Огненное прикосновение чувств - Джессика Леммон

Ее сердце бешено колотилось.

— Ты слышала, что говорил Чад, вопросы есть?

— Не думаю.

Она согнула пальцы, изучая светящиеся огни приборной панели. Это была великолепная машина, и самая дорогая, в какой она когда-либо сидела. Она предпочитала ездить на чем-то попроще, не стоимостью в дом.

— Я хочу, чтобы ты поднялась на этот холм, свернула направо на Магнолия-Лейн, а затем выжала газ так сильно, как осмелишься.

Он указал на спидометр:

— Она разгоняется до ста восьмидесяти.

Пока он говорил, ее глаза расширялись.

— Я не собираюсь гонять на машине, которая пока ничья.

— Не будь смешной, она принадлежит дилерскому центру.

— Я не смешная.

— Ты хотела выйти за рамки, и это первый шажок. — Его густые брови приподнялись. — Теперь не отказывайся.

Он был прав: она просила его об этом. Мчаться по проселочной дороге было непривычно, но разве не в этом смысл их общения?

— Ты умеешь водить механику? — спросил он.

— Ну, не умела бы — сказала.

Она тронула машину, включила передачу и ослабила сцепление, предвкушение пробежало по крови.

— Бабушка научила меня так водить.

— Элеонора Бэнкс. Легенда. — Он пристегнул ремень безопасности. — Тогда поехали, все в твоих умелых руках.

Холли положила одну руку на руль, другую на рычаг. Ее ногти были короткими, но ухоженными, покрытыми перламутровым лаком. Ее одежда была деловой и однотонной, но в то же время необъяснимо сексуальной. Он не мог понять, почему такая интересная женщина так ушла в работу. Распаковывать посылку по имени Холли Бэнкс оказалось еще веселее, чем он мог представить. Она взвизгнула, когда машина дернулась под ними, ее смех звучал заразительно. Она ехала не быстро, но вцепилась в руль так, словно преодолевала звуковой барьер. Учитывая мощность двигателя, эта машина должна была выстрелить как пушка. А она вела так, словно везла хрупкую старушку в салон красоты.

— Как ты решила заняться менеджментом? — спросил он с искренним любопытством.

Ее брови приподнялись — обе, — но она не сводила с дороги глаз.

— Я от природы организованна. А Ханна от природы талантлива.

— А почему твои родители не занялись этим?

— Мама и папа — заядлые путешественники. Бабушка растила нас с сестрой с пяти лет. Родители звонят нам и часто навещают нас. Мы не чувствуем себя обделенными.

Он ничего этого не знал, но был слегка встревожен. Его родители очень активно участвовали в жизни своих детей. Сыновья Сазерлендов не занимались коммерческой недвижимостью. Но это не мешало Трэвису и Дане давать советы, иногда непрошеные.

— Бабушка научила нас всему в этой отрасли. Поддержала наш выбор. Ханна с рождения любила пение и музыку, а я предпочитаю закулисье.

— Ты безумно умна, ты хочешь сказать?

Она, смеясь, не стала отрицать.

— Ты из тех, кто умеет говорить, мистер адвокат. Я не могу разобрать и половины слов в контрактах, которые мне вручают.

— Это нормально. Адвокаты зарабатывают деньги, делая перевод на человеческий язык для непрофессионалов.

Он шутил только наполовину: большинство контрактов было заключено целенаправленно запутанными. Так уж получилось, что ему нравился профессиональный юридический язык, у него это отлично получалось, и, когда он понял, что этим языком владеет не так много людей, увидел возможность чертовски хорошо зарабатывать на жизнь.

— Ну, меня ты всегда впечатлял.

Он как будто сделался выше. Это не похоже на Холли — делать ему комплименты, и, возможно, он нуждался в таком напоминании больше, чем мог подумать. Иногда он чувствовал себя в тени своих братьев: Люк руководил самыми крутыми ночными заведениями в городе, Кэш был всемирно известной суперзвездой кантри, а Уилл управлял легендарной студией звукозаписи в Бомонт-Бей. И они преуспевали не только в профессиональном плане: каждый из его братьев нашел умную, веселую, великолепную женщину, и скоро они обзаведутся собственными семьями. Их жизненный путь был не тем, к чему стремился Гэвин, но ему казалось, что он отстал в гонке, в которой не участвовал. Он чувствовал, что и Холли не достигает планки, поставленной Ханной.

— Почему ты так долго не брала новых клиентов?

— Мне хотелось убедиться, что я не обделю Ханну, взявшись за кого-то другого. Забота о клиентах — как забота о детях, не хочу, чтобы кому-то доставалось меньше внимания.

…Как у Холли с Ханной? Он только что снова пожалел, что принял ее за близняшку.

— Той ночью в «Чешире»… — начал он.

— Я должна была поправить тебя.

— Да, но я тот, кто решил, что ты Ханна, из-за цвета твоего платья. А почему ты не поправила меня?

— Не хотела смущать. Я все равно собиралась уходить и не думала, что ты заговоришь обо мне. Хотя, возможно, мне нужно было это услышать. Пресли согласилась с тобой и сказала, что пора мне расслабиться. Вы оба правы: я не разрешаю себе веселиться.

— Вот поэтому ты здесь со мной, — сказал Гэвин, радуясь возможности сменить тему. Не хотелось вспоминать момент, когда он был оскорбителен и бесчувствен.

Они приехали на проселочную дорогу, по краям которой росла высокая трава, под навесом деревьев с оранжевыми и желтыми листьями.

— Поверни направо.

Она нажала на тормоза и бросила настороженный взгляд на грязный гравий:

— Здесь?

— Да, — ответил он.

Он, должно быть, сказал это достаточно уверенно, чтобы убедить ее.

Холли расслабилась, выжала сцепление и повернула направо. Стоял прекрасный осенний день, ни дождя, ни ветра. Это была заброшенная дорога, без встречных машин, вдали от трассы. Дом, стоявший в стороне ближе к концу дороги, давно рухнул на землю.

— На этих проселочных дорогах ограничение скорости пятьдесят, но не получишь штраф, если проедешь и быстрее.

— Так что, пятьдесят восемь?

— Нет, я хочу восемьдесят восемь.

Она мило улыбнулась, секунду он ждал возражений, но она расправила плечи и нажала на рычаг переключения передач.

— Придержи свою задницу.

Она ускорялась, пока проплывающие мимо виды не превратились в размытое пятно. Спидометр показывал около пятидесяти пяти миль в час, но, судя по радостному выражению лица Холли, она могла гнать и быстрее. Она искрометно смеялась. Гэвин не смог удержаться от собственного тихого смешка. Она хорошо прошла следующий поворот, нажимая на педаль газа вместо тормоза и оставив позади облако пыли. Он снова посмотрел на спидометр: пятьдесят семь. Неплохо для первой попытки выхода за рамки.