Игры с огнем. Книга 1 - Нина Сергеевна Цуканова

посмеиваясь, провела по струнам. Потом начала наигрывать веселый мотивчик и запела:

– Жил да был недалекий трактирщик Джо

И был он выпить не дурак,

Когда придут к нему друзья,

И даже без друзей.

Радушно он гостей встречал,

И в этот раз не оплошал -

Светильник самый яркий взял,

Чтоб было веселей.

Веселья было хоть куда,

Вино лилось, как в дождь вода,

Сам Джони песни танцевал

И танцы голосил.

Трактирщик наш, должна сказать,

Любил руками помахать

И самый яркий и большой

Светильник уронил, – и гитарным боем на веселый залихватский мотив продолжила.

– Загорелась крыша,

Загорелся пол…

– А ну, молчать! – рявкнул трактирщик, подскочив к нам и стукнув кулаком по столу. – Совсем вы, что ли?!

Люсиль, опустив гитару, бессовестно расхохоталась. Народ в трактире покатывался со смеху.

– Ну полно тебе, Ренли! Это ж просто шуточная песенка!.. – примирительно проговорила она, все еще посмеиваясь.

– Да леший вас, ведьм, знает! – возмущенно продолжил он. – Я суеверный!

– Вот именно, что "суе-". От слова "суета". Это значит, веришь во всякую чушь! – весело заявила Люсиль. – Говорят, кто верит в суеверия, кланяется перед Сцеррой, а не перед Андалом!

Ренли замялся, не зная, что возразить на такой довод. Я с ехидной усмешкой взглянула на девицу, и та ответила таким же взглядом.

Мистики не религиозны. Мы не очень-то втягиваемся в храмовнические темы. Андал, Сцерра – для нас лишь вымышленные образы…

Нет, мы знаем, что есть высшие силы, судьба, различные духи, стихийные и местные – от великих сил природы до маленьких духов ручейков и деревьев – относимся к ним с уважением, обращаемся за покровительством и благодарим. Но звать их какими-то вымышленными именами… Зачем?

Мы ощущаем все эти силы и знаем, как к ним подойти. Нам не нужны религиозные обряды.

Ну а простые люди больше слышат храмовников, чем собственное сердце, и верят в важность вымышленных образов и действ…

Так и не найдя достойного возражения, Ренли зашел с более весомой карты.

– В конце концов, я оплачиваю ваш концерт, значит, я и репертуар выбираю! Еще хоть одно слово из этой проклятой песни прозвучит в стенах моего трактира – всех выгоню! – пригрозил он и, отвернувшись, направился к стойке.

– Ох, посмотрела бы я, как ты в одиночку будешь выгонять из трактира двух мистиков и толпу народу, – посмеиваясь, проговорила Люсиль.

Трактирщик лишь недовольно фыркнул.

– Ну что ж, давайте тогда вот эту сыграем… Дзета, подпевай, – сказала девушка и начала:

– По своей тропе ступаешь ты один,

Никого не ищешь, никого не ждешь.

Сам себе товарищ ты и господин,

Автономию и волю не продать за грош.

Ты свободен и легок, словно ветер полей…

Но в два голоса песня веселей.

В одиночку можно путь пройти быстрей

И маршрут, как хочется тебе, менять.

Там, где хочешь ты, устраивать ночлег

И ни с кем не ссорясь, путь свой продолжать.

Да, в дорогу отправляться одному быстрей,

Но в два голоса песня веселей.

И тебе в этой жизни всегда легко,

Никому не надо объяснять ничего,

Сам себе товарищ, сам себе судья –

Это ни на что не променяю я.

Хоть свобода мне моя всего ценней,

Но в два голоса песня веселей!

Каждому из нас – идти дорогой своей,

Жизнь свою писать, как песню, лишь своей рукой.

Может даже ты на свете всех сильней,

И твой голос громок словно волчий вой,

Слышен песни твой мотив из-за морей…

Но в два голоса песня веселей!

Так подпой же сегодня этой песне моей,

Ведь в два голоса песня веселе-е-егей! – весело крикнула она. Я же строчку тянула, и получилось довольно красиво.

Не то чтобы я знала слова. Но я словно вошла в какой-то резонанс с песней, да и самой Люсиль: я ощущала, какое слово она сейчас произнесет, куда через секунду пойдет музыка…

Я даже сама удивлялась тому, как уверенно пою песни, которые едва слышала.

– А здорово! – весело бросила Люсиль, допивая свой чай из кружки.

– Даже очень, – я кивнула. – Я не слышала этой песни раньше. Ты ее написала?

– Ну, я, – Люси кокетливо-смущенно опустила глаза.

Я усмехнулась:

– Прямо про нас, охотников!

– Есть такое, – девушка с улыбкой качнула головой.

Мы, мистики, и правда, по сути, одиночки. Условия нашей жизни это предопределяют. Да и профессия обязывает.

– Ну предлагайте! – тем временем весело крикнула Люсиль. – Что еще сыграть?

– Дуняшу! – почти единогласно прогремела толпа.

– Не дождетесь! – гаркнула девица, черпнув кружкой прямо из котелка.

Народ загоготал, потом потребовал какую-то другую песню, которая устраивала Люсиль больше.

Я, последовав примеру коллеги, тоже зачерпнула чай кружкой и сделала глоток промочить горло.

Люсиль же, прежде чем начать играть, пригладила ладонью непослушные волосы, выбивающиеся из хвоста и липнущие к плечам и шее. Они уже порядком ее замучили.

Доиграв песню, девушка поставила гитару, придерживая ее ногами, и принялась перевязывать хвост. Собрала и пригладила пятерней волосы, сняла шнурок и заново его перетянула. Когда она завязывала второй узел, шнурок приказал долго жить и порвался на две неравные части. Причем, так, что обе половинки были коротковаты для утягивания хвоста. Люсиль цокнула языком:

– Вот ведь!..

– Ой, слушай… – я торопливо полезла в карман куртки. – У меня есть шикарная палочка для волос! Новая, не бывшая в употреблении. Могу дать, даже насовсем.

– Давай, – кивнула девушка. – Сколько она стоила?

– Без понятия, – с усмешкой развела я руками. – Она мне бесплатно досталась.

Люсиль посмеялась, затем спросила:

– А ты?

– А что я? – я демонстративно тряхнула шевелюрой. – Эта палка длинней моих волос, куда мне ее?

Девушка хохотнула и принялась собирать свои пряди.

А я, хмыкнув, покрутила в пальцах тоненькую зубочистку… И скрутила в маленький пучок верхнюю половину своих волос, без затылка – те все равно слишком коротки. Потом всадила зубочистку в собранный пучок, закрепляя.

– Вот, мой размерчик, – со смехом сказала я. – Очень глупо выглядит?

– Нет, даже вполне нормально, – ответила Люсиль, подхватывая гитару. – Ну что ж, продолжим! Песню урожая знаешь?

– Нет! – бодро ответила я. – Но подпевать буду!

Люсиль звонко рассмеялась. Потом прошлась по струнам перебором и запела. К ее голосу присоединись с десяток голосов местных, и я решила, что, даже если я сфальшивлю, уже никто не заметит, поэтому можно смело подвывать песне по меньшей мере на припеве.

Перед вторым припевом Люсиль замедлила музыку, призывая петь всех, кто хоть немного его знает. К третьему разу запели почти все, а четвертый припев тянули уже хором всем трактиром. Чтобы больше расшевелить народ, Люсиль сыграла