Одной крови - Алина Рейн

– Тебе меня не найти… Все меры приняты…

Она резко замолчала и, наверное, положила трубку, так, что даже я услышала звонкий удар о старый проводной телефон. Спросить ее прямо, кто это звонил? Ответит ли она? У бабушки от меня никогда не было секретов. Неужели что-то случилось?

– Бабушка, кто это звонил? – я решила не строить догадок.

Возможно, это вообще ничего не значит. Вышла в холл и огляделась, ища ее глазами. Бабушка смотрела в окно, будто вдруг увидела там кого-то. Ее руки нервно тряслись, но, когда она повернулась ко мне, лицо её выражало абсолютное спокойствие. Она улыбнулась.

– Бабушка?

– Ошиблись номером, милая. Все хорошо.

Что-то зашевелилось внутри меня, поднимая вверх волны липкого недоверия. Оно темными щупальцами сковало мое сердце, а пальцы рук неожиданно похолодели, будто где-то из открытого окна повеяло морозным воздухом. Необычное чувство нарастало с каждой секундочкой, и мне показалось, что холод достиг моей шеи и сейчас острыми клыками вонзится в горло.

Что это со мной? Догадка пришла так же быстро, будто невидимая рука вложила в мой разум этот очевидный ответ: она мне врет.

– Привет, мам.

Из телефона долгое время не доносилось ни звука, потом Марк услышал знакомый настороженный и даже немного испуганный женский голос:

– Кто это?

– Ты разве меня не узнала? Я твой сын. Ты помнишь, что у тебя есть сын? – голос Нейтана дрожал, выдавая его внутреннее волнение, ведь долгие годы его брат не слышал ни слова от матери и сам избегал даже разговоров о ней. Любое ее упоминание доставляло невыносимую боль потери. Но Нейт всегда скрывал эту боль по личиной безразличия.

– У меня нет сына. Забудь этот номер телефона. Тебя давно уже нет в моей жизни, пусть и дальше так будет.

– Это невозможно. Ты же знаешь. Давай встретимся, поговорим. Есть кое-что, что нам необходимо обсудить.

– Исключено, – резкий женский голос сквозил скрытой угрозой, – тебе меня не найти, все меры приняты.

Нейтан горько вздохнул. Не такого разговора с матерью он ожидал. Конечно, на счастливое воссоединение семьи надежды нет после всего, что произошло по вине Нейта.

– Ты же знаешь, что мне нужна она. Девчонка из нашего рода. Ее кровь…

На другом конце послышались резкие гудки, это значит, что его мать положила трубку. Марк озадаченно посмотрел на Нейтана. В его глазах с легкостью читался немой вопрос: «И что будем теперь делать?»

– Следовать плану. Я слышал ее. Она не может быть далеко. В пределах нескольких десятков километров. Проверим ближайшие города. Если она хотела спрятаться, ей нужно было бежать как можно дальше. Неужели она так глупа и думала, будто я не найду ее?

Он понимал, почему мама не хочет его видеть и даже слышать его голос. Для нее он умер, она сама так сказала давным-давно. И это было заслуженно. Те темные времена и поступки, которые он совершил, навсегда ожесточили ее нежное сердце. Между ними образовалась пропасть, заполнить которую уже ничто не сможет. Воспоминания резали сердце ножом, хотя предыдущие раны еще не затянулись. И новые порезы кровоточили с удвоенной силой. Первые пятьдесят лет Нейту было плевать, где его мать, что с ней, вспоминает ли она его. Он даже думал до недавнего времени, что она и вовсе мертва. А оказалось, она последние несколько лет жила в городе, где он родился, рядом с их старым домом, будто искала воссоединения. Или на старости лет тронулась рассудком. А может, ее просто тянуло в родные места.

Мама… детские воспоминания вспыхнули в погибшей душе с новой силой. Их дом, бывший тогда еще новым и крепким, большое поместье переселенцев голубых кровей. Их отца тогда все называли граф Гилфорд, а семья пользовалась большим уважением и почетом в этих землях. Как давно это было… Хоть Нейтан и вычеркнул из своей памяти все воспоминания, они снова и снова, как бумеранг, возвращались.

– Сколько у нас осталось времени? – тихо спросил Марк, будто опасаясь нарушить ночное безмолвие.

– До ночи осеннего равноденствия. Не так много, на самом деле. А надеяться на сговорчивость Лидии не приходится. Но у меня есть несколько способов добиться желаемого. – Нейт скользящим движением опустил руку в карман и достал небольшой, буквально объемом несколько миллилитров, пузырек черного цвета. – Чернокнижница Сатинэя передала небольшой подарок перед смертью.

– Когда ты собирался мне об этом рассказать? – серые глаза Марка гневно блеснули, ведь обычно секретов между ними не было, как и недоговорок. А сейчас выясняется, что существо, напрямую связанное со смертью Лиры, уже в могиле. Он сам хотел ее смерти, хотел выпустить ей всю кровь, не пить, нет. Кровь чернокнижника вредна для вампиров, да она и не очень вкусная, отравленная сотнями лет колдовства и черной магии. Но причинять боль и страдания Марк умел и даже, как не хотел он признаваться себе в этом, любил. Особенно таким тварям. – Получается, это Сатинэя дала тебе наводку, где искать точное описание ритуала?

Нейтан вздохнул, убрал драгоценный пузырек обратно в карман и обратил свой взор на догорающее пламя камина. Словно в награду за свою смерть, могущественная чернокнижница, испустив, наконец, дух, тогда передала ему видение из призрачного будущего. Тишина лесной глуши, мерный шелест листьев и мягкий свет зимней луны. В нем едва различимо был виден огромный белый камень и тоненькая фигурка, лежащая на нем, раскинув руки в стороны. Ветер легко трепетал волосы девушки, но было ясно, что свой последний вдох она уже не повторит. Она была мертва. Кровь густыми струями стекала по огромному камню, мерцающая в лунном свете, от запястий и шеи. И наполняла своей силой землю и сам камень, пробуждая его любимую к жизни. Все просто. Чтобы возродить душу, нужно принести другую душу в жертву. Закон Равновесия этого мира незыблем.

***

Будильник разбудил меня неожиданно, как, впрочем, и всегда. Смахнув его с тумбочки нетвердой, сонной рукой, я с трудом разлепила глаза. И увидела серый, унылый потолок своей новой комнаты. Ремонт, что ли, сделать? Обновить эту старую, убогую обстановку, ну и вещи заодно разобрать.

В голове вихрем пронеслись события минувшего дня, и я с ужасом осознала, что сегодня такие ненужные мне потрясения могут повториться. Или будет еще хуже… Воспоминания с легкостью перенеслись на Кристиана, так, кажется, его полное имя. Кристиан Стивенсон… Я вспомнила его голубые глаза, улыбку и те чувства, которые вчера он во мне вызвал. В животе стайкой пронеслись бабочки и предательски улетели куда-то ниже, оставляя за собой настойчивый след желания. Желания ощутить вкус его губ на своих губах, нежность его прикосновений на обнаженной коже, прижаться к нему, чтобы наши сердца забились в такт. Но я не буду спешить, хоть мне и кажется, что это взаимно. Волнующее предвкушение скорой встречи наполнило меня, как глоток свежего воздуха, окончательно пробуждая ото сна.

Бабушка хлопотала на кухне, так она это делает на протяжении уже долгих и долгих лет. Завтрак – главный утренний ритуал в ее понимании, и эту привычку она успешно мне привила еще в раннем детстве. Упаси меня хоть один раз отказаться от завтрака, она тут же хмурила брови и сердито раздувала ноздри, всем своим видом демонстрируя, что голодным из ее дома никто не выйдет. Вот так вот. Но я прекрасно помнила вчерашнее происшествие с телефонным звонком и свои эмоции, вызванные скользким чувством недоверия. Расспросить ее? Сказать, что я знаю о ее обмане? Как я это докажу? Чувствую… так себе аргумент. В душе поселилось нечто, что не дает забыть об этом, и я обязательно выясню, в чем тут дело.