Свадебное пари - Джейн Фэйзер

Серена промокла, но смеялась, радуясь тому, что опасность пронеслась мимо. Приступ морской болезни у Себастьяна изумил ее. Ей нравилось думать, что она скрыла удивление и легкое чувство превосходства, но Себастьяну явно не понравилась ее невосприимчивость к болезни и только вечером он перестал дуться.

В других обстоятельствах воспоминание заставило бы ее улыбнуться… воспоминание о ночи, которую они провели позже, все еще наполняло ее…

Хватит! Сколько можно?

— Расскажите, Абигайль, как вы познакомились с достопочтенным Себастьяном Салливаном, — попросила она с улыбкой и отказалась от бокала ратафии. Приторная сладость напитка вызывала тошноту, хотя бушующие моря были ей нипочем. — Нет, спасибо, мэм.

— О… это не слишком приятная история.

Абигайль умоляюще взглянула на мать. Можно ли доверить леди Серене правду о столь неприличном поведении?

— Когда Абигайль была в магазине, горничная на минуту отлучилось, — объяснила миссис Саттон. — Злосчастное создание что-то высмотрело на витрине и исчезло, оставив мое бедное дитя в одиночестве. Последовала неприятная встреча с каким-то джентльменом, и мистер Салливан был настолько добр, чтобы вступиться и защитить Абигайль. Он благополучно привел ее домой, за что мы очень ему благодарны, не так ли, дорогая?

Улыбнувшись, она похлопала сложенным веером по руке дочери.

— Такое глупенькое дитя…

Абигайль надулась от унижения, но здравый смысл подсказал ей, что лучше поддержать мать. Ее версия выглядела вполне приличной.

— Думаю, тут скорее виновата Мэри, чем я, мама.

— Возможно, но какое счастье, что беды не случилось. Могу я предложить вам кофе, леди Серена?

— Благодарю, но я должна идти, мэм.

Серена поднялась.

— Сегодня у меня еще одно дело. Но я хотела нанести вам визит, как только мы прибыли в город, и узнать, как вы поживаете. Какой красивый дом… Повезло вам снять его до того, как начнется сезон. Абигайль, может быть, совершим совместную прогулку как-нибудь утром?

— Но у меня нет пони… — расстроилась Абигайль.

— Мистер Саттон еще не укомплектовал конюшню, — вмешалась Марианна. — Можете быть уверены, он приобретет лошадь для Абигайль.

— В таком случае нас ожидает много приятных прогулок, — заметила Серена, надевая перчатки.

— Возможно, генерал Хейуорд посоветует мистеру Саттону, каких лошадей лучше купить, — нерешительно предложила Марианна. — Если он, конечно, не слишком занят. Но мистер Саттон никогда не был на аукционе «Таттерсоллз», а ведь именно там покупают лошадей.

— Совершенно верно, мэм. Я передам отчиму. Уверена, он будет счастлив помочь, — без особенного энтузиазма промямлила девушка.

— Для нас визит генерала Хейуорда — большая честь, — заметила Марианна, дернув за ленту сонетки.

— О, если бы вы только знали! — едва не воскликнула Серена, хорошо усвоившая: для того чтобы водить за нос отчима, требовалась хитрость.

Она изобразила любезную улыбку и протянула руку:

— Абигайль, я оставлю карточку у вашего дворецкого. Навестите меня. Мы поболтаем, и вы расскажете о том молодом человеке на корабле.

Абигайль вспыхнула, а Марианна резко бросила:

— Молодой мистер Веджвуд сейчас не в Лондоне. Уверена, что он вернулся в Сток-он-Трент.

В Брюсселе Серена много слышала о прелестях «гончарных городов», а особенно о Сток-он-Тренте. А вот Абигайль считала, что ее родной город куда красивее европейских столиц.

Серена снова улыбнулась и последовала за дворецким, появившимся из передней, где терпеливо ждала горничная девушки. Свежий воздух был приятным облегчением после удушливой жары гостиной, и Серена глубоко вздохнула в надежде, что это прояснит голову и избавит от мучительных мыслей о прошлом.

Серена и ее горничная пошли пешком. Когда они свернули на Беркли-сквер, от ограды сада наперерез шагнул Себастьян.

— Леди Серена. — Он низко поклонился. — Нельзя ли мне вас проводить?

— Как видите, у меня уже есть эскорт.

Она показала на горничную, идущую следом.

Себастьян прищурился.

— Тем не менее я с радостью вас провожу.

— Но мне это не доставит радости.

Несмотря на холодность тона, сердце ее снова бешено колотилось. Нужно держать его на расстоянии, поддерживать иллюзию равнодушия к нему. Ничего не изменилось. Кроме Себастьяна. Юношеская мягкость, доверчивый идеализм теперь исчезли, и Серена чувствовала, что от него уже так легко не отделаться. Серене не следовало бы встревожиться, но она почему-то разволновалась. Правда, сразу же взяла себя в руки.

Его лицо ожесточилось, но он сказал едва слышным шепотом:

— Бросьте, Серена, эти препирательства; вы не хуже меня знаете, что мы должны выяснить отношения. Невозможно жить на одном участке в четыре квадратные мили и никогда не сталкиваться друг с другом. Это нереально, и я не готов жить в постоянном ожидании новой встречи. При одной мысли о том, что мы снова должны соблюдать эти пустые светские условности, меня в дрожь бросает!

Он, разумеется, прав. Нужно прояснить ситуацию, чтобы потом встречаться как добрые знакомые.

— Вы все еще живете на Страттон-стрит? — так же тихо спросила она.

— Да.

— Я напишу вам, и мы встретимся и поговорим наедине, — пробормотала она и, присев, повысила голос: — В другой раз, сэр. Всего вам доброго!

— Мэм. — Себастьян поклонился ей вслед.

Горничная поспешила за Сереной.

Он долго смотрел им вслед. Как хорошо он помнит ее энергичную походку! Больше всего он любил в Серене пренебрежение женскими хитростями. Серена никогда не стремилась казаться хрупкой, деликатной и слабой, неспособной пройти более нескольких ярдов в атласных туфельках. Она не обращала внимания на тех, кто осуждал женщин, которые имели собственное мнение и не стеснялись его высказывать. Ее отец, чудаковатый шотландский граф, счел своим долгом дать единственному ребенку нетрадиционное воспитание, а его влияние на Серену всегда было весьма ощутимым. А вот ортодоксальные принципы матери вызывали у нее отторжение. Себастьян всегда любил их с Сереной остроумные дискуссии, частые споры, которые, как правило, заканчивались страстной схваткой на простынях.

При этих воспоминаниях его плоть отвердела. Напрасно: ведь все осталось в прошлом. Между ними больше ничего нет, кроме горечи этих воспоминаний. Они просто найдут способ сосуществовать как малознакомые люди. Но сейчас по какой-то причине он нуждался в ободряющем присутствии старшего брата, а также его саркастическом юморе.

Серена быстро вернулась на Пикеринг-плейс. Дворецкий открыл дверь, она переступила порог и привычно оглянулась, проверяя, готовы ли салоны к вечеру. Днем дом казался жилищем богатого джентльмена. Превращения начинались вечерами.