Башня Ласточки - Анджей Сапковский

Он спустился на заросший кустарником и ивняком берег,решительно послал коня в реку, галопом прошел меж бьющих повыше седла всплесковводы. Ныряющие вдоль берега утки разлетелись с громким кряканьем.

Хотспорн подогнал коня, через раскрытую заграду въехал водвор станции. Теперь уже можно было прочесть надпись на тенте фургона:

МЭТР АЛЬМАВЕРА,

ИСКУСНИК ТАТУИРОВКИ

Каждое слово было намалевано другим цветом и начиналось спреувеличенно огромных, изящно изукрашенных букв. А на корпусе фургона, повышепереднего колеса, красовалась выведенная пурпурной краской небольшая стрела сраздвоенным наконечником.

– С коня! – услышал он за спиной. – На землю,да поживее! Руки прочь от меча!

Его поймали и беззвучно окружили: справа – Ассе в чернойкожаной курточке, расшитой серебром, слева – Фалька в зеленом замшевомкафтанчике и берете с перьями. Хотспорн стянул капюшон, закрывавший лицо.

– Ха! – Ассе опустил меч. – Это вы, Хотспорн.Я бы узнал, но меня обманул ваш воронок.

– Но хороша кобылка! – восторженно сказала Фалька,сдвигая берет на ухо. – Черна и блестит как уголь, ни волоска посветлее. Астройна! Ух, красавица!

– Да уж, такая вот досталась за неполные стофлоренов, – небрежно улыбнулся Хотспорн. – Где Гиселер? Внутри?

Ассе кивнул. Фалька, зачарованно глядя на кобылу, пошлепалаее по шее.

– Когда мчалась через воду, – она подняла наХотспорна большие зеленые глаза, – то была словно настоящая кэльпи! Если бвынырнула из моря, а не из речки, не поверила бы, что это не настоящая кэльпи.

– А ты, Фалька, когда-нибудь видела настоящую кэльпи?

– На картинке. – Девушка вдруг погрустнела. –А, чего болтать-то. Пошли в дом. Гиселер ждет.

У окна, дающего немного света, стоял стол. На столе,опираясь о крышку локтями, полулежала Мистле, совершенно голая ниже пояса. Наней не было ничего, кроме черных чулок. Между нескромно раздвинутыми ногамикопошился худой, длинноволосый тип в грязном халате. Это не мог быть никтоиной, как только мэтр Альмавера, искусник татуировки, поскольку он-то как раз ибыл занят тем, что выкалывал на ляжке Мистле цветную картинку.

– Подойди ближе, Хотспорн, – пригласил Гиселер,отодвигая табурет от дальнего стола, за которым сидел с Искрой, Кайлеем иРеефом. Двое последних, как и Ассе, тоже были одеты в черную телячью кожу,усеянную застежками, кнопками, цепочками и другими изысканными украшениями изсеребра. «Какой-то ремесленник здорово подзаработал», – подумал Хотспорн.Крысы, когда на них находил стих и распирало желание помодничать, платилипортным, сапожникам и шорникам воистину по-королевски. Ясное дело, они никогдане упускали случая сорвать с подвергшегося нападению человека одежду либофинтифлюшки, попавшиеся на глаза.

– Вижу, ты нашел нашу цедулю в развалинах старойстанции, – потянулся Гиселер. – Да что я, иначе б тебя тут не было.Надо признать, быстренько ты явился.

– Потому как кобыла хороша, – вставила Фалька. –Поспорю, что и резвая!

– Я ваше сообщение нашел. – Хотспорн не сводилглаз с Гиселера. – А как с моим? Дошло?

– Дошло… – кивнул головой крысиный главарь. –Но… Но, чтоб не разводить… У нас тогда не было времени. А потом мы упились, ипришлось малость передохнуть. А позже другой нам путь вышел…

«Говнюки», – подумал Хотспорн.

– Короче говоря, ты поручение не выполнил?

– Угу. Прости, Хотспорн. Некогда было… Но в другой раз,хо-хо. Обязательно!

– Обязательно! – высокопарно подтвердил Кайлей,хоть никто его об этом не просил.

«Чертовы безответственные говнюки. Перепились. А потом, ишьты, другая дорога им вышла. К портняжкам за завитушками и цацками, не иначе!»

– Выпьешь?

– Благодарю. Нет.

– А может, отведаешь этого? – Гиселер указал настоящую среди бутылей и кубков разукрашенную лаковую шкатулочку. Хотспорн ужезнал, почему глаза у Крыс так блестят, почему их движения такие нервные ибыстрые.

– Первоклассный порошок, – заверил Гиселер. –Не возьмешь щепотку?

– Благодарю, нет. – Хотспорн многозначительноуказал на кровяное пятно на полу и уходящий в каморку след на половиках, явноговорящий, куда и когда утащили труп. Гиселер заметил взгляд.

– Один типчик тут больно шустрый собрался героя из себястроить, – фыркнул он. – Ну так Искре пришлось его маленько пожурить.

Искра гортанно засмеялась. Сразу было видно, что наркотикаони приняли сверх меры.

– Да так пожурила, что он кровью захлебнулся, –похвалилась она. – Ну а тогда другие сразу поутихли. Это называется«террор»!

Она, как обычно, была увешана драгоценностями, даже вкрылышке носа красовалось колечко с бриллиантом. Она носила не кожу, авишневого цвета кафтанчик с парчовым рисунком, уже достаточно знаменитый, чтобысчитаться последним писком моды у золотой молодежи из Турна. Как, впрочем, ишелковый платочек, которым повязал голову Гиселер. Хотспорну уже доводилосьслышать о девушках, которые стриглись «под Мистле».

– Это называется «террор», – задумчиво повторилон, продолжая рассматривать кровавую полосу на полу. – А хозяин станции? Аего жена? Сын?

– Нет-нет, – поморщился Гиселер. – Думаешь,мы всех порубили? Что ты! В чулане их временно заперли. Теперь, как видишь,станция наша.

Кайлей громко прополоскал рот вином, выплюнул на пол.Маленькой ложечкой набрал из шкатулки немного фисштеха, как они именовалинаркотик, осторожно высыпал на послюнявленный кончик указательного пальца ивтер себе в десну. Подал шкатулку Фальке, та повторила ритуал и передалапорошок Реефу. Нильфгаардец отказался, занятый просмотром каталога цветныхтатуировок, и передал шкатулку Искре. Эльфка отдала ее Гиселеру, невоспользовавшись.

– Террор, – буркнула она, щуря блестящие глаза ишмыгая носом. – Мы станцию держим под террором! Император Эмгыр весь миртак держит, а мы только эту халупу. Но принцип тот же!

– А-а-а-а-а, хрен тя возьми! – взвыла на столеМистле. – Ты гляди, чего колешь! Сделаешь еще раз так, я тебя так кольну!Насквозь пройдет!

Крысы – кроме Фальки и Гиселера – расхохотались.

– Коли ее, мэтр, коли, – добавил Кайлей. –Она промежду ног закаленная!