Вартанян - Николай Долгополов

Во всем этом чувствуется твердая рука Отто Скорцени. Вадим Алексеевич Кирпиченко подтверждает, что оберштурмбаннфюрер получил от Гитлера задание уничтожить «Большую тройку». Однако советская разведка сорвала планы Скорцени и, по выражению генерал-лейтенанта, «на дальних подступах». А разве такой человек, как Скорцени, сознается, что был начисто обыгран еще в самом дебюте? Уже само его проникновение в Тегеран оказалось попросту бесполезным. Проведенная главарем диверсантов стратегическая разведка сумела определить объекты возможного нападения — посольства трех союзных стран. В них, как правильно предположил Скорцени, и должны были развиваться главные события. Однако сброшенные вслед за своим главарем диверсионные группы до них не добрались, а сам он предпочел под разными предлогами уклониться от операции, явно не сулившей успеха. Чего же удивляться, что в своих неоднократно изданных-переизданных мемуарах главный диверсант рейха всячески открещивается от «Длинного прыжка». Сознаваться в провале операции, сорванной советской разведкой прямо в зародыше, совсем не в его духе.

Когда Гитлеру доложили о провале группы, он отказался от мысли вновь посылать в Иран своего любимца и главного участника предполагаемого «Длинного прыжка» Скорцени — того ждал явный провал. Операцию отменили, однако вполне естественно, что ни наша, ни английская разведки об этой отмене не знали. О том стало известно из захваченных документов только после войны. Поэтому союзники так опасались покушения. И совсем не зря!

Ведь даже когда немецкие диверсанты были арестованы, Скорцени не собирался сдаваться. Для уничтожения «Большой тройки» требовался летчик-смертник. И такой камикадзе в люфтваффе нашелся. Его самолет, напичканный взрывчаткой, должен был подняться в воздух и, долетев до Тегерана, врезаться прямо в советское посольство. Но тут фашисты просто-напросто опоздали: пока командование подыскивало легкий самолет, пока перебрасывали его и летчика поближе к Ирану, четырехдневная конференция закончилась.

Существует также версия, что фашисты с помощью своих иранских агентов собирались совершить нападение на кортеж президента Рузвельта во время его переездов из американского посольства в наше и английское. Помимо одной основной засады на вероятном пути следования удалось организовать еще две — на всякий случай. Однако такой случай не мог представиться: Рузвельт, заранее предупрежденный Сталиным не об этой конкретной засаде, а вообще об опасности нападения, согласился — после понятных колебаний — остановиться в небольшом доме на обширной территории советского посольства.

Но Скорцени не забыл и о дне рождения Уинстона Черчилля. По идее, 30 ноября английский премьер должен пригласить Сталина и Рузвельта к себе, в английское посольство, на 69-летие. Немцы узнали даже о том, что диверсанты могут проникнуть туда через старинный водопровод…

О человеке, который отказался помогать гитлеровцам, рассказали мне иранские коллеги-журналисты. Русский священник православной церкви, кажется — так вспоминают мои знакомые — его звали отцом Михаилом, служил в ней чуть ли не с дореволюционных времен. Вот уж кого никак нельзя было отнести к сторонникам большевиков! В 1920-е годы он вообще предавал их анафеме. Но когда уже во время Второй мировой на святого отца вышли то ли немцы, то ли их агенты с просьбой помочь, отец Михаил решительно отказался, отвергнув и предлагавшуюся ему солиднейшую мзду.

Далее, по версии иранцев, он через одного из своих прихожан, которого не без оснований подозревал в связях с советской разведкой, дал знать об этом представителям Советов. Каких-либо подтверждений описываемого мной сейчас эпизода найти не удалось. Однако такая вот легенда, скорее — версия о русском патриоте, передавалась из уст в уста и в начале 1970-х годов. Она была известна многим нашим соотечественникам, заходившим — нет, не помолиться, тогда на это могли посмотреть косо, а просто посмотреть на казавшееся музейным убранство православного тегеранского храма.

Зато версию проникновения к британцам через древний водопровод подтверждал в беседах со мной и Геворк Андреевич Вартанян.

Амир — это первый оперативный псевдоним Геворка Вартаняна:

— Да, донесение о возможном покушении на «Большую тройку» пришло от Николая Кузнецова. В Москве здорово встревожились! Поэтому Тегеранская резидентура начала принимать все меры, работала с напряжением немыслимым. Подключила и нашу группу. Мы очень активно взялись…

В Иран, в район Кумского озера, в конце лета 1943-го немцы сбросили Отто Скорцени с командой проверенных парашютистов-диверсантов. Доверили операцию лично любимцу Гитлера. Но Скорцени в дело вступить так и не дали. А вот шестерых радистов-парашютистов, которых немцы сбросили недалеко от Тегерана, поблизости от города Кум, обнаружили мы.

— Но Кум — городок небольшой, весь в мечетях. Женщины всегда в парандже. Я в тех краях бывал: на каждого европейца глядят с заведомым подозрением. Так что засветиться можно мгновенно.

— У фашистов там была могучая агентура. Существовало мощное прикрытие, советской разведкой еще не разгромленное. Но мы туда доступа не имели. А вот насчет европейцев… Приземлившиеся в районе Кума немцы переоделись в местные одежды. Перекрасились. Они хну в Иране вовсю использовали. Кто-то с перекрашенной бородой даже под муллу работал.

Так начался их «Длинный прыжок». Немцы на десяти верблюдах начали передвигаться к Тегерану, должны были встретиться там с Майером. Уже потом, из дневника их арестованного старшего радиста эсэсовца Рокстрока, всё это было установлено документально. Везли они с собой на тяжело навьюченных верблюдах рацию, оружие, снаряжение. Осторожничали, так что путь длиной километров в сто прошли за десять дней. Около Тегерана пересели на грузовик, набили его снаряжением и добрались-таки до города. Засели там на конспиративной вилле, прямо на одной из центральных улиц — Надери, недалеко от посольств СССР и Великобритании. Агентура им всё здорово подготовила.

— Эти шестеро и должны были убить Рузвельта и Сталина с Черчиллем?

— Нет. Задача той передовой группы радистов была установить контакт с Берлином. И затем, с помощью иранской агентуры, которую мы не добили, подготовить условия для высадки десанта террористов. Радиосвязь с Берлином они установили, но только попали в пеленгацию. Так что нашей группе поставили конкретную цель найти в огромном Тегеране эту радиостанцию. Задание мы выполнили. Нашли.

— Именно ваша «Легкая кавалерия»?

— Да. Отыскали, где эта группа находится.

— Но как?

— День и ночь, по четырнадцать—шестнадцать часов, по улицам бегали. Я домой уходила, только когда совсем темнело, — решительно вступает в разговор Гоар Левоновна. — Холодно было, жарко, страшно — все равно искали.

— Гоар — молодец, — посмеивается Геворк Андреевич. — Такая была девочка с косичками, а смелая! И мы немцев-радистов нашли. Нам очень хотелось вместе с нашими бойцами пойти на штурм дома, где они скрывались. Но Иван Иванович Агаянц запретил категорически. Это тоже был для меня урок. Разведка заканчивается там, где начинается стрельба — так говорил мой учитель. Опытные люди, специально для этого подготовленные, взяли фашистов тихо, очень тихо. Так что потом они работали уже «под колпаком» нашей и английской разведок: передавали в Берлин сведения под чужую диктовку.