Рыжее солнце любви - Эдриан Маршалл

— Эндрю, — уже совсем иным тоном произнесла бабушка, — если ты сейчас же не отпустишь мальчонку, то я сама сниму с тебя штаны и отшлепаю дедовым ремнем, который, кстати, до сих пор дожидается своего часа в шкафу.

— Грэнни, — с неподдельной обидой в голосе повернулся к бабуле седеющий внучек, — этот мальчишка влез в твой сад, чтобы набить карманы яблоками. Мало того, он еще и мячом в меня кинул…

— Не кидал я, — наконец подал голос мальчишка. — Он сам вывалился.

— Да какие тут яблоки, хани, — рассмеялась бабуля, — когда зима уже на носу! Три скукоженных огрызка, исклеванные птицами? Все уже давно собрано. Да если бы и были яблоки, жалко их, что ли?

— Простите, мэм, — пробормотал мальчишка, пытаясь высвободить воротник куртки из цепких лап Дрю. — Мы, то есть я… поспорили… Вот я и залез, чтобы доказать, что не струшу.

Дрю хотел было произнести нравоучительную тираду о том, что очень глупо кому-то что-то доказывать, но, подумав, что в роли наставника он будет выглядеть еще глупее, чем этот мальчишка, отпустил ворот его куртки.

— А что твои друзья? — ехидно поинтересовался он. — Сбежали и бросили тебя одного?

— Если бы мы грабили банк, — серьезно начал мальчик, — и мои сообщники меня дожидались, то нас бы всех посадили. А так те, кто убежал, смогли бы мне помочь.

— Чем, например? — с трудом сдерживая смех, поинтересовался Дрю.

— Деньгами, — спокойно ответил мальчишка. — Наняли бы мне хорошего адвоката, и тот доказал бы, что я невиновен. Или скостил бы мне срок до минимального.

Дрю не выдержал и расхохотался. Шишка на лбу стоила того, чтобы услышать подобные рассуждения из уст малолетнего «грабителя».

Конни снова всплеснула руками.

— Довели детей… А всё это ваши боевики да детективы. Все теперь хотят стать грабителями, а не полицейскими. В наше время все было наоборот. Как тебя зовут, мальчик? — закончив причитать, поинтересовалась Конни у мальчишки.

— Алан. Можно просто Алли.

— Ладно, Алли, раз ты такой смелый, может, зайдешь к нам поужинать?

— Спасибо, мэм. Я не голоден.

По глазам мальчишки, блеск которых был заметен даже в тусклом свете садового фонаря, Конни и Дрю догадались, что он солгал.

— Пойдем, Алли. А то я решу, что ты трусишь, — сурово, как взрослому мужчине, объявила Конни. — Можешь считать, что мы полицейские и заключили тебя под стражу. А настоящий грабитель должен достойно принимать удары судьбы.

Алли серьезно кивнул и, заложив руки за спину, последовал за бабулей. Дрю, шедший позади, с трудом сдерживал приступ смеха.

Ай да грэнни, ай да молодец! А он, писатель, казалось бы не страдающий отсутствием фантазии, не додумался до такого.

Через несколько минут Алли уже сидел за столом, а Констанция стояла возле телефона и набирала чей-то номер.

— Ты знаешь его родителей? — шепотом поинтересовался Дрю.

Та отрицательно покачала головой, прислушиваясь к длинным гудкам на другом конце провода.

— Он сказал свою фамилию, а я знаю, кто его сестра, — зажав рукой трубку, ответила бабушка. — Добрый вечер. Я могу поговорить с мисс О'Райли?

Знакомая фамилия, отметил про себя Дрю и вернулся в гостиную, чтобы развлечь незваного гостя, так рассмешившего хозяев.

— Ну что, молодой человек, как вам в роли арестанта? — полюбопытствовал Дрю, садясь напротив Алана.

Тот уже не напоминал испуганного воробушка и скорее начал походить на довольного и уверенного в себе воробья.

— Так себе, — ответил он. — У вас же не всамделишная тюрьма. Ни наручников, ни камеры.

— Наручников не держим, — улыбнулся Дрю, — но веревку я найду запросто. А вместо камеры могу предложить подвал, где миссис Донелли хранит овощи. Подойдет?

— Миссис Донелли звонит моей сестре? — обреченно спросил Алан.

— Да, — кивнул Дрю и, заметив, что мальчик расстроился, добавил: — Не думаю, что тебе сильно влетит. Наверняка твоя сестра будет рада хотя бы тому, что с тобой все в порядке.

— Вы ее плохо знаете, — возразил Алан. — И потом, сегодня я уже дважды нарушил закон, — с самым серьезным видом добавил он.

— Это как же? — хмыкнув, поинтересовался Дрю.

— Я побил одного мальчишку в школе, а потом влез к вам в сад. Вот и получается уже два нарушения.

— Странные рассуждения для мальчика. — Дрю недоуменно уставился на своего помрачневшего собеседника. — Закон, нарушения… Это вас в школе так муштруют?

— Не-а, — покачал головой Алан. — В школе все просто: если напортачил чего-нибудь, то мисс Тим сначала тебя полчаса отчитывает, а потом уже принимается за твоих родителей. Она мне грозилась, что вызовет сестру. И наверняка вызвала, — вздохнул мальчик.

— А за что ты поколотил одноклассника? — спросил Дрю, изобразив на лице готовность выслушать любое, даже самое долгое и трагическое повествование.

— О таком не говорят, — сурово и коротко ответил Алан и, сцепив руки, положил их перед собой на столе.

Конни вернулась с хорошими новостями: сестра, праведного гнева которой так боялся Алан, обещала забрать его так быстро, насколько сможет. Дрю даже не нужно было смотреть на мальчика, чтобы знать, что эта новость его не обрадует.

Чтобы хоть как-то подсластить пилюлю, Дрю принялся рассказывать забавные истории из своего детства, а бабушка дополняла их своими воспоминаниями.

— И тогда я сказала ему: «Эндрю Донелли, если ты еще хоть раз съешь без спроса варенья, то я отшлепаю тебя дедовым ремнем!».

— О да, дедов ремень был самой страшной угрозой бабули, — засмеялся Дрю. — Правда, она прибегла к ней всего один раз, когда… — Посмотрев на Алана, Дрю запнулся. Мальчик, казалось, совершенно его не слышал. Его глаза блестели, словно от радостного возбуждения, но Дрю не мог взять в толк, что могло так ошеломить мальчишку. — В чем дело, Алли?

— Вы Эндрю Донелли? — прошептал он одними губами.

— Ну да, — все еще недоумевая, кивнул Дрю.

— Значит, это вы написали «Дымку над озером»?

Дрю кивнул. В таком городке, как Ноувервилл, сложно удивить кого-то тем, что ты писатель. А уж тем более мальчишку, которому едва ли могут прийтись по вкусу его взрослые и, по мнению некоторых критиков, слишком уж мрачные книги.

— Ах «Дымку над озером»… — Повесть была написана так давно, что Дрю не сразу вспомнил, о чем идет речь, и теперь ему стало понятно, почему глаза мальчишки горят таким неподдельным восхищением. — Ну да, я написал ее, когда мне было семнадцать. Только тогда никто не хотел ее издавать. Ее издали только после того, как выяснилось, что я, оказывается, хоть на что-то годен. А выяснилось это только через десять лет.

— Эндрю Донелли… — Алан все еще не мог поверить в собственное счастье. — А я… я столько раз перечитывал «Дымку» и думал: вот было бы круто встретиться с автором! А вы… вы подпишете мне книгу, сэр?