Роб Хантер – рождение легенды - Сергей Жоголь

Усмехнулся волшебник, порылся в своих запасах, достал из сундука мешочек и протягивает советнику.

– Дам я тебе, советник, пять зёрен. Не простые они, волшебные. Съешь такое зёрнышко, одно пожелание исполнится. Коль хочет твой король красавцем стать, тут же станет.

– Так, может, мне твоих зёрен отведать и желания загадать? Одно зерно съем, король умрёт, второе съем, сам королём стану. Да ещё три зерна на потом останется.

Схватил королевский советник мешочек, только зёрнышко к губам поднёс, а колдун смеётся.

– Не спеши, погоди, дослушай сначала. Эти зёрна пять желаний исполнят, но они же и пять пороков прибавят. Какие это будут пороки, даже мне неведомо. Хочешь попробовать, рискни. Только меня потом не вини.

Советник застыл, как стоял, руки затряслись, нерв на лице задёргался. Сунул он мешочек со снадобьем в суму и поспешил к королю. Рассказал о волшебных зёрнах, но про то, что у снадобья есть свойства побочные, не сказал.

Посмотрел король на содержимое мешочка.

– Рожь ли, пшеница ли? Не понять. С виду обычные зёрна.

Достал одно, повертел в руках, понюхал, да и проглотил, не разжёвывая.

* * *

Стал молодой король красавцем. Все слуги дивятся, охают.

– Ну и хорош же молодой король. Был обычный, а теперь…

Девицы придворные по нему с ума сходят, записочки любовные шлют, но всё зря. Не до женщин королю, не до утех любовных. Выйдет король на улицу, а там ветерок.

– Ой, холодно, холодно, – говорит. – Простужусь, простыну. Глаза слезиться будут, нос покраснеет, что тогда от красоты моей останется?

Стал бояться он не только ветра и простуд, стал бояться есть и пить.

– Вдруг съем что не то, цвет лица испортится. Много съем – потолстею, мало – худоба настанет. Я же красоту свою теперь беречь должен.

Малознакомых людей и вовсе к себе не допускал, сглазу остерегался. Заперся красивый король в своих покоях и носа не кажет. До того на красоте своей помешался, что вовсе разум потерял. Пришла пора сватов к принцессе засылать. Так тут уж главный советник тут как тут. Научил он гонца, чтобы тот королю соврал с три короба, а тот уж и рад радёшенек. Снова деньги промотал, к королю приехал и говорит:

– Принцесса, невеста ваша, прослышала, что вы, Ваше Величество, трус.

Раньше бы слуге такое сказать и на ум не пришло, а тут не убоялся. Чего страшиться того, кто сам трус? Задрожал трусливый король, не то от гнева, не то от страха, достал мешочек заветный и съел второе зёрнышко.

* * *

Стал молодой король храбрецом. Многое в королевстве изменилось, да только не в лучшую сторону. Решил храбрый король на соседей войной идти, подвиги задумал совершить, чтобы имя своё на веки вечные прославить. Большую армию набрать велел. Стали слуги людишек по деревням скликать да в войско королевское заманивать. А так как, знаем мы, люди в том королевстве жили самые обычные, то никто в ту армию особо не рвался. Стал король указы да законы строгие издавать. Кто служить на благо королевства не пожелает, того в тюрьмы, кто от вербовщиков прятаться станет, тех и вовсе казнить. Каждый день на площади перед дворцом теперь головы секут. Кровь людская ручьём течёт. Рыдают матери и жёны, плачут детишки, а королю хоть бы что. Много горя принесло жителям королевства второе зёрнышко, сделавшее молодого короля храбрецом. Ненавидят люди бесстрашного тирана, а возразить боятся. Кто же решится усмирить короля, который страха не ведает.

Выезжает каждый день жестокий король на равнину перед замком, любуется, как командиры рекрутов обучают. Кто зазевается или ещё как оплошает, того палками лупят. Спины новобранцев в рубцах, лица измождённые. Но вот пришла пора сватов к принцессе засылать, а главный советник снова тут как тут. Научил он гонца, чтобы тот королю опять соврал. Гонец на этот раз, хоть и испугался, шутка ли, страшен стал молодой король, боязно его гневить, но деваться-то некуда. Снова деньги промотал, к королю приехал и говорит:

– Принцесса, невеста ваша, прослышала, что уж больно жестоки вы, Ваше Величество.

Побагровел от гнева жестокий король. Думал гонец, что пришёл его смертный час, но не случилось этого. Достал жестокий король свой мешочек и съел третье зёрнышко.

* * *

Стал молодой король добрым. Воров да убийц строго не наказывал, судил и тут же миловал, да на волю отпускал. Тюрьмы опустели, а преступники расплодились так, что проходу от них не стало. Жители в домах сидят, на улицу выйти боятся, вдруг, кто нападёт, обидит. Жандармы королевские, которым отлов разбойников поручен был, поувольнялись и в соседние королевства съехали. Кому охота жизнью рисковать, когда король даже висельников на волю отпускает. А королю хоть бы что, по королевству ездит, всем улыбается, всех привечает. А у людей ведь как? Кто добрый, тот дурак. Пришла пора сватов к принцессе засылать, а главный советник лишь усмехается. Научил он снова гонца, что королю сказать. Гонец на этот раз и вовсе страх потерял. Чего дурачка бояться? Денег вдвое больше прежнего попросил. Все промотал, вернулся, стоит перед королём, еле на ногах держится, пьян «в стельку», усмехается:

– Принцесса, невеста ваша, прослышала, что дурень вы, Ваше Величество.

Задумался глупый король, достал свой мешочек и съел четвёртое зёрнышко.

* * *

Стал молодой король умным. Армию распустил, а солдатам жалованья не выплатил. Собрал вокруг себя профессоров и учёных, велел им агрегаты умные изобретать. Чтобы полезны были и от трудов ненужных избавляли. Создали учёные да профессора технику диковинную. Стали машины те сами всё делать, без людей. Сами землю пашут, хлеба растят, даже рыбу да зверя добывают. А простому народу что с того? Где земледельцу с сохой да на кобылке старенькой за машиной диковинной угнаться. Остались простые люди без работы, а значит и без средств. А королю до них и дела нет, доброту свою он теперь на искусственных любимцев тратит. А чтобы машины создавать, много средств надобно. Приказал король налоги удвоить. Казну пополнил, но и того мало показалось. А тут ещё машины ломаться начали. А на ремонт, опять же, средства нужны. Возросли налоги вдесятеро. Народ уж с голоду мрёт, а король сидит со своими профессорами, новые машины выдумывает. Пришла пора сватов к принцессе засылать. Главный советник снова гонца поучает. На этот раз скупой король гонцу вместо резвого коня старенькую кобылку выделил. Денег на дорогу не дал, а из припасов ковригу чёрствую и фляжку с винцом разбавленным взять разрешил. Гонец злой вернулся, трясётся весь, похмелиться то не на что.

– Принцесса, невеста ваша, – говорит. – Прослышала, что скупы вы без меры, Ваше Величество.

Оторвался жадный король от чертежей да схем и, тяжело вздохнув, проглотил последнее зернышко.

* * *

Стал молодой король щедрым. Налоги отменил, машины да аппараты свои диковинные распродал, а деньги беднякам да сиротам раздал. Сам по деревням пошёл, стал у всех прощения просить за ошибки свои. Люди по старой памяти на него косились, не верили, но потом простили все обиды, сжалились. Ведь были все они обычные люди, не злопамятные. Сам же король богатства раздал, платья и наряды свои нищим да оборванцам вручил, корону свою подарил.