Королевская охота - Дженнифер Блейк

Леди Кэтрин смотрела туда до тех пор, пока поляна, теперь прямо по центру отмеченная темной проталиной, не исчезла за поворотом.

* * *

Росс в один присест проглотил две порции говядины, буханку хлеба, вымоченного в мясном соку, и смородиновый пирог, запив все это горячим, пряным поссетом[3]и полубочкой эля. Как следует подкрепившись, приняв ванну с ароматными травами и переодевшись, он наконец-то начал чувствовать себя человеком, а не глыбой льда. Все, казалось бы, снова было в норме — если не считать того факта, что он каждую секунду думал о леди Кэтрин.

Интересно, а она попросила набрать горячую ванну, чтобы отогреть свою продрогшую грудь? О, он был готов на любые лишения, лишь бы увидеть, как она совершает омовение. Быть может, ее купала служанка? Он бы с радостью взял эту обязанность на себя и добился бы, чтобы купание подарило ей неземное блаженство. Росс осторожно вытер бы ее, предвкушая сладкую награду за свои труды. Провел бы гребешком по золотистой копне волос, удерживая шелковистую тяжесть в руке… Дивная фантазия. Еще приятнее было бы поужинать вместе с леди Кэтрин в уединении какой-нибудь залы. Они бы кормили друг друга всякой всячиной, разжигая, между делом, голод иного рода…

Господи, что за недуг его разбил? Он ведь не праздный мечтатель, готовый ночами глазеть на окно возлюбленной в надежде заприметить ее тень. Он — взрослый человек, мужчина, отягощенный массой обязательств; у него нет времени сохнуть по какой-то англичанке, пусть даже такой обворожительной и дерзкой. Происшествие в лесу заняло лишь несколько часов его жизни. Крохотный эпизод в его судьбе, которая давно — и не им — предначертана. И судьба эта не допускала присутствия женщины английских кровей.

Лучше обо всем забыть. Есть дела поважнее. К примеру, нужно прикинуть военную мощь Генриха и разобраться, насколько приближенные короля верны ему и на кого из них, в случае чего, можно рассчитывать. Да, этим он и займется, без промедления. Вот только сперва убедится, что леди Кэтрин ничто не угрожает после ночи, которую она провела с ним.

Кейт жила в тесной клетушке, коих в старинном замке, предназначенном для обороны, а не для неги, было предостаточно и куда селили даже дам голубых кровей. Единственным «предметом роскоши», отличавшим комнату от холодного коридора, был небольшой светильник. Дверь клетушки как раз запирала служанка — женщина средних лет, должно быть, только что помогавшая госпоже совершить омовение. На Росса служанка, как ему показалось, взглянула с неодобрением, как сварливая кухарка, которая всякого продавца на рынке подозревает в обмане. Шотландец, впрочем, не дрогнул под ее пытливым, осуждающим взглядом, хотя уши у него запылали. Узнав, что леди Кэтрин позвал к себе король, он ничем не выдал своего беспокойства.

Как вскоре выяснилось, это не было официальной аудиенцией. Пересекая главную замковую залу, Росс увидел леди Кэтрин, как видят яркий огонек маяка в тумане. Она сидела на приземистом стульчике у подножья трона, завешенного балдахином. Трон этот стоял на возвышении вместе со знаменитым круглым столом, якобы принадлежавшим королю Артуру из старинных преданий. Никто из присутствующих не смел вмешиваться в интимную беседу Генриха и его подопечной; никто, казалось, и не замечал, что беседа протекает в двух шагах от них.

Мужчины переговаривались между собой, играли в шахматы или в бабки. Кто-то наблюдал за выходками шута, призванного скрасить их досуг. Пахло золой, потом наездников, псиной, камышом. Если принюхаться, можно было различить ароматы утреннего пиршества: хлеба, говядины, эля. Неровный солнечный свет, лившийся на снежные заносы за окном, внутрь проникал уже совсем серым и слабым, а потому не мог нарушить скопившийся в зале сумрак. Тускло горели масляные лампы.

Росс нашел свободную скамью и уселся, прислонившись к стене, как к спинке кресла. За разговором леди Кэтрин и короля он наблюдал с глухим раздражением. Ему не нравилось, как Генрих подается вперед, как скупо он отмеряет слова, как, подчеркивая отдельные фразы, постукивает по подлокотникам. Либо он был чрезвычайно недоволен ее поведением, либо благополучие юной наследницы интересовало его куда больше, чем полагалось правителю неполных тридцати лет, всего год состоявшему в браке и лишь два месяца назад ставшему отцом.

Но нет, осадил себя Росс. Намерения короля по отношению к этой леди его нисколько не касались. Вот только о ней теперь пойдет дурная молва, и Генриху незачем вносить свою лепту.

Ох, дорого бы дал Росс, чтобы узнать, о чем беседуют эти двое! При дворе короля Якова он мог бы с легкостью подойти к трону и все услышать собственными ушами. Здесь подобная бесцеремонность не допускалась. Как всякий новоиспеченный правитель, Генрих тщательно следил за соблюдением протокола, ибо это, как он считал, укрепляло его положение.

— Милорд Данбар?

Росс так засмотрелся на эту пару, что не заметил приближения слуги, пока тот не подошел вплотную и не поклонился ему. Удивительная невнимательность для столь бдительного человека.

— Да?

— Его величество приглашает вас к себе. Пройдемте со мной, сэр, если не возражаете.

Несмотря на вежливую формулировку, это был, безусловно, приказ. Росс знал, что обязан повиноваться, хочет он того или нет. Впрочем, возражать он и не стал бы… Шотландец встал и двинулся сквозь шумную толпу, не отставая от слуги ни на шаг и даже порой наступая бедняге на пятки.

Генрих Седьмой сурово, величественно кивнул Россу, когда тот опустился на колени, но встать или присесть, хотя бы на стул у подножья трона, не предложил. Этот нарочитый знак недовольства не ускользнул от внимания Шотландца, но особого значения он этому не придал. Одну руку положив на согнутое колено, другой он поглаживал зеленый шерстяной берет, еще недавно покоившийся на голове, а теперь почтительно снятый. Росс ждал, когда его величество объяснит, зачем его сюда позвали. И хотя сомнений у него почти не оставалось, следовало все же подождать и уточнить.

— Леди Кэтрин поведала нам о том, как вы выручили ее в трудную минуту, — сказал Генрих, безо всякого стеснения говоря о себе во множественном числе. — И о том, какое бесстрашие вы проявили в бою с лесными разбойниками. Мы благодарны вам за помощь.

— Пустое. Так на моем месте поступил бы всякий. — Росс покосился на леди. Ее глаза были затянуты тревожной поволокой. Леди Кэтрин хотела ему о чем-то сообщить, но о чем, он не понимал.

Ее силуэт был единственным ярким пятном в сумрачной зале, где стяги и вымпелы настолько закоптились, что гербы невозможно было рассмотреть; на стенах висели оленьи рога в кружеве паутины и изъеденные молью головы вепрей. Руки и груди Кэтрин были обтянуты бордовым бархатом с золотой оторочкой по горловине и манжетам, а волосы покрывала шапочка, похожая на перевернутый бокал, и золотая сеточка, продолжавшаяся многослойной розовой вуалью. На шее висел золотой крестик, на пальце поблескивало золотое кольцо с рубином, и вся леди Кэтрин так сияла, что прочие дамы меркли рядом с ней.