Комбат. Исходный код денег - Андрей Воронин

У Ларисы был на примете один юноша из ее круга общения, сынок чиновника, занимавшего солидную должность в московской мэрии. Звали его Артур, и он уже пытался завоевать расположение Юдиной, но получил от ворот поворот, так как у Ларисы таких воздыхателей было вагон и маленькая тележка. Артура Юдина выбрала за массивное телосложение и спокойный характер. Расчет ее казался безупречным. С кем-то другим Игорь мог стать выяснять отношения с помощью кулаков, что привело бы к ненужным осложнениям. Разбираться с мощным Артуром, как ей казалось, Григорьев побоится. И тогда она сама ему поможет: бросит чиновничьего сынка, и утешивший свою гордость Игорь останется с ней. Может быть, останется. После всех неудач Лариса испытывала сомнения в эффективности нового плана, однако ничего другого в голову ей не приходило.

Юдину подвел Артур. Сильно подвел. Он слишком вошел во вкус и стал на многое претендовать. Хотя спровоцированный Ларисой разговор Артура с Игорем прошел именно так, как ей хотелось. Разговору предшествовала иезуитская подготовка. Подружка Ларисы намекнула Артуру о знакомом Юдиной, якобы всеми силами добивающемся благосклонности девушки. Ситуацию поставили с ног на голову, но Артур поверил словам подружки целиком и безоговорочно, особенно узнав о социальном статусе конкурента. По его глубокому убеждению, любой представитель обнищавшей интеллигенции даст руку на отсечение ради женитьбы на такой богатой и красивой девушке, как Лариса.

Игорь так и не понял, с какого бодуна неизвестный парень стал обвинять его в попытке соблазнить Юдину. Он довольно вежливо ответил, что у него и в мыслях такого не было, просто они с Ларисой вместе учатся и поэтому иногда общаются. Григорьев понимал, что Юдина неспроста его обхаживает, она, как говорят в народе, положила на него глаз, но умолчал об этом, не считая нужным оправдываться перед странным типом.

Артур, посчитав слова Игоря лживыми отговорками, издевательски бросил:

– Ага, как же, учатся они вместе! Я тебя, пацан, насквозь вижу. Хочешь окрутить Ларису, запудрить ей мозги и жениться! Еще бы, очень красивая и очень богатая невеста! Только учти, дружок, Лариса не пара нищеброду вроде тебя. Она выйдет замуж за достойного мужчину, а не за жалкого голодранца! Лучше забудь о ней, это я тебе пока дружески советую. А то ведь можно поговорить иначе.

Игоря так и подмывало врезать наглецу в сытую ряшку, но занятия самбо научили его сдерживать эмоции и оценивать ситуацию. А она не располагала к душевному мордобою. Они стояли в институтском скверике, где постоянно ходили люди, а неподалеку находилось главное здание института, у входа в которое маячил человек в форме. Не факт, что он проигнорирует драку, завязавшуюся буквально в тридцати метрах от него, а за такое безобразие могли лишить стипендии, которая в наступившие смутные времена позволяла Григорьеву иметь деньги на карманные расходы, не клянча мелочь у родителей. Игорь ограничился словесным отпором:

– Это мое дело, с кем проводить время. И валил бы ты со своими советами куда подальше.

Артур тоже заметил охранника, поэтому лишь обвел соперника тяжелым взглядом и криво усмехнулся:

– Ну-ну! Хамишь, парнишка! Ничего, когда мы с тобой поговорим в другом месте, ты запоешь иначе!

Артур временно исчез с горизонта, и Лариса перестала соблазнять Игоря разными заманчивыми предложениями. Юноша вздохнул свободнее, его напрягало назойливое внимание Юдиной, он инстинктивно чувствовал, что к добру это не приведет. Новая встреча с кавалером Ларисы произошла на танцах в общежитии.

Танцы в общежитии – это отдельная песня, одно из любимейших развлечений студента. Они сопровождаются обязательными ритуалами, устоявшимися десятилетиями, а может быть, и веками. Первый ритуал, доставшийся в наследство от совка, – это проникновение в здание студентов, которые тут не живут. В общагу их пускают, изымая студенческий билет, и, если ты не ушел до одиннадцати вечера, билет передается в деканат факультета, после чего следует наказание, строгость которого зависит от настроения руководства. Обычно, особенно если человека ловили в первый раз, все ограничивалось устным внушением, но, если попадался заядлый нарушитель, да еще под горячую руку начальства, все могло закончиться куда печальнее. Поэтому студенты проникали в общагу, минуя вахтера. Для этого использовались разные способы, но имелись два основных. Кто-то из жителей общежития выносил мусорное ведро через запасной вход и на обратном пути прихватывал жаждущих развлечений горожан. Сложность заключалась в том, что ключ от входа висел на стенде вахтера, и он всегда мог проверить, не совершает ли ведроносец административное правонарушение. На этот случай второй человек осторожно наблюдал за вахтером и при необходимости подавал условный знак. Другой способ проникновения был куда менее опасен – в общежитие забирались через окна первого этажа. Но администрация хорошо знала все уловки студентов и принимала ответные меры. Иногда окна завешивали решетками, но эта мера частенько вызывала осуждение городского начальства. Решетки выглядели неэстетично и напоминали о большом количестве заключенных в Советском Союзе.

– У вас здесь банк, где деньги лежат, или тюрьма? От кого вы замуровали ваших студентов? – возмущалось начальство, и решетки приходилось убирать.

Тогда деканат использовал другую уловку. На первом этаже селили активистов, комсомольских деятелей, по своей общественной работе обязанных следить за нравственностью молодежи. Но активистов было слишком мало, их не хватало даже на половину этажа, и массовые несанкционированные проникновения случались на каждых танцах.

Григорьев относился к танцам без особого восторга. Ему просто было интересно, как тусуется институтская молодежь. На обычных танцах в институте он уже побывал, и, с его точки зрения, они мало отличались от школьных танцулек. Разве что публика собиралась более культурная. Но танцы в общежитии считались чем-то особенным. Да и само попадание на них для молодого человека было окутано легким флером романтики. Игорь забрался в общагу через окно первого этажа. Затем по черной лестнице он поднялся этажом выше и оказался в комнате у своего однокурсника, с которым познакомился в самом начале учебы. Тут романтика закончилась, началась банальная пьянка, только в более скромных масштабах, чем это происходит у заводской проходной или на колхозном поле. В комнату, рассчитанную на четверых, набилось человек десять. На стол выставили шесть или семь бутылок вина. Не дешевого бырла, а относительно приличного напитка родом из Болгарии.

Игорь, в школе остававшийся трезвенником, попробовал спиртное на выпускном вечере и после этого, если собиралась хорошая компания, не сидел белой вороной, а выпивал и закусывал вместе со всеми. Проведя часок за столом, хозяева и гости спустились в подвал. Раньше, в годы холодной войны, там находилось бомбоубежище. Когда вчерашние заклятые враги государства превратились в его друзей, по инициативе студентов и их руками бомбоубежище переоборудовали в танцевальный зал. Тут играл ансамбль института, успевавший между учебой и самодеятельными концертами разучивать самые модные хиты. Компания спустилась в зал, когда ансамбль уже начал играть. Игорь в легком подпитии и хорошем настроении наблюдал за танцующими. Ларису с Артуром он засек через несколько минут. Они вынырнули из толпы и медленно кружились буквально в паре метров от него. Григорьев заметил, как Артур довольно бесцеремонно лапает партнершу, его рука соскользнула с талии и утвердилась на упругих ягодицах Юдиной. Игорь испытал двойственное чувство: с одной стороны, его возмутила такая вызывающая бесцеремонность, да еще на глазах людей, с другой – он теперь мог навсегда отшить Ларису, сказав: «Я видел, как тебя лапали на танцах. И что ты после этого хочешь? Чтобы один тебя тискал, другой целовал, третий развлекал в постели? Извини, я в такие игры не играю!»