Не по сценарию - Кимберли Лэнг

Финн пожал плечами:

– Не стоит беспокоиться.

Ах так!

– Ладно. В случае чего я буду в своем трейлере.

Финн кивнул и пошел прочь, оставив ее в полном недоумении.

В воскресенье Финн проснулся еще до восхода солнца, и сам себе удивился. Ему был просто необходим полноценный ночной сон.

Бывая на Хилл-Чейз, в доме его детства, он всегда спал как убитый, но сны, преследовавшие его словно чума с того дня, когда Кэйт неожиданно вернулась в его жизнь, заставляли ворочаться всю ночь. Его вновь мучило желание. Попытки возродить былую страсть никогда прежде не вызывали у него интереса, но, кажется, именно сейчас он больше всего хотел бы увидеть свою бывшую возлюбленную.

Наконец он отбросил попытки заснуть и пошел на конюшню. Во всяком случае, долгая прогулка верхом поможет несколько прийти в себя. Ему совсем не нравилось то, что сейчас происходило. Съемки проекта не укладывались в график, угрожая выйти из бюджета… ну а кроме того, была еще и Кэйт. Еще один дестабилизирующий фактор.

Финн должен был послать Долби в Марокко, а сам остаться здесь. Теперь придется расплачиваться. Тем не менее кандидатура Кэйт, теперь он должен был это признать, оказалась правильным выбором.

Необходимо было встряхнуться и подумать о чем-то другом, пока эти мысли не испортили ему весь день, и он отправился к своей любимой лошади. Финн потрепал Дьюка по шее и передал конюху. Финн скучал по нему, но не собирался перевозить его в Малибу. Ему просто нужно почаще бывать дома. И не только из-за лошади. Старики не становились моложе. Они были все еще активны и в основном здоровы, но насколько их хватит?

Длительное время он вместе с Долби вынашивал идею о внушительных вложениях в телевизионные проекты. Не бросая съемок в Нью-Йорке, они собирались открыть филиал на Восточном побережье. До округа Колумбия можно было легко добраться на поезде, чтобы проводить больше времени со своими стариками.

С холма Финн увидел их на задней террасе, наслаждающихся утренним кофе. Ничего удивительного. Дед любил смотреть на лошадей, когда те возвращались ранним утром с пастбища. Три года назад он признался, что стал уже слишком стар, чтобы активно участвовать в этой жизни.

– Доброе утро, дорогой. Ну как прогулка? – Нана кивком указала Финну на стул, и тогда он заметил, что стол уже накрыт для завтрака.

– Отлично. Сейчас только приму душ…

– Давай по-быстрому, – проворчал дед. – Глория сегодня и так из-за тебя задержала завтрак.

– И приведи с собой остальных! – крикнула ему вслед Нана.

Финн за десять минут принял душ и переоделся. Застегивая на ходу рубашку, Этан также появился в коридоре.

– Ты рано встал. – Волосы Этана все еще были мокрыми, что означало, что он-то как раз проснулся совсем недавно.

– У меня нет милой сладкой женушки, которая бы половину ночи мешала мне уснуть.

Улыбка Этана могла служить подтверждением его слов, но, прежде чем Финн успел отпустить следующую шутку, в коридор вышла жена Этана, Лили. Она подняла руки, завязывая волосы в хвостик, ее щеки слегка раскраснелись, на губах играла улыбка.

– Доброе утро, Финн.

– Доброе. Стол уже накрыт. Нас ждут.

– Тогда вперед. – Лили кивком указала в сторону лестницы. – Я просто умираю от голода.

Финн усмехнулся:

– Непонятно, с чего бы.

Щеки Лили покраснели еще больше. Этан ущипнул Финна за руку и скорчил страшную рожу, призывая вести себя прилично.

Мелодичное позвякивание, донесшееся с другой стороны гостиной, сообщило о появлении Брэди и его супруги. Аспин с головы до ног была увешана колокольчиками. Как она могла выбрать его неотесанного старшего брата, для Финна оставалось загадкой. Несмотря на то что все невестки Финна были странными натурами, они все равно ему нравились – иногда даже больше, чем сами его братья.

– Я смотрю, ты сегодня ранняя пташка, – сказал Брэди. – Хотел разбудить весь дом?

Финн бросил на брата высокомерный взгляд:

– Я побеспокоил ваше величество?

Аспин осуждающе покачала головой:

– Ты просто ужасен, Финн Маршалл.

Он улыбнулся:

– Признайся, что именно таким я тебе и нравлюсь.

Аспин рассмеялась и, обойдя мужчин, взяла Лили под руку.

– Кровопролитие перед завтраком лишило бы меня аппетита. Пойдем, пока они тут совсем друг друга не поубивали.

Лили и Аспин исчезли внизу, оставив Финна наедине с братьями. Аромат бекона становился все сильнее, и они вышли на террасу как раз в тот момент, когда Глория вынесла из кухни дымящееся блюдо.

Этан внимательным взглядом окинул стол:

– О. Все, что любит Финн.

Глория шутливо шлепнула Этана по руке и наклонилась, чтобы поцеловать в макушку Финна. Вчера вечером в меню тоже были пять его самых любимых блюд. Давно за ним так никто не ухаживал.

– Ты, Этан Маршалл, каждый день пасешься на моей кухне. Для Финна мне нечасто приходится готовить.

– Какое счастье, – проворчал Этан, отодвигая для Лили стул.

Аспин села напротив Финна, оставив его между Этаном и Брэди.

– Угощайтесь, – скомандовала Глория. – Особенно ты, Лили. Аспин, сосиски вегетарианские – как ты любишь. – Глория еще пару минут хлопотала вокруг стола, потом любовно потрепала Финна по плечу и удалилась на кухню.

– Видишь, правду говорят, что разлука смягчает сердце. – Финн положил себе на тарелку французские тосты Глории, которые были так хороши, что даже главный повар Белого дома однажды спрашивал рецепт, но получил вежливый отказ.

Прежде чем наполнить собственную тарелку, Этан положил внушительную порцию бекона Лили. Она отложила свою половину обратно.

– Думаю, нам повезло, что она не завалила жирного теленка, – буркнул Финн.

– Ну, может быть, на ужин она именно так и сделает, – мечтательно пробормотал дедушка.

– Увы, вечером меня не будет. После завтрака мне надо ехать, – сказал Финн.

Нана хотела было запротестовать, но Финн покачал головой:

– Мне очень жаль, но у меня много работы. После окончания съемок я заеду на несколько дней к вам. Перед тем, как вернуться домой.

– Это тоже твой дом, – заметила Нана.

Финн почувствовал себя виноватым.

– Я знаю.

Брэди взял кофейник и налил себе еще кофе.

– Блудный сын. Приехал домой и тут же уезжаешь.

– Тебе стоило бы поразмышлять над аллегориями, прежде чем вставлять их в разговор. Можно было бы назвать меня блудным сыном, если бы я вернулся до мой разоренный и обесславленный, а со мной, слава богу, не случилось ни того ни другого.