбородок покрывала темная щетина.

Десять недель назад его вид показался бы ей безумно сексуальным. Она бы сочла его доказательством того, что рядом с ней он не стесняется быть естественным.

Но сейчас все это ее не волновало.

Переживал ли он из-за расставания с ней? Вряд ли он явился с предложением снова быть вместе: ведь ничего не изменилось.

Впрочем, в этот раз она не строила предположений. Пусть он вслух скажет о своих чувствах и желаниях. Прямо и недвусмысленно.

Но даже если он предложит ей воссоединиться, что она ответит? Джиллиан сама не знала.

Для нее многое изменилось, но одно осталось неизменным. Он ее не любит.

От волнения у нее скрутило живот. Ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы избежать рвоты.

Лишь одно давало ей облегчение в этой ситуации: он не знает о ее беременности. Это еще сильнее усложнило бы ситуацию.

– Ты такая бледная. – Макс потянулся к ней, словно желая коснуться.

– Я устала. – Она сделала шаг назад. Это было бы не лучшим средством избавиться наконец от болезненной тяги к нему.

– Да, ты уже говорила. – Кажется, он не мог подобрать слов.

– Заходи.

Он неловко кивнул и двинулся вслед за ней в гостиную. Джиллиан поставила миску с попкорном на стол рядом со стаканом молока.

– Выпьешь что-нибудь?

Макс кивнул, затем, словно спохватившись, покачал головой:

– Тебе не стоит пить.

– Потому что я устала? – Джиллиан пожала плечами. – Я не собираюсь засыпать у тебя на груди. Кроме того, я пью молоко.

– Хорошо. Отлично.

Она промолчала. При взгляде на него ее одолевал вихрь чувств, боль сменялась надеждой, и это лишало ее сил.