Тень Тьмы - Никки Сент Кроу

с тобой всё, что ему заблагорассудится, а теперь жалуешься, что спирт щиплет?

Она стонет, зная, что я прав.

– Нам бы надо заняться проблемой Тёмного, – замечает Баш, нагревая иглу на пламени зажигалки.

– Одна проблема зараз.

Наша новая мантра, похоже.

Очистив кожу от крови, я внимательно изучаю рану. Она примерно три дюйма в длину и всё ещё кровоточит. В мире Дарлинг в таких случаях применяют анестезию. Здесь у нас есть принцы фейри.

– Дайте ей что-нибудь от боли, – приказываю я, когда Баш передаёт мне иглу с нитью.

– Ложись, Дарлинг, – говорит ей Кас.

Она смотрит на нас скептически.

– То есть трахать тебя до беспамятства нам можно, а позаботиться о тебе, когда ты пострадала, нет? – спрашиваю я. Мне не нравится, что она похожа на раненого лесного зверька, дрожащего и насторожённого. – Пожалуйста, Дарлинг, – добавляю я мягче. – Позволь мне тебе помочь.

В глазах у неё стоят слёзы, и я вдруг задумываюсь о том, что к ней никогда в жизни не относились бережно. Я могу быть жестоким, трахать её и обращаться с ней как со своей шлюхой, но я буду заботиться о ней, когда она ранена. И ей придётся подчиниться, и я докажу, что способен и на то и на другое.

Я не предам её в момент, когда нужен ей больше всего.

Наконец она меняет положение и откидывается на подушки. Я киваю Касу.

Через несколько секунд Дарлинг выдыхает с облегчением. Я даже не глядя понимаю, что он создал для неё иллюзию. Магия фейри может влиять на ощущения так же, как и на зрение.

– Порядок? – спрашиваю я Каса.

Он кивает.

– Некоторое время ей будет получше.

Я примеряюсь иглой к плоти и начинаю зашивать. Дарлинг почти не замечает.

– Он чуть не убил тебя. – Баш садится на край низкого столика передо мной и принимается наблюдать за тем, что я делаю.

– Да, но всё-таки не убил.

– Только потому, что его отвлекла Дарлинг.

Края раны уже наполовину сошлись, и с каждой секундой она становится всё меньше. Когда тебе постоянно угрожают пираты, ты быстро становишься мастером по лечению ран.

– Ему просто нужно прийти в равновесие, – говорю я, хотя прекрасно знаю, что это чушь собачья. Вейн уже много лет живёт в Неверленде. Тень Смерти у него ещё дольше. Если бы он собирался прийти в равновесие, он бы уже это сделал.

– Если ты вернёшь свою тень… – начинает Кас, – думаешь, ты сможешь его контролировать?

– Трудно сказать.

Сомнительно. Может быть.

Может быть, я сглупил с самого начала, увлёкшись этой идеей.

Рана зашита полностью, я завязываю последний узел и передаю иглу Касу. Баш ждёт с марлей, бинтом и банкой мази фейри, которую он регулярно готовит. Крышка уже открыта, и я зачерпываю пальцем немного мази. Она пахнет землёй Неверленда.

Я аккуратно втираю лекарство, кладу поверх марлю и забинтовываю ногу.

– Поддерживайте иллюзию некоторое время, – говорю я близнецам. – Пусть отдохнёт.

Где бы ни путешествовал её разум, сейчас она где-то очень далеко от нас и чердака.

Оно и к лучшему.

Когда в голове возникают образы близнецов, трахающих её в рот, член у меня слегка напрягается.

Боже, я обожаю смотреть, как её имеют.

Но только те, кому я доверяю больше всего. Я бы не позволил никаким другим ублюдкам подойти достаточно близко, чтобы дышать с ней одним воздухом.

Вейн был прав в одном: Дарлинг умело играет мной.

Мысль о том, что кто-то ещё коснётся её хоть пальцем, вызывает у меня желание переломать ему все кости.

Я смотрю на Дарлинг, распростёртую на диване, её ноги всё ещё лежат у меня на коленях. Её кожа на ощупь тёплая и мягкая. Хочется удобно улечься у неё под боком. Хочется притянуть её к себе.

Оба эти стремления ощущаются какими-то чужими, не свойственными мне в принципе.

Обычно я не собственник. Я не увлекаюсь настолько, чтобы мне было не наплевать. Но сейчас я хочу завоевать, сделать своим каждый дюйм её бледной кожи.

Мне нужно убраться отсюда, прежде чем я снова трахну её, воспользуюсь ей в момент, когда не стоило бы.

Я осторожно выскальзываю из-под её ног, затем стягиваю плед со спинки дивана и укрываю крошечное тело. Она сворачивается в тепле в клубок и тихонько стонет, когда я отодвигаю в сторону выбившуюся прядь волос.

В животе всё снова сжимается, но совсем по другой причине.

– Скоро вернусь, – говорю я близнецам. – Присмотрите за ней. Пожалуйста.

– Конечно, – соглашается Кас.

– Она не только твоя, она и наша тоже, – замечает Баш. – Нас можно даже не просить присматривать за ней.

И принцы фейри тоже стали настойчивее.

Одна проблема зараз.

Я отвечаю им быстрым кивком и направляюсь на поиски Тёмного.

* * *

Вейна я нахожу на берегу лагуны – он идёт к Скале Покинутых.

Духи поднимаются из бирюзовой воды на поверхность: я вижу руки, лица, хлопающие хвосты. Они пытаются приблизиться к нему. Пусть его тень не из Неверленда, но магия тянется к магии, независимо от её происхождения.

– Даже не начинай! – гаркает он, хотя я стою у него за спиной и пока не издал ни звука.

– Я ничего не говорил.

– Я слышу, как ты думаешь.

– Нет, не слышишь.

– Значит, чувствую, как ты думаешь.

Он затягивается сигаретой – над его плечом взвивается дым.

Я ускоряюсь, чтобы догнать его. Песок лагуны скрипит под босыми ступнями. Я всегда чувствую себя лучше, прикасаясь к земле Неверленда. Она знает меня, а я – её.

Магия тянется к магии.

Если бы только моя магия была при мне.

Всё пошло не так, как должно было.

– Становится хуже, – признаётся Вейн, стоит мне поравняться с ним.

– И как нам это решить? – спрашиваю я. Всегда лучше сосредоточиться на том, что делать, а не на эмоциях.

– Я не знаю. – Он качает головой, делает ещё одну затяжку и выпускает дым. – Заявляя свои права на тень, я стремился достичь одной конкретной цели. Я не думал, что делать потом, после того, как я отомщу. – Он косится на меня здоровым глазом. – Она хочет вернуться на свою землю. Я это чувствую.

Мне не нравится, к чему движется этот разговор.

– Ты хочешь сделать так, как она хочет?

– Я не хочу возвращаться туда.

Я рад.

Динь-Динь когда-то была моей лучшей подругой. На этом месте после её гибели осталась огромная пустота. Вейн заполнил её, но в нём всегда мелькало нечто непостоянное. Я знал, что ему, вероятно, придётся когда-нибудь уйти. Тень принадлежит земле, а не человеку, который её присвоил.

Я