Каждый второй уик-энд - Эбигейл Джонсон

– Может, выйдем на улицу или еще куда-нибудь? – Он огляделся вокруг, выразительно посмотрев на мерцающую лампочку. – Как-то…

– Очень мрачно и уныло в этом коридоре?

– Да, – сказал он. – Именно.

Как будто я могла предложить ему что-либо более привлекательное в столь же мрачной и унылой квартире моего отца.

– Ты водишь машину?

Адам отрицательно покачал головой.

– Мне будет шестнадцать только в феврале.

– У меня день рождения в январе, – сказала я. – А как насчет твоего брата? Он же за рулем?

– Я лучше останусь в коридоре.

– Серьезно? – Адам даже не ответил. – Ладно, тогда пойдем пешком. В паре кварталов отсюда есть чудесное местечко, где подают чизстейки… – начала я, но он меня перебил:

– Можем просто найти какое-нибудь дерево поблизости или что-нибудь в этом роде.

Я пожала плечами.

– Ладно, это твоя фотография. Подожди, возьму куртку.

Я захватила и видеокамеру и последовала за ним к лестнице. Мы играли в молчанку всю дорогу вниз; я помалкивала, потому что все, что приходило на ум, строго говоря, не укладывалось в категорию хорошего поведения. Мне теперь приходилось следить за собой рядом с Адамом. А он, похоже, проявлял вежливость на автопилоте. Даже открыл передо мной дверь.

Чудик.

Адам

В местечке под названием Оук-Вилладж[5] оказалось на удивление мало дубов. За ужином отец что-то говорил о планах благоустройства территории, но что в первую очередь нужно заняться самим домом.

Мы нашли дерево в полуквартале от нас, и Джолин, постучав по стволу ногой, повернулась ко мне лицом.

– А что мне за это будет?

– В смысле что? – переспросил я.

– Проехали. Так пойдет? – Она прислонилась к дубу и слегка склонила голову набок. Когда она улыбнулась, сверкнула щербинка между зубами, и мне даже понравилось, что она не пытается это скрыть.

Я поднял телефон и сделал снимок.

– Ну-ка, дай посмотреть. – Она прижалась ко мне сбоку, и я вдохнул нежный аромат жимолости, исходивший от ее волос, когда она заглянула в телефон через мое плечо. – Ты что, снимал с закрытыми глазами?

– Что? – Я поймал себя на том, что слишком часто произношу это в ее присутствии. – Нет.

– Просто это худшая фотография, когда-либо сделанная со мной. – Она взяла у меня телефон и придержала его перед нами на вытянутой руке. – Улыбочку. – Послышался щелчок. – Вот так. Гораздо лучше. Видишь, теперь не кажется, будто у меня только один глаз? Вау, а мы хорошо смотримся вместе. Ха.

Она наклонила телефон, чтобы я мог увидеть фотографию. Нас двоих. Она все проделала так быстро, что я даже не успел почувствовать себя неловко. Когда она прижималась ко мне, от нее пахло чем-то сладким, как от дерева, к которому она прислонялась до этого. На фотографии она улыбалась, а я смотрел на нее с беззаботным выражением лица.

– Да, только я не могу послать это своей маме.

– Почему нет? – Она снова забрала у меня телефон, чтобы рассмотреть фотографию.

– Сейчас ты просто милая девушка, которую я встретил. Если она увидит это, ты вдруг станешь девушкой, с которой я фотографируюсь, и… что ты делаешь? – Она возилась с моим телефоном.

– Посылаю фотографию твоей маме. Я полагаю, она и есть контакт с пометкой «Мама». Ничего себе, ты ей часто звонишь.

Я вырвал у нее телефон, но расслышал звук отправки.

– Зачем ты это сделала?

– Ты сказал, что хочешь сделать свою маму счастливой. Как раз эта фотография ее и осчастливит. Сам посмотри. Какая я симпатичная и как мило ты смотришь на меня

– Верно. Спасибо, – отрывисто произнес я.

Отметка о доставке сообщения словно издевалась надо мной, пока я пытался сообразить, как объяснить маме эту фотографию и сгладить ситуацию. Я сунул телефон обратно в карман.

– Ладно, увидимся. – Я пошел обратно к дому, но успел сделать лишь пару шагов. Джолин остановила меня, потянув за рукав.

– Сильно обижаешься? Это всего лишь фотка. Я же не облизывала тебе лицо или что-то в этом роде.

– Ты не понимаешь. – Я попытался стряхнуть ее, сначала мягко, но с чуть большей силой, когда она оказала сопротивление. – Можно мне вернуть свою руку?

– Чтобы ты смог рвануть в свою квартиру? Нет.

Я удивленно поднял брови, как бы говоря: Ты серьезно? В ответ она тоже вскинула брови.

– Возьми себя в руки на пару секунд и объясни, почему ты так злишься из-за того, что я послала нашу невинную фотографию твоей маме.

– Вот именно, что нашу. – Я расслабил руку, чтобы она последовала моему примеру. – Она подумает, что ты больше, чем просто соседская девчонка.

– Ты хочешь сказать, что это не так?

Я почувствовал, как мое лицо вспыхнуло.

– Я оценил качество съемки, но эта фотография… она должна была изображать тебя, а не нас. Твое фото просто должно было отвлечь ее, чтобы мама не зацикливалась на том, что она одна в нашем доме впервые с тех пор, как… – Я тяжело сглотнул, чувствуя жжение в глазах. Пришлось сделать глубокий вдох, сосредоточиваясь на том, как прохладный воздух наполняет легкие, пока я не взял себя в руки. – Получилось все гораздо серьезнее, чем есть на самом деле. Во всяком случае, она так подумает. – Я снова достал телефон и вывел на экран фотографию. – Ты действительно не понимаешь, в чем проблема?

Ее брови сошлись, и она затеребила нижнюю губу, изучая мое лицо, даже не взглянув на телефон.

– Ты хочешь сказать, что мне следовало облобызать тебя? – Она расхохоталась, когда я стиснул зубы. – Вау, как ты напрягся. Я просто шучу. И да, мне понятна твоя извращенная точка зрения. – Наконец она отпустила мою руку. – Стало быть, ты попал в переплет, и это моя вина. – Она искоса посмотрела на меня, ожидая подтверждения. Я сложил руки на груди. – Честно говоря, я думаю, что ты слишком узко смотришь на все это. Ты хочешь успокоить свою маму. Отлично. Симпатичная девушка по соседству, – она указала на себя и слегка присела в реверансе, – сама по себе хороша для того, чтобы отвлечь маму на пару уик-эндов или, может, на три? А что будет дальше, когда новизна одного моего существования исчезнет? Конечно, я потрясающая и очень милая, так что, может, ты растянешь удовольствие и на четыре уик-энда, но всему есть предел. Так что же ты планируешь после этого? – Она едва выдержала паузу, прежде чем продолжить: – Видишь, вот почему я нужна тебе не только из-за моей зашкаливающей фотогеничности. Я как единица имею ограниченный срок годности. Я и ты, мы, – она похлопала ладонью себя и меня по груди, – это уже совсем другое дело. Небо – вот предел. – Она наклонилась ко мне и вскинула руку, размахивая над нами невидимым знаменем. Я вдыхал запах ее волос, как законченный псих, поэтому резко отстранился, чувствуя, как пылает мое лицо.