Любовь как война - Ольга Володарская

– Успеть до того, как тот причинит боль Косте?

– Да.

– А не легче было избегать драк?

– Он не мог. Такой уж характер… был.

– Когда вы видели Константина в последний раз?

– Это было около месяца назад, плюс-минус пара дней. Он пришел проведать нас с Сашей. Мы ведь знакомы бездну лет!

– Тридцать три, как я понимаю.

– Тридцать два. Костя пошел в школу в восемь. Я была его первой учительницей. Об этом вам тоже сказала соседка? – Майор пожал плечами и принялся за чай. – У Кости всю жизнь были проблемы с законом. Он чудом избежал колонии для несовершеннолетних, но на зоне ему пришлось побывать. Благо сидел недолго, два года.

– Я в курсе. Константин напал на человека и чуть его не убил. Преступление предумышленное с отягощением. Прокурор настаивал на семи годах заключения, но защита каким-то чудом смогла добиться осуждения по другой, более мягкой, статье, и ваш бывший ученик получил всего двушку.

– У него был очень хороший адвокат, я его помню. Кажется, фамилия у него Моисеев.

– Да. Ушлый парень, услуги его стоят очень недешево. Кто оплатил их, не знаете?

– Нет. Я думала, что защитник предоставлен Косте бесплатно.

Майор рассмеялся.

– Моисеев – один из самых высокооплачиваемых адвокатов столицы. Среди его клиентов олигархи и звезды шоу-бизнеса.

– Вы хотите сказать: бывшие бандиты и их профурсетки? – криво усмехнулась Ольга Алексеевна, взяв чашку с подстывшим чаем в обе руки. Одной бы она ее не удержала – пальцы дрожали. – Что ж… Могу предположить, что услуги видного адвоката оплатил кто-то из друзей Кости.

– Вы их знали?

– Только троих.

– И кто эти люди?

– Его одноклассники Боря Кожевников и Валерий Мишин, а также Амон Боровик.

– Арон? – переспросил Левченко, записывая имена в блокнот.

– Амон.

– Как египетский бог?

– Именно. Эти четверо дружили с детства. И все годы, прошедшие с выпускного, не теряют друг друга.

– И вас, как я понимаю.

– И меня, – согласилась Оля. – Я не просто учила их писать-считать, я вела их по жизни. Дело в том, что эти мальчики не совсем обычные дети. Они с ЗПР.

– Что это значит?

– С задержкой психического развития, если расшифровать. Но это совсем не значит, что они умственно отсталые.

– А какие?

– Сложные. Как правило, это дети из неблагополучных семей. Нервные, обиженные, зачастую травмированные физически и морально. Еще неразвитые, с ними некому заниматься, растут, как сорная трава. Отсюда и отсталость.

– Покойный был таким?

– Да. Его родители пили. Оба. Отец колошматил мать и сына. Тот вымещал свою злобу на других, поскольку с родителем до поры не мог справиться. Побил его только в двенадцать. У Бори Кожевникова тоже отец алкоголик. Будучи в своем привычном состоянии, он уснул в постели с сигаретой и погиб, унеся с собой в могилу Борину сестру-кроху. Мать вместо того, чтобы взяться за ум, стала еще больше потреблять, нашла себе очередного мужа, привела в дом, и ад продолжился…

– А Валера Мишин? Он тоже сын алкоголиков?

– Этот безотцовщина. Жил с матерью. Она непьющая, но психически ненормальная. Стояла на учете. Раз в год отправлялась на обязательную госпитализацию в психиатрическую клинику. Но срывы все равно случались, даже несмотря на лечение. Женщина могла пропасть на день-два и где-то бродить. Валера выживал в эти периоды, как мог. Никому не жаловался, боясь, что его в детдом заберут.

– Что ж, с одноклассниками покойного, Борисом и Валерием, все ясно, – сказал Левченко, предварительно бросив взгляд на запись в блокноте, – а Амон? Он как прибился к этой компании? Такой же неблагополучный, только из обычного класса?

– Амон умница. Выходец из хорошей семьи. Мальчик совершенно другого уровня. Как-то у нас в школе был День дублера. Это когда ученики подменяют педагогов. Ведут за них уроки. А вот в мой класс никто из ребят не хотел идти, даже старшеклассники. Как же – ЗПР! И вызвался Амон. Маленький, худенький, ровесник моих ребят, а многих еще и младше, так как большинство пошли учиться с восьми или были на второй год оставлены. Я боялась, что обидят Амона мои детки проблемные. Через десять минут после начала урока я в класс заглянула, чтобы посмотреть, что там и как. И удивилась – тишина. Сидят ребята спокойно, пишут что-то в тетрадках…

Ольга была вынуждена замолчать, потому что в квартиру влетел коллега Левченко, сержант Сергеев. Совсем молоденький мальчик с коротко стриженными белокурыми волосами и небесно-голубыми глазами, сверкающими под густыми, довольно темными бровями. Он был тоже очень приятен внешне, и Оля подумала, до чего же симпатичная опергруппа подобралась. Как в кино.

– Андрюх, новости! – выпалил сержант. – На телефон покойного десять минут назад поступил звонок. Я взял трубку. Звонил Борис Кожевников…

– Старый друг, – кивнул головой майор. – И что?

– Я сообщил ему о смерти Константина и попросил господина Кожевникова подъехать к нам в отдел. Но он, узнав, где произошло преступление, сказал, что будет тут максимум через полчаса. Я велел рулить сюда.

– Хорошо, опроси его, как приедет.

– Давай ты, Андрюх! Я сейчас в дом напротив. Там, говорят, живет местный сплетник. Старикан, имеющий подзорную трубу и страдающий бессонницей. Надо бы с ним побеседовать…

– Ладно, беги!

– Вот телефон убитого, – Сергеев положил на стол сотовый. – Я, кстати, проверил его. Покойный звонил Борису вчера дважды. Еще ночью. И под утро. Тот трубку не взял.

И унёсся, что-то выкрикивая в свой мобильный.

– Племяш, – бросил Левченко. – Любимый причем. Сын единственной сестры. Как я не хотел, чтоб он в органы пошел, но не послушал… С детства, сказал, мечтаю. И виноват в этом я. На меня похожим стать хотел, отец-то их бросил.

– Хороший парень. И сразу видно, толковый.

– Вот именно! Мог бы себе другое применение найти. Стать тем же адвокатом, как Моисеев. И бабки грести лопатой.

– Но кто-то должен следить за порядком. Без вас, полицейских, все полетит в тартарары. Адвокаты станут не нужны, если арестовывать преступников некому будет. – Она подбадривающе улыбнулась майору. – Мальчишки очень нуждаются в понимании. Особенно те, что уже выросли.

– Теперь я понимаю, почему ваши ученики не забывали вас долгие годы. Вы очень чуткий, добрый, сопереживающий человек… – Андрей улыбнулся в усы. – И чай у вас вкуснейший.

– Я добавляю в него сушеные листья и травы.

– Как моя мама. – Он сделал еще глоток и с наслаждением зажмурился. – Скажите, Ольга Алексеевна, Константин всегда звонил вам перед тем, как нанести визит?