Чудо купальской ночи - Татьяна Алюшина

– Ты где? – бодрым голосом поинтересовалась дизайнер. – Не отвлекаю?

– Дома уже. Не отвлекаешь, – доложила Поля, скинула обувь и прошла босиком в кухню.

– Ну, как тебе наш Клим Иваныч? – поинтересовалась Алина.

– Замечательный, – разулыбалась Полина.

– Классный, правда? – довольно уточнила Глаумова. – А какой кузнец, полный отпад! Гений! Что угодно может сделать! Ты бы видела его дом: шедевр; кстати, я тоже свою дизайнерскую руку туда приложила. И мужчина хоть куда! Правда, не очень разговорчивый, но это скорее достоинство, чем недостаток. – И в своей обычной манере в один момент переключилась на другую тему: – Ладно, я чего звоню, по поводу большого пледа в спальную…

Они проговорили по рабочим вопросам минут пятнадцать. Потом Полина переоделась в домашнее и занялась обедом, не прекращая думать о кузнеце Климе Ставрове и о том, что с удовольствием посмотрела бы его дом, до такой степени погрузившись в эти мысли и совсем яркие, свежие, обдающие изнутри теплом воспоминания, что впервые в жизни спалила еду на сковородке.

Дорога была дальняя, знакомая до каждого кустика на обочине и не отвлекала от плавно текущих мыслей. Помощник Ставрова спал на заднем сиденье, а когда бодрствовал и не сидел за рулем, то слушал музычку в наушниках, или читал, или смотрел на планшете что-нибудь, скачанное из Интернета, давно привыкнув к малой разговорчивости начальника, особенно в дороге.

Клим думал об удачно сложившейся в этот раз поездке, о Сереге, с которым получилось встретиться, поговорить, передать ему посылку из дома и письма от родных. И об их непростом разговоре, и как Клим смотрел ему вслед, когда он уходил, видел и понимал, что у друга есть еще силы на все это, а злость, умножающая их, только копится с каждым днем. И хочется верить, что он и все мужики, с которыми они сейчас там как братья, не перегорят от этой злости в пепел.

Думал о делах и рабочих заботах, прикидывал, что и как надо сделать на следующей неделе, и о хозяйских делах насущных не забыл подумать-прикинуть.

Но больше всего он думал о Полине Юдиной.

Он думал о ней все эти дни после их встречи. Вспоминал ее необыкновенную улыбку и великолепные ямочки на щечках, и бархатный румянец, менявший интенсивность цвета от нежно-розового до почти алого, когда она смущалась, и милый, чуть вздернутый носик, и серебристый тихий смех, серые глаза, прямо зачаровывающие. И то, как она рассказывала ему о детстве. Вот смотрела этими, казавшимися ему бездонными, глазищами и говорила тихим терпко-сладким голосом, вызывавшим в нем странные эмоции и позабытое совсем младенческое ощущение солнечного счастья, правильности бытия и жаркое, почти болезненное мужское желание.

Она не была классической или экзотической красавицей, и слава богу! Холодная вычурная красота женщин Климу нравилась, разумеется, но скорее как прекрасное произведение искусства, которым любуешься, а не живой объект. А что делать с объектом искусства, сами понимаете. Хотя приходилось как-то, зарекся навсегда. В облике же Полины этой яркой, броской, изысканной красоты не просматривалось, но она была невероятно очаровательной, очень симпатичной и притягательной до умопомрачения.

К тому же фигурка. Климу никогда не нравились субтильные худышки, и он откровенно не понимал девиц, для которых излишним весом считалось все, за вычетом скелета. И среди своих друзей и знакомых не встречал таких мужиков, которым бы это нравилось, ибо были они все нормальными здоровыми мужчинами во всех отношениях.

Полина хоть и стройненькая, и такая у нее талия хорошая, но без торчащих костей, округленькая в нужных местах, а уж попка! Ну вся такая лакомая – он-таки сумел подобрать слово, каким хотелось ее вкусно назвать.

И самое совсем уже убойное – Полина Юдина оказалась весьма загадочной девушкой. Он это сразу почувствовал.

При всей ее кажущейся открытости миру, этой по-настоящему искренней улыбке и смешливости, от нее исходила некая загадочность, тайна и магнитное притяжение. Женская манкость. И этот ее колдовской голос, которым она ведет рассказ, – русалочий, переполненный тайной, утонченный и изысканный эротизм самой высшей пробы.

Наверное, она его околдовала, усмехался про себя Клим, раз и глаза ее кажутся бездонными, и голос зачаровывающим, а ее запах даже снился ему ночью. Утро, надо сказать, после той ночи было очень «бодрым» – пришлось под контрастным душем в себя приходить.

И все это ой-ой-ой и не то чтобы правильно!

Девчонка ведь совсем, двенадцать лет разницы! Но как здорово!

Ведь если вдуматься, припомнить, то, наверное, никогда он вот так не околдовывался, не тонул в женском голосе, запахе, глазах.

Вот все это Ставров передумал за несколько дней в разных вариантах, осознавая и честно себе признаваясь, что испытывает к встреченной девочке нечто большее, чем простое мужское желание. Да и желание его куда как глубже и интереснее, чем обычно с ним бывает.

Клим позвонил ей в пятницу и сообщил, что они могут встретиться в воскресенье и он передаст ей готовую лампу.

– Ой, а я не могу в воскресенье! – так очевидно расстроилась она, что он даже улыбнулся.

– Тогда давайте попробуем встретиться в понедельник, – предложил альтернативу Клим.

– В понедельник я тоже не могу, – покаянно пожаловалась она.

– Тогда попробуем во вторник, – вздохнул Клим, прикидывая быстро в уме, что и как у него во вторник и сможет ли он вырваться.

– Ой, а знаете что, – вдруг оживилась невероятно девушка, – если вы в воскресенье свободны, то приезжайте к нам на праздник!

– На какой праздник? – поинтересовался Ставров.

– Ну как какой? – подивилась его неосведомленности Полина. – Ивана Купала же! Только не говорите, что не знаете!

– Не буду говорить, – усмехнулся он, – но я в таких мероприятиях, как правило, не участвую.

– Так давайте изменим это правило! – жизнерадостно предложила она и заторопилась уговаривать: – Вы вообще знаете, что в Подмосковье есть несколько официальных так называемых этнических площадок, на которых проводят народные праздники, исторические реконструкции и обряды всякие?

– Слышал и на одном был однажды, – порадовал на сей раз знаниями девушку Клим.

– Ну вот! – говорила она совсем не тем своим чарующим голосом, а с веселой задорной бодростью. – Но мы проводим праздник не на них, а в настоящем селе, в котором большинство жителей принимают участие в обрядах. Но все разрешения и официальные бумаги у нас есть, вы не волнуйтесь, – заверила девушка.

– По-моему, волнуетесь вы, – снова не удержался от улыбки Клим.

– Да, – подтвердила она его предположение и пояснила: – Я пытаюсь уговорить вас. А заодно объяснить, как это интересно. Так вот. Будет очень здорово, поверьте. Мы стараемся восстановить обычаи и традиции, а наши историки открывают все новые и новые сведения об этом празднике. Это очень интересно, весело и красиво. К тому же кузнецы на каждом русском празднике – гости особые, в великом почтении. Приезжайте, вам понравится.