Кровь хрустального цветка - Сара А. Паркер

живо встает образ, как меня вышвыривают за Черту безопасности. Кровь леденеет в жилах настолько, что даже огонь, потрескивающий позади меня, не способен ее растопить.

Определенно следовало уйти в тот же миг, как Рордин сюда заявился.

– Как я уже сказал, ты – загадка. А люди боятся загадок, Орлейт. Они начинают все искажать, лишь бы придать происходящему смысл. Не хватало, чтобы на моей земле и дальше царил раздор. – Рордин подается вперед, ставит локти на стол, сцепив руки в замок. – Мне нужно, чтобы они увидели, что ты – это просто ты. И ничего больше.

Желудок вдруг тяжелеет, меня вот-вот стошнит медовыми булочками прямо на стол.

Просто я.

Ну да.

Опускаю взгляд в тарелку, сглатываю комок желчи, подкативший к горлу.

– Ненавижу толпы.

Произношу слова тихо, но четко. Их цель – дать отпор кружащему хищнику.

Впрочем, это не совсем верно. Мне нравятся толпы, пока я наблюдаю за ними издалека.

Но Рордин говорит, что я должна стать их частью.

– Я известил тебя сильно заранее. Не обязательно оставаться на балу долго, но присутствовать ты будешь.

С тем же успехом Рордин мог бросить меня на произвол судьбы в лес, чтоб меня пожрала заживо древняя листва. Это он тоже способен устроить.

В конец концов, я его подопечная.

Это я вторгаюсь в его жизнь, а не наоборот, поэтому мне и правда следует стараться быть посговорчивей. Бал меня не убьет, а вот пинок за Черту безопасности – вполне.

– Еще что-нибудь? – цежу я, отдирая ногти от истерзанных ладоней.

У Рордина трепещут ноздри. Самую малость, но я замечаю.

– Я поручил портному сшить тебе… – он прочищает горло, – платье.

Пялюсь на него, широко распахнув глаза.

Бейз тихонько хмыкает, и я ловлю себя на сожалении, что на столе не лежат ножи и вилки, которые я видела в книгах с картинками, – утварь, которую Рордин запретил держать в замке. По всей видимости, когда я была маленькая, звук их скрежета по посуде заставлял меня свернуться калачиком под столом с хлещущей из носа кровью, но ими было бы очень удобно пырнуть этих двух мудаков, чтоб так явно не веселились на мой счет.

– Его помощница готова снять с тебя мерки в полдень и сделать выкройку.

Прелестно. Еще одна пытка.

– Дольси всегда меня колет. А Говард не может?

Он еще ни разу не пустил мне кровь, когда подгонял штаны. У него нежные руки. А вот Дольси…

Уверена, у нее на меня зуб.

– В полдень в портновском крыле тебя будет ждать Дольси.

Уже открываю рот, но простой наклон головы Рордина, почти кошачье движение, заставляет слова застрять, не миновав губ.

Резко выдыхаю и смотрю на закрытые двери, дрыгая под столом ногами.

Мне нужно убраться отсюда.

– Все? – Интересуюсь, не глядя, и понимаю, что Рордин кивает, по тому, как спадает между нами напряжение, будто кто-то взял клинок и разрубил эту связь.

Подхватываю с пола сумку и стремительным шагом по прямой удаляюсь в поисках глотка свежего воздуха для окаменевших легких и по пути утаскиваю с тарелки Бейза яблоко.

– Эй!

– Сам ты эй, – бормочу я.

Вместе с каждым полным разочарования движением бедер покачивается тяжелая копна моих волос.

– Я думал, ты ненавидишь яблоки!

Двое крепких слуг распахивают двери, и меня окутывают лучи солнца. Сверкаю через плечо ухмылкой.

– Их любит Кай, – подмигиваю я Бейзу и, выходя, слышу, как ворчит Рордин.

Глава 4

Орлейт

По запахам, которые доносятся с кухни, всегда можно определить время суток.

В полдень властвует сочная, томящаяся дичь. Вечер наполнен обжаренными на огне корнеплодами и яркими приправами. Ночью в воздухе витают кислые нотки маринадов или сладость засахаренных ягод, что превращаются в желейное варенье. А по утрам, как сейчас, доносится дрожжевой аромат свежеиспеченного хлеба…

Мое любимое время суток.

Осторожно просачиваюсь на шумную кухню, бурлящую веселой болтовней. Сюда часто заглядывают незнакомцы из лесных общин и племен, которые доставляют фрукты и дичь, и за годы я научилась действовать с оглядкой.

Всегда.

Спасает от чужих взглядов и шепота, который не бывает достаточно тихим.

Лекс, первая помощница, по локоть в тесте вовсю с ним борется. Она одаривает меня дружелюбной улыбкой, от которой озаряются ее глаза цвета морской волны.

– Все чисто.

Улыбаюсь в ответ.

Все остальные понимают, что я не желаю ни на шаг ступить за пределы своего безопасного, привычного существования.

Пузыря, что меня защищает.

Вдыхая полной грудью аромат сдобы, я прохожу дальше в комнату, таящую в себе сердце замка – женщину с раскатистым смехом, способную скрасить ваш день своими полезными рецептами.

Беру с маленькой тарелки у очага дымящуюся булочку, разрываю мягкое, упругое тесто на две части. Провожу пальцем по комку корично-орехового масла, размазываю его по выпечке и от души откусываю.

– Утро доброе, девчушка! – кричит Кухарка, и я, развернувшись с набитым ртом, машу ей в ответ рукой.

Розовые с прожилками серебра волосы Кухарки собраны в тугой пучок, карие с рыжинкой глаза радостно поблескивают. Покачивая полными бедрами, она ставит на плиту большую медную кастрюлю так, что через края хлещет вода.

С тарелкой в руке я огибаю кухню, чтоб шмыгнуть в подвал, полный мешков зерна, головок созревающего сыра и здоровенных бочек вина. Мягко коснувшись коленями холодного камня, ставлю тарелку рядом и протягиваю руку к круглому воздуховоду в стене. Извлекаю оттуда цапалку – мышеловку, сделанную из выдолбленной ветки дерева, некоторого количества свернутого металла и капельки изобретательности.

Поднимаю ее, заглядываю в малюсенький глазок – такой, что пролезет разве что нос грызуна.

В другом конце ловушки свернулась калачиком крошечная перепуганная мышка, которая, очевидно, питает столько же любви к корично-ореховому маслу, сколько и я.

– Сегодня не твой день, – бормочу, открывая задвижку и поднимая крышку, после чего просовываю руку внутрь и достаю извивающуюся живность за хвост.

– Жирненькая? – интересуется сзади Кухарка, от звука ее теплого, грубоватого голоса меня мгновенно затапливает облегчением. – У меня тут здоровенный паразит в мешке дыр понаделал, надеюсь, это ты его изловила.

– Обычная, – отвечаю я, глядя, как бедняжка раскачивается взад-вперед в попытках извернуться и укусить меня.

Кухарка разочарованно хмыкает, а я, порывшись в сумке, достаю банку с отверстиями. Откручиваю крышку одной рукой, опускаю мышь внутрь и сразу же закрываю обратно. Затем размазываю остатки масла по внутренней стенке цапалки и возвращаю ее обратно в дыру.

– Есть пожелания? – спрашивает Кухарка, и я улыбаюсь, бросая на нее взгляд через плечо. – Лучше выдавай-ка их пораньше. В ближайшие недели кухня будет по уши в работе. У нас