Человеческие сети. Как социальное положение влияет на наши возможности, взгляды и поведение - Мэтью О. Джексон

Хотя история с Google наводит на мысль о том, что алгоритм, основанный на вычислении собственного вектора, превосходит все прочие альтернативы, алгоритмы для поисковых машин весьма сложны, так что успех Google вполне может объясняться и другими различиями в алгоритмах. Было бы прекрасно увидеть более полную картину того, какое именно значение имеет положение чьих-то друзей. А еще BackRub распознавал страницы по тому, насколько легко их найти, тогда как во многих ситуациях нам интересно совсем другое: насколько влиятелен тот или иной человек с точки зрения установления контакта с другими людьми.

Именно об этом я думал, когда приехал в 2006 году в Массачусетский технологический институт (MIT) и, общаясь с профессором Абхиджитом Банерджи, моим другом, говорил о том, как было бы прекрасно испытать подобные различия в действии. По счастливому стечению обстоятельств (как уже нередко бывало), Абхиджит оказался именно тем человеком, с которым мне и следовало об этом поговорить. Оказалось, что Эстер Дюфло, еще одна преподавательница MIT, через свою сестру Анни поддерживает связь с одним банком в Южной Индии, а именно с банком BSS (Baratha Swamukti Samsthe), который планирует запустить новую программу микрофинансирования как раз посредством «сарафанного радио». (Сейчас можно увидеть эту сеть в действии, и связанный с ней исследовательский проект успешно стартовал.) Программа «сарафанного радио» предоставила нам идеальную возможность проследить за тем, какую роль играет сетевая структура в распространении информации, а еще она позволила нам проверить, какой именно критерий центральности лучше всего может предсказать способность того или иного человека распространять информацию. Вместе с Абхиджитом, Эстер, а также Аруном Чандрасекаром, который был тогда аспирантом MIT (а еще, так совпало, его семья была родом из Карнатаки — индийского штата, о котором шла речь), мы начали исследование, которому суждено было стать длительным.

Зачинателем революции в микрофинансировании был Мухаммад Юнус. В 1970-е годы он основал в Бангладеш Grameen Bank, а в 1980-е начал выдавать множеству людей совсем маленькие денежные кредиты. За это новшество в 2006 году Юнус и его Grameen Bank были удостоены Нобелевской премии мира. Новшество было простым, но очень разумным. Во всем мире многие кредиты привязаны к покупке недвижимости или автомобиля, которые служат залоговым поручительством, или помогают дотянуть до следующей получки людям с трудовым стажем, или выдаются вместе с кредитной карточкой людям с проверенной кредитной историей, а потом из неплательщиков жестко выколачивают деньги специальные коллекторские агентства. А микрозаймы же были рассчитаны на крайне бедных людей, которые периодически сидели без работы, из имущества им заложить было почти нечего, и в таких условиях попытки коллекторов стрясти с них долг оказались бы неоправданно дорогостоящими. Так в чем же состояло новшество?

А новшество состояло в том, что предоставление займов опиралось на принцип совместных обязательств: если кому-то не удавалось выплатить долг по кредиту, то ответственность ложилась на нескольких людей. Если кто-то окажется банкротом, его друзья тоже почувствуют на себе последствия его неудачи. Сейчас существует множество вариантов подобных микрозаймов, но наиболее типичная система, иллюстрирующая эту идею, — как раз та система, которой следовал банк BSS, фигурирующий в нашей истории. BSS предлагал кредиты исключительно женщинам в возрасте от 18 до 57 лет, с ограничением: не больше одного займа на одно домохозяйство. Женщины объединялись в группы по пять человек и затем несли совместные обязательства по взятым кредитам: если одна из заемщиц не могла выплатить взятый кредит, банкротами считались все остальные женщины в ее группе. А банкротство закрывает заемщикам путь к новым кредитам — или, по меньшей мере, создает для банкрота сложности, если тот снова захочет взять кредит. В некоторых случаях этот принцип действует еще шире — совместные обязательства охватывают обширные группы людей, так что, если неоплатных должников появится слишком много, от кредитора окажется отрезанной вся деревня. Когда люди несут общую ответственность за выплаты, возникает репутационное и социальное давление на целую группу, ее участникам невыгодно, чтобы среди односельчан появлялись банкроты, а значит, у членов группы есть стимулы поддерживать друг друга и выручать наименее успешных, если тем нечем расплатиться с кредитором.

Кроме того, выплата одного кредита обычно позволяет заемщику брать кредиты и в дальнейшем, причем в более крупном размере. Обещание более крупных займов в случае успешной выплаты уже взятых кредитов — то есть, по существу, предоставление этим людям возможности шаг за шагом накапливать кредитную историю — выступало еще одним большим стимулом вовремя возвращать долги. Вдобавок участники программы часто получают навыки финансового обучения, в ходе которого им рекомендуют откладывать немного денег, а также записывать доходы, планировать расходы и вести простой учет выплат. Конечно, такое обучение может показаться совсем примитивным, и все же некоторым селянам оно приносит немалую пользу{31}. Когда я побывал в одной из деревень, женщина, которую расспрашивали о ее финансовых делах, прочитала мне целую лекцию о том, как она увеличивала размер своих кредитов, как завела систему бухгалтерского учета, записывая все доходы и все хозяйственные расходы, как создала более удачно организованные группы, куда входили и мусульмане, и индуисты, и как благодаря нескольким займам ей удалось купить подержанный грузовик и открыть собственное дело.

Хотя кое-кто и запаздывал с выплатами, банкротств по кредитам, которые банк BSS выдал жителем этих деревень, за все годы нашего исследования практически не случалось{32}.