Счастье по соседству - Мелисса Джеймс

— У меня деловое предложение, Дженнифер, но его, скорее, следует отнести к мистеру Бреннигану. Есть идея. Этим вечером большая игра на стадионе Сант-Килд. Я хочу поехать туда и взять юного Бреннигана с собой. Планирую заехать за ним после школы. Завтра ведь суббота, школьных занятий нет. После матча он мог бы поужинать у нас, а если пожелает, то и остаться переночевать. Что скажешь, Дженни?

— Идея в целом отличная. Но я не знаю, как к этому отнесутся Ной и сам Тимоти. Обо всем следует спрашивать их, — сдержанно ответила Дженнифер.

— Но ты поддерживаешь? — переспросил дядя Джо.

— Безоговорочно. Но у меня нет права голоса, — покачала головой Дженнифер. — Ты хочешь, чтобы я спросила позволения у Ноя и поговорила с Тимом, или сам сделаешь это?

— Ной сейчас дома? — уточнил дядя Джо.

— Думаю, что дома.

— Сходи к нему, я подожду во дворе, — произнес дядя Джо, поворачиваясь к Роуди и Сцилле.

Но Сцилла, которая просекла смысл разговора взрослых, вместе со своей воспитательницей направилась в сторону дома.

— Папа, у Дженни к тебе разговор! — звонко проанонсировала девчушка, впорхнув в дом. — У дяди Джо есть идея!

Ной Бренниган тотчас вышел из своего кабинета, поймал в объятья прыгающую дочь и сосредоточенно посмотрел на Дженнифер Марч, в нерешительности остановившуюся у порога.

— Верно. Есть идея, которая может прийтись по душе тебе и Тимоти. Это касается ключевого матча этого сезона. Джо хочет взять Тима с собой в Сант-Килд.

— Папа, отпусти Тима, тогда Дженнифер сможет свозить меня в музей кукол после обеда. Она давно мне это обещала! — выдала свою заинтересованность предприимчивая девочка.

— Я и не знал, что существует такой музей в нашем захолустье! — отозвался Ной Бренниган.

— Он существует, — заверила отца Сцилла. — Подруга Дженни, Бренда, создала его. Там очень много кукол, и все они разные. Дженни мне рассказывала. Там есть старинные куклы, каких не купишь в магазинах. С ними давно уже не играют, они живут под стеклом. Дженни говорит, что такие куклы большая редкость. Папа, я очень хочу на них посмотреть.

— Роуди было бы тоже интересно посетить этот музей. Там есть весьма примечательные коллекции оловянных солдатиков, игрушечных железных дорог, ружей, лошадок, — проинформировала Ноя Дженнифер, которой замысел Сциллы показался не менее интересным, чем идея дяди Джо.

— Ты уверена, что и Роуди это будет интересно? — шутливо усомнился Ной Бренниган. — Насколько мне известно, этому мальчику нравится только слюнявить детальки от конструктора.

— Не правда, — покачала головой Дженнифер. Ной рассмеялся.

— Значит, вы планируете для всех досуг, а отца решили оставить одного? — притворившись обиженным, задал он вопрос дочери.

— Папа тоже хочет пойти в музей кукол? — с сомнением осведомилась Присцилла Амалия Бренниган.

— Полагаю, ты брать меня туда не собираешься? — предположил Ной.

— Тебе будет скучно, папа, — предрекла девочка.

— Дженни, я голодный! — торжественно объявил Роуди, появившись в доме в сопровождении дяди Джо.

— В духовке горячая запеканка. Сейчас будем обедать, — ответила Дженнифер, которую сложно было застать врасплох, когда дело касалось сытной еды для детворы. Стряпня была одним из ее многочисленных домашних увлечений.

— Ням-ням, — проворковал Роуди, предвкушая наслаждение.

— Так что по поводу Тимоти? — напомнила Ною Дженнифер.

— Я не возражаю. Однако трудно сказать наперед, как к этому отнесется сам Тимми. Я спрошу его, когда он вернется с занятий.

— Позвонишь мне тогда, Ной, — попросил его дядя Дженнифер.

— Договорились, Джо, — ответил Ной Бренниган, и Джо удалился.

Это был редкий день, когда после сытного обеда уснул не только маленький Роуди, но и считавшая себя весьма взрослой Сцилла. Игры на свежем воздухе утомили обоих.

— Даже если сегодня Тимоти откажется от этой поездки — не страшно. Исцеление требует постепенности, — осторожно заговорила Дженнифер.

— Эта постепенность скоро вымотает меня до основания, — пожаловался Ной Бренниган, что случалось с ним крайне редко.

— Но даже если мальчик согласится, это тоже будет значить не много. Он становится взрослее, учится скрывать свои чувства. Он может казаться уверенней с каждым днем, но что скрывается под этой маской спокойствия, не знает никто, — рассудила Дженнифер.

— Особенно, если под этой маской скрывается обвинение, — проговорил Ной.

— Что ты имеешь в виду? — искренне удивилась женщина.

— У меня есть подозрение, что Тимоти втайне винит меня в исчезновении своей матери либо в нежелании найти ее. Это иногда проскальзывает в его словах, — объяснил свое предположение Ной.

— Либо ты винишь себя и это заставляет тебя иначе истолковывать поступки ребенка, — высказала свою версию Дженнифер. — Я сомневаюсь, что восьмилетний мальчик может видеть в поведении любимого человека, каким, безусловно, являешься для него ты, злой умысел. Это было бы слишком смелым предположением.

— В таком случае я не понимаю, что происходит.

— Вот это самая верная мысль, Ной. Ты перестал понимать окружающий тебя мир в тот момент, когда исчезла Белинда. Твоя душа и твой разум требуют ясности, которую не может дать реальность. Все эти вопросы без ответов могут свести с ума любого, если человек сам это допустит. Но, осознавая безнадежность своих поисков, необходимо сосредоточиться на самом главном, на несомненном. Я так думаю, — осторожно произнесла женщина.

— И что же это, по-твоему? — скептически усмехнулся Ной.

— Как — что? — удивилась Дженнифер. — То, ради чего ты оставил успешный бизнес в Сиднее, переехал в нашу глушь, то, чем занято все твое существо с утра до вечера, и даже ночью.

— Дети?

— Вот ты сам и ответил на все свои вопросы, Ной, — торжественно подытожила Дженнифер Марч и отправилась к себе.

В те минуты, когда Дженнифер Марч казалось, что она совсем одна, что в ее доме вновь царит отчаяние, когда до утра с его шумным детским весельем оставались долгие часы ночных кошмаров, перемежающиеся с бессонницей, Ной мог наблюдать за ней, ничем не выдавая себя. Так он делал, когда только переехал в этот дом, не зная ничего о свой соседке, кроме ее имени. Так же он поступал и теперь, когда она стала почти родной и необходимой для Сциллы и Роуди.

Он видел, как плавно она переходит из одной освещенной комнаты в другую. Прозрачные занавески ложились на нее вуалью целомудрия. Он мог долго любоваться наклоном ее головы, когда она склонялась над своим рукоделием или листала страницы любимой книги, как прилежно и неторопливо она моет посуду или выносит корзину с выстиранным бельем на задний дворик, а затем легким взмахом рук аккуратно развешивает его по веревкам, сокрытым пышными кронами садовых деревьев. Это действовало на Ноя умиротворяющее.