Кэти Картер ищет принца - Рут Сабертон

Злая мачеха Миландры, графиня Корделия, была одной из самых отвратительных женщин в Лондоне…

Помнится, кто-то сказал, что перо разит сильнее меча.

Обычно субботнее утро — мое любимое время. Джеймс убегает в гольф-клуб в безбожно ранний час, а значит, я вольна валяться в постели до ленча. Можно есть тосты, попивать чай и читать дурацкие романы.

Просто рай.

Встав, я обычно слоняюсь по квартире и размышляю, не взяться ли за какую-нибудь работу по дому, после чего отправляюсь в город и пускаюсь во все тяжкие. Мне нравится бродить по Камден-маркет, рыться на прилавках секонд-хендов, погружаться в сокровищницы антикварных лавочек, примерять сапоги на огромной платформе, которые возносят меня прямо-таки в заоблачные высоты… Я покупаю питу с хумусом на крытом рынке и спускаюсь к каналу, глазея на счастливые парочки в этнических свитерах и ярких шляпах. Иногда мне приходит мысль о том, не обзавестись ли собственным магазинчиком. Например, открыть секонд-хенд и продавать бордовые шелка и темно-лиловые бархаты, нежные кремовые кружева и разноцветные шали. Заодно отпустить длинные волосы и сделать пирсинг. Всегда мечтала проколоть еще несколько дырочек. Я очень хочу колечко в пупке, но Джеймс считает, что это вульгарно. Он заметил — на мой взгляд, чересчур откровенно, — что такое колечко не украсит человека, чей живот уж точно не назовешь плоским. Конечно, жених всего лишь пытается вдохновить меня на занятия спортом, но, честное слово, лучше бы временами придерживал язык.

Короче говоря, магазинчик в Камдене — моя мечта. Почти такая же приятная, как и мысль о том, что однажды я стану всемирно известным автором любовных романов и поселюсь в уединенном домике в горах. В своей «камденской истории» я похожа на Сару Вудраф[5]— длинные развевающиеся юбки, растрепанные локоны… Я грустно смотрю на море, а потом бреду в туман.

Проблема в том, что ни в одной из моих фантазий не фигурирует Джеймс. Не то чтобы я не желала видеть будущего мужа. Просто он сам терпеть не может подобный образ жизни. Он ненавидит Камден, потому что, по его мнению, там полно «придурочных хиппи», а что касается жизни на лоне природы, то Джеймс выезжает за город лишь за тем, чтобы пострелять с коллегами несчастных фазанов или побывать на вечеринке «в провинциальном стиле». Если у него под ногами нет асфальта, Джеймс заметно нервничает. Видимо, нам всегда суждено жить в городе, и это просто кошмар, ведь с детства я хотела перебраться в деревню.

Но ведь в основе брака лежит компромисс, если не ошибаюсь. А Джеймс — мой романтический герой, вторая половинка, поэтому, наверное, лучше смириться.

Так или иначе, сегодня не вполне обычное утро субботы. Джеймс вернулся от Корделии только ночью, а потом просидел час за компьютером, подчеркнуто игнорируя меня. Я развлекалась на кухне с Джейком и Миландрой, незаметно прикончив целую бутылку вина, а Джеймс все стучал и стучал по клавиатуре, и его плечи весьма красноречиво говорили о том, как он раздражен.

Видимо, жених на полном серьезе занес меня в черный список.

Достигнув дна бутылки и сочинив особенно прекрасную сцену, в которой Джейк окорачивает злобную старую мачеху Миландры, я почувствовала в себе необычайную смелость и сочла себя несправедливо обиженной. У меня есть полное право самой выбирать свадебное платье! И даже если я захочу съесть целую тонну печенья, это исключительно мое дело! Допивая восьмой бокал, я горела праведным негодованием.

Пора убрать Корделию со сцены. Так и скажу Джеймсу.

Полагаю, вы не удивитесь тому, что мой суженый не пришел в восторг. Точнее сказать, мы крупно поругались, и в итоге я спала на кушетке.

До сих пор понятия не имею, как до этого дошло. Я искренне полагаю, что была права. Впрочем, Джеймс плевать хотел на мою правоту — он обнаружил записную книжку и прочитал последнюю главу.

— Что за чушь? — прогремел он, тряся блокнотом у меня перед носом. — «Тонкие губы леди Корделии вздернулись, обнажив гнилые зубы. Джейк невольно вздрогнул, точно кролик, заметивший змею. Злобные черные глаза старухи горели яростным огнем, а костлявые руки железной хваткой держали его мужское достоинство». Ты, мать твою, с ума сошла?

— Отдай, это мое! — крикнула я, выхватывая блокнот. — Это мой роман!

— Клевета, вот что это такое!

— Любое сходство с реально существующими людьми — чистейшее совпадение, — заявила я. И зря. Никто не любит нахалов, и уж меньше всего — Джейк.

— Бред сумасшедшего! — Джеймс с размаху швыряет книжку в мусорное ведро. — Кэти, очнись! Ты не писатель, ты обыкновенная учительница в поганой средней школе. Ты на коленях должна благодарить мою мать за то, что она вообще с тобой возится. Между прочим, твои родители не очень-то спешат предложить помощь.

На мгновение я, крайне уязвленная, потеряла дар речи.

— Корделия ужасно ко мне относится, — наконец сказала я. — Запрещает есть сладкое и даже не позволяет самостоятельно выбрать свадебное платье.

— Ради твоего же блага, — терпеливо объяснил Джеймс, как будто разговаривая со слабоумной. Судя по взгляду, эта роль мне прекрасно удается. — Да брось, Пышка, признай сама, что у тебя дурной вкус.

Ненавижу, когда Джеймс зовет меня Пышкой. Конечно, это ласковое прозвище и все такое, но, слыша его, трудно почувствовать себя сексуальной и привлекательной. Я пыталась убедить Джеймса, но он просто рассмеялся и сказал, что оно мне подходит. В конце концов, я действительно пухленькая, поэтому не может же он называть меня Худышкой. Наверное, он и в самом деле прав: худышки не носят двенадцатый размер. А если мне не нравится прозвище, я всегда могу сесть на диету.

Олли утверждает, что знает легкий способ сбросить сразу восемьдесят килограммов. Ровно столько весит Джеймс.

— Признай, — настаивает тот, ощутив свое преимущество, — ты до сих пор одеваешься как школьница, и если бы не я, битком набила бы квартиру всякой этнической фигней. Честно говоря, я вздохнул с облегчением, когда мама предложила помочь с устройством свадьбы. Я страшно боялся, что ты устроишь конкурс караоке и пойдешь к алтарю, одетая как… доярка, с открытой грудью и в развевающихся ленточках. — Джеймс вздрагивает от отвращения, а я вижу, как платье моей мечты обращается в прах. — Поэтому, Пышка, завтра ты извинишься перед мамой, и, если нам очень повезет, она, возможно, поможет тебе спасти нашу свадьбу. Если ты по-прежнему любишь меня и хочешь, чтобы мы поженились, — добавляет он, ловко разыгрывая главную карту. Джеймс отлично знает, что я склонна винить себя во всем случившемся. — А может, ты нарочно не пошла на примерку?

— Нет, конечно!

— Может быть, ты таким образом пытаешься поставить точку? Может быть, ты разлюбила меня, хотя я продолжаю тебя любить, несмотря ни на что? — Глаза у него опасно вспыхивают, и он мужественно прикусывает губу. — Я ведь изо всех сил старался помочь, Кэти. Хотел, чтобы ты похудела, прощал все твои заскоки, и по-прежнему готов на тебе жениться, невзирая на твоих родителей… но, может быть, этого недостаточно?