Похороны ведьмы - Артур Баневич

– Правда, – поддержал его Дебрен. – Преступница, замок и смерть от руки языческого колдуна. Прямо-таки набор ужасов из остроградского романа. Полагаю, что из такой мешанины возникнет мерзопакостный бес. Это только вопрос времени. А поскольку с того момента, как графиня преставилась, минуло три месяца, лучше бы не тянуть. Немного странно, господин Морбугер, что власти так запустили дело. Ведь каждый знает, что нежити и прочим чудовищам требуется определенное время, чтобы перейти в новую форму существования, и именно в это-то время, то есть на этапе преобразования, лучше всего их ликвидировать.

– Не учи ученого, – буркнул обладатель волколачьего медальона и пары мечей. – Думаешь, я здесь для чего? Если б не чертовы законы, я бы уже давно…

– Неча на законы пенять, Беббельс, – остановил его Морбугер. – На них сила нашего народа зиждется. На порядке и дисциплине. Ты сам без конца это повторяешь. А закон четко говорит, что без приказа ты не можешь даже на дорогу ступить, если хозяин этого не желает. А иначе, чем по дороге, до замка не дойдешь.

– Ну так и они не долезут! – указал на лелонцев дылда.

– Долезут, ибо запрет не касается духовных лиц, медиков и похоронных служб.

– Я оберподлюдчик, – проворчал Беббельс, – а не поп или чародей. И я на службе.

– Именно, – спокойно согласился Морбугер. – Я законы знаю. Ты можешь – а по должности даже обязан – лезть всюду, где активизируется и угрожает людям чудовище или урод. Только здесь не тот случай, дружок. После консультаций Совет официально признал Курделию фонт Допшпик условно неживой. Что позволяет начать процедуру исчисления наследственного налога. Сожалею, Беббельс, но бургомистру срочно требуются наличные, и смерть наследницы на него как с неба свалилась. Так что, если даже кто-то или что-то вокруг Допшпика дюжины убитых селян навалил, все равно никто тебя без серьезного на то повода наверх не пустит.

– А что, были смертельные случаи? – нахмурился Дебрей.

– Исчезают людишки, – скрежетнул зубами оберподлюдчик. – А вы, чинуши, табуреты пропёрдываете.

Морбугер окинул его холодным взглядом, вежливо, но вполне однозначно указал на дверь. Оберподлюдчик – что Дебрена не слишком удивило – злобно поправил мечи за спиной, но руку протянул к ручке двери, а не к рукоятям. Прежде чем отворить дверь, он мрачно глянул на магуна:

– Из корчмы видно надвратную башню. Если окажется, что девка не до конца мертва, влезешь наверх и дашь знак. Остальным займусь я. – Дебрен, не шевельнув ни одним мускулом, смотрел ему в глаза. – А если окажется, что жива, а ты знака не подал, то я займусь тобой. Мы друг друга понимаем.

Это не был вопрос, и, вероятно, поэтому Беббельс вышел, не ожидая ответа.

Ограда была солидная, поверху утыканная железными иглами. Настоящая крепость с заросшей крапивой дренажной канавой, выполняющей роль охранного рва. Взгляды стена, конечно, не пропускала, но уж звуки-то – да.

– Приятного завтрака! – воскликнул Дебрен, кляня про себя долетающий с кладбища грохот и одновременно благословляя его. Неподалеку, за сооруженной из хвороста оградой плебейской части некрополя, сидели побирушки, которым он не бросил ни денария. В четыре пополудни они могли бы счесть такого рода приветствие грубейшей насмешкой – а других вежливых формул он пока не знал. На барке пассажиров кормили раз в сутки, и только тогда раздававший кашу повар изволил к нему обращаться. Команда барки, как и нищие, не любила тех, кто скупится на подаяния.

Замкнутый круг, чума и мор! Чтобы купить самый дешевый словарь и объяснить, что у него нет ни медяка, ему как раз требовалась хотя бы пара медяков. Правду сказать, его одинокий объезд кольбанских камнедобывающих предприятий особого смысла не имел: три четверти опрашиваемых на староречи мастеров отвечали пожатием плеч и молча возвращались к долбежке. Какой-то милосердный представитель оставшейся четверти горняков из тех, что его понимали, объяснил магуну, что клиента, у которого нет денег даже на переводчика, никто не примет всерьез. Дебрен сам знал, что без Зехения он вряд ли чего добьется, но не мог сидеть в "Шелковой портянке", дожидаясь, пока Кожаная Амма закончит сеанс. Улыбающаяся из-за стойки блондиночка слишком напоминала ему Ксеми, бордельмаман была рыжей, как Дюннэ, а когда в полутемных сенях мелькнула фигурка какой-то крупной черноволосой девицы, сердце магуна буквально подскочило к горлу, да так, что Зехений, ни о чем не спрашивая, подсунул ему полный стакан своей знаменитой холодной воды.

Немного помогло, и все же он предпочел бежать.

– Ищу мастера-камнетеса! – крикнул он на староречи, не очень-то надеясь на ответ. В это время на кладбище могли задержаться разве что не успевшие закончить работу подмастерья.

Удары молота – о диво! – стихли.

– Которого? – спросил на староречи молодой басок.

– Без разницы. – Дебрен пытался уговорить мула подойти ближе к забору, однако подбадриваемое ударами пяток животное лишь многозначительно косило на заполнившую ров крапиву. – я Дебрен из Думайки, чароходец, хочу нанять себе в помощь специалиста. Склеп надо сделать.

– Волшебная палочка есть?

– Что? Ну… есть. А зачем?..

– Ну так засунь ее себе в задницу. Я хоть и Низкий, но так-то уж низко не пал, чтобы могилы обкрадывать. Даже богатые охраняемые магией. Пшел вон, гиена, не то как выеду…

– Вы неверно меня поняли, господин…

– Вильбанд по прозвищу Низкий. Художник, мастер-каменотес и похоронный предприниматель, к твоим услугам. Если хочешь себе бюст заказать, дом поставить или ежели тебя надо похоронить, то прошу… Но с другими предложениями – это не ко мне.

– Ты разбираешься в строительстве? – спросил Дебрен, скрывая радостное удивление. Восток поставил на специализацию, и цех каменотесов давным-давно не строил ни домов, ни дорог, ни мостов из того материала, который добывали в каменоломнях. Этим занимались каменщики, и, выполняя поручение Удебольда, Дебрен должен был попытаться найти строителя. – Есть разговор. Как к тебе въехать?

Вильбанд ответил не сразу, а когда заговорил, в его голосе уже не было наглости, зато появилось нечто похожее на скрытое смирение.

– В ворота. Но это с другой стороны, довольно далеко. Лучше скажите, в чем дело. Возможно, и ехать не придется.

Дебрен заколебался. Переговоры втемную, без возможности заглянуть собеседнику в глаза? А вдруг тот окажется красноносым лодырем, который отравляет воздух перегаром дешевого вина? Среди каменщиков таких немало.

С другой стороны, все это вообще ни к чему. Кладбище – для избранных, и тот, кто получает задания на изготовление здешних надгробий, просто-напросто высмеет его. А насмешку лучше слушать из-за забора.

– Мне предложено похоронить Курделию фонт Допшпик, графиню. Заказчик – Удебольд Римель, единственный наслед…

– Этот банкрот? – Дебрен мысленно вздохнул и ударил мула пяткой в бок. Искать здесь было нечего. – Что он предлагает?