Смерть - плохая примета - Оксана Обухова

Об увольнении из агентства и проблемах с Марком нежная, щадящая дочь родителям не объявляла. Для папы, подполковника-артиллериста в отставке, работа без записи в трудовой книжке – синекура и бестолочь, вещь непонятная, с намеком на нищую старость. Зять-наркоман и вовсе – удар под дых.

На подоконник, беспокойно дергая пушистым, как метелка для смахивания пыли, хвостом, взобрался крупный рыжий кот. Не особенно интересуясь Марьей, уставился на голубей, вышагивающих по карнизу, в возбуждении поклацал челюстями.

– Что, бедолага, не достать? – чувствуя обязательную симпатию к собрату по масти, спросила беглянка.

Кот нервно дернул шкурой на спинке и неприязненно отвлекся на Машу.

– Да ладно тебе, – буркнула та. – Нужны мне твои голуби.

Кот несколько раз пробежал туда-сюда по подоконнику – голуби ноль внимания на кота в застеколье, – постоял, вытянувшись на задних лапах, поковырял когтями стекло. И огорченно, уяснив, что мир устроен не справедливо, сказал Марье «мяу».

Сел на подоконник рядом с ногами девушки и обвил лапки хвостом-боа.

Через какое-то время голуби беспечно взмыли в небо, еще более расстроенный кот подошел к Машиному животу и, жалуясь на жизнь, потерся ушами, боками о голубые штанины.

Мария поняла доверие правильно, подхватила котика под мягкий живот и пристроила на колени. Кот подумал, подумал, покрутился на месте и свернулся клубком, свесив хвост гораздо ниже подоконника. Запел утробно.

Скоро Машина спина онемела от неудобной позы, но, боясь потревожить урчащий комок, она не двинулась. Сидела, согреваемая теплым зверем, смотрела в окно и почти не думала. Что толку думать, когда весь мир как будто против нее ополчился?.. Одно расстройство.

Примерно через час кот вдруг вскочил, насторожил острые ушки и перебрался на деревяшку подоконника.

Снизу донеслись шаги и тихое «кис-кис»…

Кот не спрыгнул на пол, остался сидеть, глядя вниз на лестничный пролет.

Хозяйку котика – миловидную кудрявую даму – такое невнимание питомца, пожалуй, удивило.

– Аврелий, – сказала она укоризненно, с не которым даже осуждением и строго взглянула на Машу. – Марк…

Сдержанный, в точности выверенный тон женщины великолепно соответствовал ее приличному, какому-то даже старорежимному одеянию: светло-серому платью, кружевному воротничку, сколотому у горла брошью-камеей, аккуратным тапочкам на низком каблуке. Такие дамы не учиняют скандальных разбирательств с незнакомцами в подъездах, не начинают расспросов с громогласным привлечением соседей…

И когда в подъезде прозвучало, обращенное к коту, родное имя Марк, Мария поняла – сигнал. Ниспосланный ей свыше сигнал – спасайся, тебе помогут!

– Подождите! – сказала Маша и спрыгнула с подоконника.

Дама строго посмотрела на незнакомку изучающими серыми глазами и, выслушивая просьбу, начала хмуриться.

Марии даже показалось – знает! Хозяйка кота знает, что рыжая девица сбежала от капитана Алтуфьева, знает, что ее разыскивают за убийство!

Но нет… Откуда ей знать? При всей расторопности никакой Алтуфьев не успеет оповестить район о побеге через средства массовой информации.

Ей показалось. Тем более что женщина, выслушав нелепую просьбу, спокойно сказала:

– Пойдемте.

Убийц не приглашают в свой дом, не обещают им помощи, не объясняются спокойно. Все показалось, все чепуха, расшатанные нервы…

Но было страшно спускаться вслед за женщиной, неся на руках притихшего кота, внизу в квартире могли оказаться мужчины, и тогда… Марию схватят, заломают руки за спину и вызовут Алтуфьева – вот она, ваше благородие, держите, распишитесь.

Женщина провела Машу в большую квадратную прихожую, где явственно угадывался коммунальный дух: многочисленные и разномастные шкафы стояли вдоль стен нечетким строем, обособленные вешалки и обувные тумбы застыли там и сям, древнее туманное зеркало в углу на повороте коридора…

Кот спрыгнул с рук и помчался в этот коридор.

Там кухня, догадалась Маша.

Хозяйка квартиры молча смотрела, как озирается по сторонам нечаянная гостья, и, слава богу, не звала никого выйти из комнатных дверей.

– Вам дать косынку или ножницы? – спросила, уточняя, ровным голосом, и Марье отчего-то вспомнилась пожилая продавщица из книжного магазина – «какое конкретно издание учебника вас интересует?».

– А можно и то и другое? – попробовала улыбнулся Марья, растягивая резиновые от страха губы.

– Можно, – невозмутимо кивнула дама. – Вы собираетесь остричь волосы?

И снова в ее тоне прозвучало не только вежливое холодноватое любопытство, но и – знание.

– Да, – сглотнув, пробормотала Маша. – А как вы догадались?

– Будет жаль состригать такую красоту, – пожала плечами кошачья хозяйка. – Может быть, остановимся все же на косынке… МАРИЯ?

В груди у Маши тихонько сплюснулись легкие. Сердце испуганно обернулось в них, как в тряпочку, и тихо, тихо затрепетало.

Из тела словно бы исчезли все косточки, и, помертвевшая, колышущаяся, словно водоросль, она качнулась к выходу. Не мигая, чувствуя, как оплывают, сползают вниз лицевые мышцы, Маша пятилась назад.

Входная дверь распахнулась за ее спиной…

– Ох, погода, Софа, просто прелесть!

Мария побоялась даже не то что обернуться, а хоть чуть-чуть скосить глаза – кто появился сзади?! – взгляд приковывала к себе строгая дама с кружевным воротничком. Она смотрела Маше в глаза и –знала!

– Ой, да у нас гости… – пробасил тот же старушечий голос от двери. Застывшую столбом Марью обходить стала крепкая костистая бабка в дорогом спортивном костюме из коричневого плюша.

Бабулька не закончила интонационно требующего продолжения восклицания, остановилась напротив Маши, и в тот же миг исчезли последние сомнения – они все знают. В этой квартире знают, что Маша сбежала из милиции, что прячется, что ее разыскивают за –убийство… Вторая женщина, прищурив буравчики-глаза, рассматривала Марью без испуга и стеснения и словно бы прикидывала – сразу в милицию бежать или связать вначале?

– Познакомься, Наденька, – мелодично произнесла хозяйка Аврелия, – это Маша Лютая. Я не ошиблась? Вы – Мария Лютая?

Шея, из которой до последней косточки исчез позвоночник, безвольно поколебалась.

– Я не ошиблась, – констатировала дама.

– Я сейчас уйду, – облизав губы, хрипло проговорила Марья, попятилась и уперлась спиной во входную дверь.

– А косынка? Вам больше не нужна косынка?

Совершенно ничего не понимая, Мария перебрасывала взгляд с одной женщины на другую, но рука ее уже перестала нащупывать сзади дверную ручку.

Бабулька, которую хозяйка кота назвала Наденькой, тоже мало что понимала. И, словно объясняя ей что-то значимое, первая женщина – Софа – сказала: