Улан. Экстремал из будущего - Василий Панфилов

Вроде как и не самая большая сумма, но если учесть, что крестьянская лошадь стоила от тридцати копеек… Паршивая, правда – уланская стоила ОТ пяти рублей, но все-таки. Ну и цены: килограмм муки – копейка, работящий крестьянин – тридцать рублей, это если какое мастерство за душой, а так – рублей десять, а может, и того меньше. Девка – пять…

Выдавали и алкоголь – чекушку и около трех литров пива каждый день. На взгляд попаданца – дикость несусветная, он прекрасно знал, насколько алкоголь вреден. Вреден хотя бы тем, что сильно ухудшает реакцию. Так что от выдачи алкоголя он отказался, решив брать деньгами. Контуберния было попыталась надавить на него – дескать, им бы отдавал. Однако к алкоголизму парень относился резко отрицательно и отказался категорически. Как ни странно, но это только прибавило к нему уважения.

Были и минусы в солдатской жизни: так, «общежитие» попаданца в восторг не привело. Пусть благодаря многочисленным соревнованиям он не раз ночевал по общагам и гостиницам низкого класса, но… Там были стиральные машинки, душ и прочие блага цивилизации. Здесь – портянки, баня два-три раза в неделю и наличие массы непривычных мелочей, начиная от туалета во дворе с сеном или мхом в качестве туалетной бумаги, заканчивая многочисленными культурными маркерами, которые важно было соблюдать. А было их превеликое множество – необходимость класть ложку только выпуклой стороной вверх, регулярно молиться (и не волнует, что назвался католиком, или ты нехристь?), переступать порог избы только с правой ноги…

Все это раздражало, но заодно держало в тонусе, заставляя не зацикливаться на провале во времени, а учиться, приспосабливаться, вживаться. Ничего, получалось… Но попаданец прекрасно понимал, что среди… хроноаборигенов затеряться никогда не получится, чему порукой было регулярное удивление сослуживцев от самых естественных для него привычек.

* * *

– Ишь, – одобрительно сказал Андрей, – сурьезный парень. Что пиво да водка вредны – это он, конечно, загибает, но так… Сурьезный.

Уланы немного поговорили, «обмывая косточки» новому сослуживцу, и пришли к выводу, что…

– Ен далеко пойдет, да и правильно – достойный человек, – деловито подвел итог Никифор. – Явно из бояричей, но воспитан правильно – по-русски, хучь и чудно маленько.

* * *

Были у военных и другие источники дохода, помимо жалования и «кормовых». Во-первых, совершенно официально разрешалось забирать трофеи как на поле боя, так и в разграбляемых городах. А во-вторых, всевозможные промыслы. Несмотря на достаточно высокий доход, денег не хватало многим – кто пил, кто помогал родным, кто играл в кости…

Разрешались, и снова официально, всевозможные промыслы – не в ущерб службе. Занимались кто чем – подряжались охранять купеческие лавки (оказывается, разбойников в Петербурге и окрестностях было много), занимались мелкой торговлей, делали какие-то поделки… Да в общем – кто во что горазд.

Интересно, что у «пяхоты» выбор промыслов был значительно шире – им не возбранялось и огороды копать за деньги. Уланам же – «невместно», засмеют.

Времени на это хватало – у ветеранов, разумеется. Сам Игорь и его свежеиспеченные коллеги крутились намного больше, что и понятно – набрать форму значительно сложнее, чем поддерживать ее.

Муштра? Была, но совсем не такая, как он себе представлял. Никакого КМБ и прочей дедовщины, просто с ним начали заниматься: рубка, владение пикой, пистолеты, устав и прочее. Занимались индивидуально, и не только с ним. Задав прямой вопрос личному (!) «сэнсэю» Никифору – сивоусому и рябому вояке в возрасте за сорок, которого совсем недавно по каким-то «политическим» соображениям перевели в контубернию Русина, попаданец получил в ответ полный удивления взгляд.

– А-а, да ты ж немчин, у вас все по-другому, – быстро отошел «сэнсэй» и растолковал «политику партии»: – Эт пяхоту нужно учить сено-солома – там жа дурней набирают по рекрутскому набору, охотников мало. Ну и кого деревенский сход аль помещик в солдаты отдадут? Забияк, да дурней, да лентяев, да неуживчивых. Вот и держат в узде да сено-солома орут. А потом уж, когда замуштруют до потери сознания, становится проще учить – они свою придурь поглубже прячут. Ну тогда и без палок и кулаков дело идет. У нас же – только охотника, публика-то другая. Знаш, какой отбор идет? У-у!

Никифор важно уставился на попаданца и, подняв корявый палец, произнес:

– Мы единственный лигулярный уланский полк в Расее[11]. Понимаш?

Игорь понял и проникся – ему и в самом деле повезло. Он прекрасно понимал, что вряд ли выдержал бы пехотную муштру, и на попытку «сунуть в морду» покалечил бы «совальщика».

Пусть учеба была и индивидуальной, но легкой она не становилась – рубка, джигитовка, владение пикой, кистенем…

– Ты это, – воровато оглянулся Никифор серыми глазами по сторонам, когда вручил ему кистень, – понимай, что это не уставное оружие и нам не положено. Глаза закрывают, но при офицера2х не доставай, тогда им придется наказать тебя. Понимаш?

К концу лета курс «молодого улана» был освоен – все-таки основа имелась, да серьезная. Чисто технически парень мог дать фору большинству ветеранов, но вот на практике они то и дело подлавливали его на каких-то мелочах, которые можно узнать только на собственном опыте.

Вообще, в жизнь полка Игорь вливался неплохо – пусть и по-своему. Его упорно считали «немцем» (и это несмотря на имя!) и барином, но своим – правильным. Он охотно рубился с каждым желающим, щедро делясь приемами и уловками из спортивного фехтования, учил простейшим навыкам рукопашного боя… Словом, делал все, чтобы не скучать.

Привыкнув к адреналину, здесь он начал чувствовать себя как на пороховой бочке, появилась раздражительность, которую хотелось выплеснуть на окружающих. Если вначале положение спасала новизна обучения – та же джигитовка-вольтижировка была делом достаточно рискованным, а уж конный бой и подавно. Но мало, мало…

– Че скучаешь, – приятельски толкнул его в бок Андрюха.

– Да тошно, – честно ответил попаданец, – я привык к… риску, в общем.

– Эт тебе кулаки почесать надобно, – по-своему понял его сослуживец.

– С кем?! – аж взвыл парень. – Найди мне таких!

Это и в самом деле стало проблемой – по местным меркам, рукопашником он был запредельно высокого уровня.

Вот в конном бою Игорь уступал большинству ветеранов, но последние брали опытом, умением «чувствовать» лошадь[12]. С лошадьми же у него было пусть и очень неплохо, но до уровня «хорошо» пока далековато. Там же, где требовались личные качества и атлетизм, парень безусловно лидировал. Но…