Скверная история - Линн Грэхем

— А если мои мечты нереалистичны, беспочвенны, смешны, что тогда?

— Мечты есть мечты, милая. Не суди себя строго. Но если страстно желаешь, то добивайся! — призывно воскликнула Бриджит.

Кэти еще раз посмотрела на свое отражение. И на лице ее изобразилось сомнение.

— Не трусь, Кэти, но и не пускайся во все тяжкие. Крайности не для тебя… Впрочем, я знаю, о ком сейчас твои мысли, — заметила Бриджит, хитро посмотрев на девушку.

Кэти не знала, как догадалась старшая подруга, но с тех пор, как улетел Сержио Торренте, а она начала работать в приемной канцелярии «Торренте-Групп», он звонил ей уже четыре раза, и вовсе не по делам. Босс осведомился, как она осваивается с новыми обязанностями, как ладит с новыми коллегами, рассказал о холодных водах и скалистых берегах суровой Норвегии, о людях, с которыми ему приходится иметь дело, сдержанных на первый взгляд, обстоятельных в деле и неожиданно радушных, когда становишься им ближе. Тамошние партнеры подготовили к его визиту насыщенную экскурсионную программу, и Сержио спешил поделиться с Кэти — именно с ней! — тем, что его наиболее поразило.

В недолгих, но насыщенных телефонных разговорах он уже упомянул, что родился в настоящем итальянском дворце в семье, принадлежащей к старинному аристократическому роду.

Сердце Кэти заныло от отчаяния. Надо же было случиться такому, что они исключительно не подходят друг другу. Он знает свою родословную, уходящую корнями в глубь веков, она же, жалкий подкидыш, представления не имеет, кто ее настоящие родители. Он сказочно богат, она безнадежно нищая.

Но он великодушно дал ей шанс, и ее благодарности не было предела. Теперь, работая в приемной канцелярии— принадлежавшего Сержио Торренте рекламного агентства, девушка была намерена показать себя наилучшим образом и по возможности выбелить свою несправедливо запятнанную однажды репутацию.

А еще он заручился ее обещанием сыграть новую партию в шахматы.

Кэти недоумевала относительно того, что же он под этим подразумевал, буквально или иносказательно он хочет сыграть с ней, если памятовать о том, чем обернулась их первая партия. Его предложение, безусловно, обрадовало ее, хоть она и предприняла все увертки девичьего благоразумия, чтобы замаскировать радость под вынужденное согласие. Кого она этим обманула? Такой вопрос не стоял.

И ждала она его возвращения с потаенной нетерпеливостью.

— Кэти…

Кэти Гэлвин вздрогнула и пошатнулась, услышав этот голос.

Девушка еще не обернулась, но уже лицезрела мысленным взором этого статного смуглого красавца. И удивилась, когда вместо предполагаемого безукоризненного костюма увидела на нем футболку цвета темного шоколада и столь же бесхитростные просторные хлопковые брюки.

Он встретил Кэти в беломраморном холле высотного здания, где находился офис его компании, и, судя по всему, дожидался ее намеренно.

Кэти подошла к нему, не проронив ни слова, но одарив всеми, какими только возможно — смущенными, восторженными, многообещающими, признательными, обожающими — взглядами.

От проницательности Сержио Торренте не ускользнуло, что происходило это вопреки ее желанию, но именно таковое и представлялось наиболее ценным.

Честолюбивый мужчина был бесконечно польщен, сладострастный мужчина — обнадежен.

Он просто взял девушку под руку и подвел к своей машине у входа и усадил на переднее пассажирское сиденье, затем сел на место водителя. Спустя несколько минут он уже гнал автомобиль по улицам города, так и не встретив ни единого возражения со стороны пассажирки.

Кэти даже не представляла, что можно сказать. Каждая приходившая на ум фраза казалась ей неуместной, да и Сержио сохранял патетическое молчание, а уж он-то лучше ее знал, как следует себя вести. И, сколь бы это ни показалось странным, Кэти расслабилась, предоставив все его воле.

— Здесь твоя квартира? — наконец заговорила она, когда Сержио остановил машину на закрытой парковке импозантного здания.

— Да. А что? — спросил в свою очередь он.

— И мы пойдем туда? — робко поинтересовалась девушка.

— Мне это кажется хорошей идеей. Уверен, тебе там понравится…

— А… как я доберусь домой? — внезапно обеспокоившись, спросила Кэти. — Ты хочешь, чтобы я поднялась к тебе. Это значит, ты хочешь… Ты намерен располагать мной каждый раз, когда захочешь… Так ты это себе представляешь? — путано, нервозно, сбивчиво проговорила Кэти.

Сержио Торренте напряженно посмотрел на нее.

— Нет… Нет… Думаю, мне лучше уйти… Если я поднимусь к тебе… Ничего хорошего… Я не должна… Нам не следует…

— Замолчи, — резким тоном пресек ее начинавшуюся истерику Сержио. — Ты мне должна только откровенный ответ на мой вопрос.

— Какой вопрос?

— Ты взяла мои часы?

— Часы? — непонимающе повторила за боссом Кэти.

— Да, часы. Я уже спрашивал тебя о них, когда вылетал в Норвегию. Это ты помнишь?

— Помню, — подтвердила Кэти, облизнув пересохшие от волнения губы. — Я сказала тебе тогда, куда ты, по-моему, их мог положить.

— Однако, как ты понимаешь, там их не оказалось, иначе я не спрашивал бы тебя сейчас. Теперь же я вынужден поставить вопрос жестче, поскольку мои люди выяснили, что за тобой имеется уже один привод за воровство, который ты намеренно скрыла, устраиваясь на работу в мою компанию. Можешь не отрицать, я видел копии официальных документов. Спрашиваю последний раз, мисс Гэлвин: вы украли мои часы?

Кэти закрыла лицо руками. Девушка явственно видела, как в очередной раз рушится тот песочный замок, который она для себя воздвигла.

Каждый момент своего двухнедельного счастливого бытия она сознавала, что обратный отсчет включен. С каждой секундой ей остается все меньше и меньше радоваться, ибо отпущенный ей лимит счастья стремительно тает.

И вот этот роковой миг настал. Она вновь обвинена, и прежняя клевета только усугубляет нынешнее недоразумение. Какими доводами и убеждениями несчастная вроде нее сможет отмыться ото всей этой лжи?

— Ты была последней, кто видел их на моей руке, — продолжал Сержио Торренте. — Ты утверждаешь… Но…

Кэти была словно в тумане, урывками слышала его голос, сама же вспоминала все свои злоключения.

— Я не брала твои часы.

Ее голос прозвучал, тихо, но убежденно. Таким же образом она могла сказать и «будь что будет, но я все стерплю».

— Это ложь. Уверен, точно такой же ложью было и твое скромничанье, — безжалостно объявил Сержио. — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, на что падок мужчина вроде меня. Что ж, ты меня просчитала. Но украсть часы — это так мелочно и глупо! Другая на твоем месте сделала бы все, чтобы украсть мое сердце. А затем присвоить половину состояния…

— Ну и радуйся, что я глупая! Как и тому, что ты так своевременно меня разоблачил! — выкрикнула Кэти, стараясь удержать свои слезы. — Но я не трогала твои часы!