Чужие страсти - Эйлин Гудж

Она старалась не думать обо всем этом и занялась выполнением первоочередной задачи, раскладывая все по кучкам: в одну — все, что нужно отдать или выбросить, в другую — все, что нужно опять разместить на хранение с остальными вещами, упакованными и готовыми к завтрашнему переезду. Стояла середина сентября, и город охватила жара, превратившая в настоящую печь этот полуподвал с кладовыми ячейками, где явно отсутствовала система кондиционирования, которая круглогодично поддерживала во всем здании постоянную температуру. Очень скоро она стала мокрой от пота, а глаза и горло начали зудеть от пыли.

Лайла не обращала на это внимания. Чем больше она была занята, чем грязнее и физически тяжелее была выполняемая работа, тем проще ей было справиться с тем, что происходило в остальной части ее жизни. В эти минуты ей, по крайней мере, удавалось не думать о причине всего этого хаоса. Можно было забыть о том, что ее замечательный, блестящий красавец муж сейчас находится в их пентхаусе на тридцать втором этаже с полицейским устройством контроля перемещений, пристегнутым к лодыжке, и что завтра его перевезут в исправительную колонию в Фишкил отбывать десятилетнее заключение. Пока она по очереди открывала коробки и рассовывала вещи по пакетам для мусора, кошмар последних восемнадцати месяцев — обвинительный акт большого жюри присяжных, показ арестованного Гордона по телевидению, бесконечные встречи с адвокатами и кульминация в виде до ужаса продолжительного судебного заседания при огромном стечении публики — воспринимался ею уже отстраненно, словно вой полицейских сирен остался где-то далеко позади и отмечался теперь на краю подсознания.

Разумеется, в конце концов она приняла реалии своей новой жизни — так бывало всегда. Натолкнувшись на полированную латунную табличку с гравировкой, которую Гордону вручили на банкете, устроенном в его честь ассоциацией руководителей высшего звена компании «Вертекс» три года назад, она задержалась, вспомнив, как с того момента в их судьбе произошел перелом и началось стремительное падение. Он был золотым мальчиком «Вертекс Комьюникейшнс», архитектором и инициатором слияния, заставившего взлететь цены их акций на бирже до небес. Они вращались среди самых известных лиц на всех раутах компаний — «голубых фишек»[7], постоянно появлялись на страницах популярных изданий: Лайла — всегда в блеске своих драгоценностей и одетая по самой последней моде, Гордон — молодой, красивый, энергичный, в своем безупречно сшитом на заказ смокинге. Лайла вспомнила, как Гордон изящно двигался среди таких же, как он, титанов из мира бизнеса, словно был рожден только для этого; вспомнила, как она гордилась мужем. Да, она всегда гордилась им, но не столько его внешними, лежащими на поверхности достижениями, сколько главными успехами, благодаря которым он, словно Протей[8], поднялся из темных глубин своих скромных начинаний. Он с триумфом возвысился над неблагоприятными обстоятельствами и неприятностями, которые бы давно сломали или заставили скиснуть более слабого человека, и при этом сохранил свойственную ему порядочность (во всяком случае, тогда она так думала). Другие, оказавшись в его положении, задрали бы нос от столь быстрого успеха, но только не Гордон. Он остался не только верным мужем и отцом, но и просто хорошим человеком, который на улице не мог пройти мимо бездомного, чтобы не открыть свой кошелек.

А затем, казалось, их жизнь в одночасье начала рушиться.

Даже теперь, когда все закончилось, Лайла с трудом могла понять, как же это произошло. На деле ситуация с Гордоном напоминала какой-то извращенный розыгрыш. Как можно отправить в тюрьму такого умного, толкового человека и любящего мужа? Как они могли оказаться на грани разорения? Почти вся их собственность — банковские счета, акции, доли в компаниях, их квартира на Парк-авеню и загородный дом в Махопаке — растаяла, словно дым от погребального костра. Все, что еще не было растащено, ушло на оплату адвокатских услуг. Единственное, до чего правительство и кредиторы не могли добраться, был индивидуальный пенсионный счет Гордона. С учетом санкций за снятие средств раньше установленного срока денег там останется не так уж и много, но если она будет очень и очень экономной, им с Нилом хватит, чтобы как-то сводить концы с концами. Их сыну не придется бросать колледж, а у Лайлы еще будет время для собственной карьеры в какой-либо области. В какой именно, она пока не имела понятия. Единственная работа, за которую ей платили жалованье, была у нее еще во времена учебы в колледже. И вообще, как может выглядеть ее резюме, если ей вдруг придется его составлять?

Жена (1988–2008)

Двадцатилетний опыт планирования приемов и развлекательных мероприятий на высоком уровне. Была ответственна за управление хозяйством нескольких домов, подготовку к путешествиям, а в самое последнее время выступала советником по юридическим вопросам.

Мать (с 1990 по настоящее время)

Два года была президентом ассоциации родителей в школе Бакли и восемь лет — председателем комитета по проведению книжной ярмарки. Занималась организацией акций по сбору средств для «Никербокер Грейс»[9] и «Пресвитериан с Мэдисон-авеню», где ее сын ходил в детский сад. Обладает известными навыками в оказании первой помощи, пошиве маскарадных костюмов, выпекании маленьких кексов в больших количествах, составлении рекомендаций и подготовке к сдаче стандартизованного теста совета колледжей.

Дочь (1966–2006)

Выступала в качестве доверенного лица для установления неофициальных дипломатических связей во время развода родителей. Ухаживала за матерью во время ее последней (и долговременной) болезни, а перед этим — во время нервного расстройства и нескольких реабилитационных периодов. Оказывала эмоциональную (а иногда и финансовую) поддержку отцу во время его второго и третьего разводов, а также при последующем проматывании его состояния на бывших жен вплоть до его смерти в 2006 году.

Сестра (с 1966 по настоящее время)

Обладает богатым опытом переписки со своим странствующим братом, который, по последней информации, отправился с экспедицией на Галапагосские острова.

Вспомнив о Воне, Лайла вынула и коробки пачку его старых писем, перевязанных тесемкой. Конверты с ее адресом, написанным небрежным почерком брата, приходили к ней из самых разных уголков мира: Бомбей, Марракеш, Абиджан, Лима, Момбаса, Хо Ши Мин. Самое последнее письмо — после того как появилась электронная почта, они перестали приходить регулярно — было послано два года назад из Анкориджа, штат Аляска, где ее брат жил, снимая документальный фильм об Алеутских островах. Раскачиваясь на каблуках и иронично улыбаясь, Лайла с удовольствием перелистывала эту пачку.