Никогда не заговаривайте с неизвестными - Анна Малышева

Они выпили. Закусывать было нечем. Иван тоже закурил. Он все еще не понимал, чего от него хотят.

— Где сейчас живешь? — опросил Дмитрий Александрович.

— Так… Снимаю.

— Договор есть?

— Какой еще договор?

Участковый покачал головой:

— Здоровый парень, пора бы знать, что квартиру надо снимать с договором.

— Мне хозяин про договор ничего не говорил, — возразил Иван. — Я бы подписал, если надо. Но он не просил.

— Ясное дело, неохота в налоговую инспекцию ходить. Где снимаешь?

Иван слегка подумал и ответил:

— Сейчас уже нигде. У матери живу. А снимал на «Каширской».

— Там и машину держал?

— Да, во дворе стояла.

— А нашли ее наши ребята возле метро «Автозаводская». Получается, недалеко на ней уехали.

— Дальше, чем надо, — хмуро ответил Иван — Теперь хлопот не оберешься.

— Ты сказал, машину вечером угнали?

— Да.

— Как время узнал?

— Да я выглянул вечерком в окно — поглядеть, там она или нет. Спустился, туда-сюда прошелся — нету.

— Почему в милицию не обратился?

— В Эмираты собрался, отдохнуть. Не хотел задерживаться.

— Богатый стал? — прищурился Дмитрий Александрович. — Тебе уже и на машину плевать?

Другой бы сдал путевку и стал искать свое имущество.

— Я не богатый, просто не люблю зря суетиться. Какая разница, когда искать начнут? Через три дня или сразу?

— Разница большая. Это тебе повезло, что машина нашлась.

— Нечего сказать — повезло!

— Дай свой адрес на «Каширской», — потребовал участковый.

— Я же сказал — больше там не живу.

— Все равно — дай. Соседей надо опросить.

Может, видели, кто машину угнал.

Иван наморщил лоб, вздохнул:

— Ну ладно. Пишите.

Он продиктовал адрес — не вымышленный.

Иван действительно, снимал там квартиру перед тем, как переехать на «Сокол». И ключи до сих пор были у него в кармане, хотя там они с Сергеем давно не появлялись. Уплачено было вперед, хозяин не должен был беспокоить еще месяц как минимум. Так что Иван был спокоен — пусть ищут, что хотят.

— Еще что от меня надо? — спросил он.

— Да ты не торопись. — Участковый с сожалением посмотрел на пустую бутылку. — Уж пришел, так поговорим. Ты чем занимаешься?

— Работаю.

— Если не секрет — где?

— Это тоже для дела надо?

— Да нет. — Дмитрий Александрович, видно, слегка обиделся. — Просто интересно знать, что выходит из таких пацанов, каким ты был. Старый я стал. Занудный.

— Ничего особенного. Работаю…

— Матери помогаешь, как я слышал?

— От нее слышали?

— И от соседей. Я же до сих пор по участку хожу.

— А что это вы по службе не продвинулись? — спросил Иван. — Я вас лет двенадцать знаю, а вы все на том же стуле сидите.

— Каждому свое, — отмахнулся тот. — Зарабатываешь ты неплохо, значит. Что ж квартиру не купишь? Или не удается потребности урезать?

Если деньги на ветер швырять, то всю жизнь будешь по съемным хатам шататься. А нужен свой дом, свой!

— А не хочется мне иметь свой дом. Лучше снимать. Ответственности меньше. А купишь, начнешь думать — какой ремонт сделать, какую мебель купить, унитаз чтоб лучше, чем у соседа, и прочее, прочее… — с вызовом ответил Иван. — Мне это не нужно. Я не ради мебели существую.

— Существуешь… Хорошо сказал.

— Ой, да хватит мораль читать! — разозлился парень. — Надоело!

— А ты не злись. И спросить тебя нельзя? — Участковый говорил с ним точно так же, как много лет назад, и это раздражало Ивана. Неужели совсем ничего не изменилось в расположении сил?

И он — все тот же затурканный, бесправный пацан, которого все учат жизни? Он постарался взять себя в руки и смолчал. А Дмитрий Александрович продолжал спокойно расспрашивать:

— Не женился?

— И не собираюсь.

— Почему?

— А опять же — меньше проблем.

— То есть тоже кого-то снимаешь? На время? — спросил тот. — Невесело получается… Что-то не то ты делаешь, Иван.

— Ну, а это уже мое личное дело, — отрезал парень. — Мне все-таки не шестнадцать лет, поздно указывать.

— Ну, прости, если я по старой привычке что не так сказал. С женитьбой, конечно, дело твое. Это у меня, наверное, уже старческое, люблю давать ненужные советы. — Участковый протянул руку:

— Иди. Не думал, что ты придешь.

— Подозревали, значит?

— Не в этом дело. Раньше бы ты точно сам не явился. А ты вон какой стал! Смотреть приятно — серьезный, деловой, при деньгах!

Иван слушал молча, не перебивая. Ему не нравился тон, каким хвалил его участковый, хотелось заорать, грохнуть кулаком, и может, даже не по столу… Но он сдерживался. Из последних сил. Чувствовал, что тот издевается, но терпел. И участковый выдохся. Он закончил беседу:

— Молодец, что пришел, мне теперь спокойней будет. Так ты теперь у матери?

— Да. — Иван встал. — Вы бы ее успокоили, что ли. Она прямо из себя выходит. Скажите, что все нормально, меня не подозревают.

— Лучше бы ты ее сам успокоил, — нахмурился участковый. — Если за мать переживаешь.

Иван молча вышел. Постоял на улице, покурил возле крыльца. Вокруг мелькали люди в форме, слышались переговоры по рации. Но его подобная обстановка не раздражала. Он их не боялся. Ему было все равно. К матери идти не хотелось. Дел никаких не было. Ему подумалось, что ближе к вечеру, когда стемнеет, стоит наведаться в последнюю квартиру, на «Соколе». Прибраться, бросить ключи в почтовый ящик. Все равно им с Серегой там уже не жить.

Он плохо выспался — всю ночь проворочался в гостиничном номере, вставал, пил сок из холодильника. Серега на него ругался, он не слушал. В самолете тоже заснуть не удалось. От резкой смены температур ломило в затылке — сказывался полученный удар. И самое плохое — Алия не выходила из головы. «Найти ее надо, — думал он. — Что это за притча с телевизионщиком?» Он поискал киоск Роспечати, накупил газет. Киоскерша даже нашла ему номер «МК» двухдневной давности.

Иван шел по знакомой с детства улице, выискивая подходящее место, чтобы посидеть, выпить, просмотреть прессу. И ничего тут не узнавал.