Техасская страсть - Ферн Майклз

— Как всегда. Коул, мне еще не приходилось сталкиваться со смертью или болезнью. Отец умер, когда я еще не родился. Мать тоже ушла быстро, без страданий. Она всегда принимала мою сторону, но теперь ее нет. Мне придется жить с этим, просыпаться с мыслью об этом, пока…

Коул взглянул на часы.

— Мы слишком долго задержались. Пойдем, поговорим с ним вместе. Я буду держаться рядом и сумею предотвратить бурю. До тех пор, пока ты не решишь, что готов остаться с ним наедине, я тебя не покину.

* * *

— Дорогая, мы так редко тебя видим, — Билли с упреком обратилась к Сойер.

— Бабушка, очень тяжело управлять «Колмен Авиэйшн» из другой страны. Мне бы и самой хотелось приезжать к вам почаще. Я даже серьезно подумываю о том, чтобы нанять нескольких помощников. Пока что меня сдерживает языковой барьер, мой японский еще не так хорош, как хотелось бы. Японцы очень хорошие работники, и мне иногда стыдно за себя, а ты же знаешь, бабушка, я отнюдь не лентяйка. Послушай, давай не будем говорить о проблемах нефтяного бизнеса хотя бы сегодня, оʼкей? — и, стараясь придать голосу безразличный оттенок, Сойер спросила:

— А что слышно об Адамс Джарвисе?

Тэд улыбнулся:

— Я видел его в Вашингтоне несколько месяцев тому назад. Он спрашивал о тебе.

— Вот как, в самом деле? Он не писал мне. Мы потеряли связь. Я узнала о его жене и хотела… но, наверное, мне не следовало начинать этот разговор.

— Следовало, потому что Адам — наш общий друг, — поддержала ее бабушка. — Удивляюсь тебе, Сойер, это все так на тебя не похоже.

— Знаю. По правде сказать, я собиралась улетать первым же рейсом. Мне пришлось бороться самой с собой. Видишь ли, бабушка, сейчас как раз та ситуация, когда он сам должен сделать первый шаг. Я знаю, что многое произошло по моей вине, но после операции на мозге я не могла привязать к себе Адама. Мы оба понимали это. Адам выбрал другой путь, и я радовалась за него. Конечно, мне было жаль терять его, но пока он был счастлив, мои чувства не имели значения. Вот видишь, бабушка, я научилась думать сначала о других, а затем о себе, как ты меня учила.

— Наверное, мне не следует распространять слухи, — вмешался Тэд, — но Адам не просил держать наш разговор в секрете. Он рассказал, что их брак строился на расчете, а не на любви. Ты знаешь, у него остался приемный сын. Трудный мальчик, по словам самого Адама.

— Я верю и всегда верила в то, что Адам любит тебя, Сойер, — мягко сказала Билли. — Кажется, настало время вам встретиться и поговорить обо всем, прежде чем вы наделаете ошибок, которых уже не исправишь.

— Я подумаю об этом, бабушка, — так же мягко ответила Сойер.

Билли заметила, что взгляд внучки постоянно останавливается на Райли и Шадахару Хасегаве.

— Я очень хотела бы им помочь, — сказала Сойер, зная, что бабушка правильно поймет ее слова.

— Я чувствую, как мучается Райли, и могу понять мистера Хасегаву. Если бы они пришли к соглашению, все было бы в порядке, — глаза Билли наполнились слезами. Тэд взял ее за руку. Он тоже все понимал.

— Не рассчитывай на это, бабушка. Мистеру Хасегаве Райли нужен в Японии. Райли же хочет остаться здесь. Культура, честь, долг — вот святая троица, камень преткновения. Райли попал в ужасно сложную ситуацию, как сказал бы Коул, между двух огней. И, честно говоря, я не знаю, как он выкрутится. Я ночами не сплю, переживаю, а когда пытаюсь с ним поговорить, он уходит от разговора. Думаю, мы должны что-то сделать, обсудить с Райли сложившуюся ситуацию по крайней мере.

— Нет, это — самое последнее, что мы должны сделать, — вмешался Тэд. — Если Райли понадобится наша помощь, он знает, что мы всегда готовы помочь. Но он должен сам справиться со своей проблемой.

— Тэд, дорогой, а что если тебе поговорить с мистером Хасегавой? Рассказать ему о страданиях мальчика. Он послушает тебя. Вы уже столько лет дружите.

— Билли, ты знаешь, я готов для тебя отрезать руку, но в данном случае я не стану вмешиваться. Мы дружны уже много лет и сами установили негласные границы, которые не переходим. Я всегда уважал желания Шадахару, а он — мои.

— Я знаю, знаю. Я чувствую себя совершенно несчастной.

— Нашего полку прибыло, — грустно усмехнулась Сойер. — Не знаю, как вы, а я, пожалуй, пойду приму душ и вздремну. Нам придется танцевать всю ночь напролет, и я хочу хорошенько подготовиться.

— Ты права, дорогая, — заметила Билли, поднимаясь с кресла.

Когда комната опустела, Коул начал переминаться с ноги на ногу. Легкий кивок Райли сказал ему, что он тоже может подняться к себе наверх. Прощальным жестом Коул дотронулся до плеча мистера Хасегавы, затем дружески толкнул Райли в бок.

— В пять тридцать в главном холле, Колмен.

— Хорошо, — ответил Райли.

Тишину комнаты нарушало лишь потрескивание поленьев в камине. Молодой человек пристально смотрел в глаза старика. Райли поклонился первым, в знак уважения, и осторожно пожал худые, с выступающими венами руки своего деда. Затем он отошел, засунув свои собственные руки в карманы, чтобы унять их дрожь.

Старик откинулся на спинку кресла, продолжая наблюдать за внуком. Райли выглядит совсем как настоящий американец. Даже его рост, по японским стандартам, кажется просто гигантским. Ему придется выслушать выстраданные внуком слова. Старик подумал, что он уже знает, что именно собирается сказать ему Райли, и страшился услышать это. Он терпеливо ждал, когда внук соберется с мыслями. Как можно, думал старый японец, настолько сильно любить одного человека, что позабыть обо всех других? Он почувствовал начинающуюся дрожь в руках и до боли сжал кулаки.

— Я люблю Санбридж, — начал Райли. — Мне тяжело будет его оставить. Я сплю в кровати отца, в комнате, которая принадлежала ему. Моя бейсболка висит на вешалке вместо его шляпы. Тетя Мэгги перевела на мое имя половину’ Санбриджа, как собиралась сделать это для отца. Бабушка Билли поручила мне управлять нефтяным бизнесом и животноводческой фермой. Ты сам послал меня сюда! — страстно воскликнул Райли.

Глаза старика покраснели, в желудке поселилась мучительная боль. Но на мгновение надежда пересилила боль.

— Я не забыл свою прежнюю жизнь, дедушка. Я вспоминаю ее каждый день. Я сравниваю то, как я живу теперь, с тем, что я помню о Японии. Знаю, ты думаешь, что я позорю нашу семью, и мне стыдно за то, что я не могу… Коулу следовало бы быть твоим внуком, а не мне. Коул мог бы оправдать все твои надежды, а я не могу. Почему… почему так получилось? Мама поняла бы меня, почему ты не можешь? — почти кричал Райли.

Страдания внука тронули сердце старика.

— В жилах Колмена Таннера не течет моя кровь. Она течет в твоих, — мягко сказал Шадахару Хасегава.

— Тогда ты должен понять, почему я хочу остаться. Во мне течет и их кровь. Я — один из Колменов. Один из них. Я не хочу уезжать из Санбриджа. Пожалуйста, дедушка, не проси меня об этом.