Волшебник в мире - Кристофер Сташеф

— Сегодня, когда я слушал менестреля, я все понял. Я — принц, принужденный жить под покровом тайны, чтобы враги моих родителей не додумались, где меня искать. Разве им взбредет в голову, что я живу среди простых крестьян? Менестрель даже назвал мое истинное имя — принц Приммер!

— Разве? — вытаращила глаза Килета. — Когда это он так сказал?

— В самом начале. Наверное, он — переодетый вестник, которого сюда послали мои родные. Он ведь даже рассказал мне, где их искать — в том городе, что затерян в чаще леса.

— В том городе? — в ужасе прошептала Килета. — Но, Орогору! Он же сказал, что там полным-полно привидений!

— Так могут подумать только те, у кого вместо мозгов солома, — пренебрежительно отозвался Орогору. Он и не пытался скрывать презрения. — Вестник отлично знал, что тот дровосек слышал не голоса привидений, знал, что если бы он взобрался на дерево повыше да заглянул через стену, он бы увидел самых настоящих танцующих господ и дам!

— Но откуда он мог знать об этом? — недоумевающе спросила Килета.

— Какая разница? — раздраженно пожал плечами Орогору. — Он знал или должен был знать — вот и все. В этом я не сомневаюсь, ни капельки не сомневаюсь! Байка про человека, которому померещились голоса призраков, — ха! Меня на мякине не проведешь, как этих остолопов! Никакой не дровосек нашел этот город и слышал голоса вельмож и придворных дам, а сам менестрель, и его впустили в город, а потом послали сюда с вестью для меня! Я слыхал историю, которую он рассказывал раньше. Тогда он говорил о Маленьком Народце, что будто бы обитает в Полых Холмах. И вроде бы тамошние обитатели время от времени захватывают в плен людей, чтобы те полюбовались тем, как Маленький Народец пирует и пляшет, а потом этих людей так напаивают вином, что они засыпают, а потом просыпаются на склоне холма, а уж целых двадцать лет прошло! Но я-то не рыбка, чтобы заглотить такую наживку — под ней крючок, на который хотят поймать мою душу! Что я знаю — то знаю!

— Но ведь... истории похожие, — возразила Килета. — Правда, менестрель не сказал, что входил в город и собственными глазами видел при... тех, кто там живет.

— А он и не мог, неужто ты не поняла? Чтобы все догадались, зачем он на самом деле сюда явился? Нет-нет, он пришел затем, чтобы тайно передать мне весточку, и знает, что я все понял, как надо! Я разыщу этот Потерянный Город, Килета, и наконец воссоединюсь с моими сородичами!

— Но разве магистрат отпустит тебя? — изумленно спросила девушка.

— Магистрат? Ха! Какое право он имеет указывать тому, кто родился принцем?

— Орогору! — вырвалось у Килеты. — Не собрался ли ты бежать!

— Я вырвусь из этой темницы! — вскричал Орогору. — Никто не имеет права меня здесь удерживать! Нынче же ночью убегу!

— Но наказание... — испуганно произнесла Килета.

— Наказание? Ха! Что мне до цепей и каторги, когда я это терпел всю жизнь? Нет, им не удастся держать взаперти особу королевской крови или искать принца, когда он этого не желает! Нет, я должен уйти сейчас — именно сейчас, потому что ни магистрату, ни его ищейкам в голову не придет, что я могу улизнуть так скоро!

— Этой ночью? — На миг Килета застыла от изумления. А потом вдруг бросилась к Орогору, ухватила его за рубаху и стала умолять:

— О Орогору, возьми меня с собой! Мне бы не хватило духу бежать одной, но с тобой я на все готова! Может быть, ты и прав, может быть, ты и владеешь каким-то колдовством, которое убережет тебя от них!

— Ты пойдешь со мной? — Орогору вытаращил глаза. Он был не на шутку потрясен. — Но... Килета... ведь здесь твой дом, здесь ты была счастлива!

— Моему счастью пришел конец прошлой зимой, когда умер отец!

— Да, бедняга, он не вынес тоски по твоей матери... — пробормотал Орогору. — Он ведь и на год ее не пережил!

Пожалуй, родители Килеты были единственной по-настоящему любящей супружеской парой в деревне.

— Теперь его нет, и магистрат мне сказал, что, если я вскоре не выйду замуж, он сам мне выберет мужа!

— Сам выберет?! — воскликнул Орогору, и перед его мысленным взором предстали физиономии Тана и Борка — самых уродливых парней в деревне. Ни за того, ни за другого по доброй воле, конечно же, не пошла бы ни одна девушка. — Нет, Килета, этому не бывать!

— Магистрат говорит — отцовский дом слишком велик для того, чтобы я там жила одна и что отцовское наследство мне доверить нельзя. Но я-то знаю, что никому из парней я не нравлюсь просто так, сама по себе. Верно, разговаривают со мной учтиво, но только потому, что Алтея и Сара — мои подружки, а от них все парни без ума и надеются, что когда-нибудь завоюют их сердца.

— Но и на тебе женится кто угодно по приказу магистрата, и притом с радостью, потому что твое приданое — дом и деньги отца.

«Вот-вот, — подумал Орогору. — А потом будут обращаться с тобой, как с собакой, которую терпеть не могут, а должны терпеть». Милая, добрая Килета, отданная во власть какого-нибудь хама, который превратит ее жизнь в бесконечную, беспросветную муку!

— Не нужны мне они! — воскликнула Килета. Она бы взвыла от тоски, если бы смела повысить голос. — Не нужен мне такой муж, который не будет меня любить! Пусть забирают и дом, и деньги, но сердце мое пусть оставят мне! — Она снова вцепилась в рубаху Орогору. — О, прошу тебя, Орогору, возьми меня с собой! Всю жизнь я мечтала уйти из этой деревни! Наверняка где-то есть жизнь лучше! С того самого дня, когда магистрат объявил мне, что я должна выйти замуж за человека, который будет помыкать мной, я только и думала о том, как бежать отсюда! Но я боялась! Даже если бы меня не изловили бейлиф и его лесничие, ведь полным-полно разбойников на дорогах и в лесах, которые не упустят возможности напасть на одинокую слабую женщину. Но если со мной рядом будешь ты, бояться надо будет только разбойников. Одна я бы не осмелилась, но с тобой смогла бы!

Что мог ответить Орогору? Что мог он ответить той единственной в деревне, которая всегда была готова заговорить с ним, стать его другом, которая видела в нем что-то хорошее? Как он мог покинуть ее в беде?

— Что ж, — улыбнулся он, — двоим, глядишь, больше повезет, чем каждому поодиночке.

— О, спасибо тебе, Орогору! — Килета обвила руками его шею и крепко прижалась к его груди. — О, спасибо, спасибо тебе! Ты не пожалеешь!

Орогору обнял ее, искренне надеясь, что действительно не пожалеет ни о чем. Двоим могло и повезти больше, но и не повезти тоже.

* * *

Во сне Майлзу снился лай собак. Собаки были громадные, с обвисшими брылями, длинными ушами и печальными глазами. А печальными их глаза были оттого, что их гнали на охоту за лисой, но все же лай их был звонок и весел. Несчастная лиса тяжело дышала и дрожала от усталости, она вот-вот готова была в изнеможении упасть на землю... но у нее была не заостренная лисья мордочка — у нее было лицо Майлза, а когда он оглянулся на собак, то увидел, что у той, что бежала первой, — физиономия магистрата, искаженная злобной гримасой. Губы магистрата были раздвинуты, белели его острые клыки...