Лучший экипаж Солнечной - Олег Дивов

— Так, — сказал Файн. — Интересно. Значит, обследование станции — это лажа. Я так и думал.

— Что вы думали, Эйб?

— Виноват, сэр.

— Да нет, продолжайте. Серьезно.

— Ну… Ее ведь кто-то подбил, да? Там полный автомат, ломаться нечему. Значит, кто-то по станции отбомбился. Да, сэр?

— Как вы думаете, Эйб, кто это мог быть?

— Ну, сэр… Вообще это не мое дело. У Задницы… Пардон, у его превосходительства контр-адмирала Эссекса громадный штаб. Сотня бездельников. Вот пусть они и думают. А наша задача. — смотаться, все обнюхать и доложить.

— Эйб, кончайте вы свои еврейские штучки.

— Сэр, ну сами посудите: я вам сейчас расскажу, кому, на мой взгляд, станция мешала, а вы меня того… Вниз.

Рашен пнул ногой унитаз, перелетел через рубку и, ухватившись за одно из кресел, завис перед обзорным экраном.

— Чужие? — спросил он.

— Разумеется, — сказал Файн ему в спину. — Подшибли станцию и ждут ремонтников. Хотят взять «языка».

— Очень уж это по-человечески.

— Почему нет? — спросил Файн. — В любом случае, больше напасть на станцию некому. Вся зона внутри орбиты Сатурна под контролем. Высунься из Пояса в ту сторону контрабандист, полиция бы заметила. И потом, они до Цербера все равно не доползут. Да и зачем им?

— Незачем. Они сидят в Поясе и тащат оттуда сырье на Венеру и Марс. И полиция наступает им на пятки. Значит, чужие?

— Точно чужие, сэр.

— Как вы легко об этом говорите, Эйб…

— Я?! — возмутился Файн. — Да я, можно сказать, был первый, кто рот открыл. И первый же, кто за такие разговорчики по ушам огреб. А Задница…

— Так вы поняли задачу, Эйб? — перебил его Рашен.

— Да, сэр, — ответил Файн хмуро.

— Я думаю, там никого не окажется. Но вы на станцию глядите в последнюю очередь. Только когда убедитесь, что пространство чисто. Тогда оцените характер повреждений, сбросьте мне информацию по дальней связи и тут же назад.

— Нереально засечь чужака нашими средствами, — проворчал Файн. — Если они добрались до Солнечной, я таки представляю себе, на чем они ходят. И если они уконтрапупили станцию, я таки могу вообразить, из чего они стреляют.

— Что, есть идеи? — спросил Рашен, оборачиваясь.

— Идеи пусть Задница генерирует, — ответил Файн. — У него на это специалисты имеются. Заодно пусть выдумает, что нам делать, когда группу F распустят.

— Если вы найдете убедительные следы чужих, группу F не распустят, — заметил Рашен.

— Нет уж, — помотал головой Файн. — Не такой ценой. Я лучше в ассенизаторы устроюсь. Буду говно откачивать, бряцая орденами…

— Вот это верно, — кивнул Рашен. — Это сказал боевой офицер. Вы молодец, Эйб. Так что, пойдете к Церберу? Нет возражений?

— Так точно, пойдем, сэр! — отчеканил Файн.

— В штабе сейчас готовят справку по всем необъясненным явлениям, что наблюдались за последние годы. Успеете ознакомиться до старта. Прикиньте стратегию поиска. Тут я вам не советчик.

— Да я все знаю, сэр, — улыбнулся Файн. — Вы и забыли, наверное, а я вам еще сто лет назад говорил, ну, после истории со «Скайуокером», что в Солнечной от чужих скоро будет не продыхнуть… В разведке многие собирают данные о чужих. Неофициально, конечно. Начальство об этом и слышать не хочет.

— А я хочу, — сказал Рашен. — И хочу услышать о чужих именно от вас, Эйб. Вернитесь и расскажите мне, что их не было и нет.

— Они есть, сэр. Просто у них пока руки до нас не доходили.

— Хорошо бы, чтоб при нашей жизни не дошли.

— Это вы зря, сэр, — не согласился Файн.

— Почему? — поднял брови Рашен.

— Потому что уже через несколько лет в Солнечной не останется боевых кораблей. Что же, эти уроды возьмут нас без единого выстрела?

Рашен с усилием потер глаза.

— Несчастные мы люди… — пробормотал он.

— Это точно, сэр, — кивнул Файн.

* * *

Обычно бустер-разгонник пристегивается к кораблю на специальных захватах. В случае с «Рипли» картина выглядела с точностью до наоборот. Крошечное суденышко прилепили к громадной бочке и нажали кнопку. Бустер секунду повисел как бы в раздумье, потом выплеснул из хвоста сноп пламени и рванул себя в пространство с такой силой, что у коммандера Файна глаза на лоб полезли. В таком положении им теперь суждено было оставаться до самого Пояса, где бустеру полагалось, исчерпав себя, пинком сбросить «Рипли» и отдаться в стальные лапы буксировщиков.

— Что-то у него выхлоп нестабильный, — заметил Вернер, глядя через плечо Рашена на обзорный экран. — Или мне кажется?

— Нормальный выхлоп, — проворчал Боровский. — Сейчас у всех такой. Поизносились кораблики. У нас в шестом отражателе здоровая дырка, а кто ее теперь залатает? Да никто. У главной пушки три импульса до капремонта осталось, и кто его будет делать? В бассейне здоровенный поц нарисован, тоже мне называется — военное судно…

— Ты хоть узнал, кто автор? — спросил Рашен, глядя, вслед уходящему бустеру, превратившемуся уже в крошечную точку.

— Какой-то поц, кто еще…

— Кончай ныть.

— Да, сэр. Разрешите обратиться? Слушайте, драйвер, можно я в этот раз вниз не поеду? Тут поработаю.

— Нельзя.

— Прокладки нужно менять в главном шлюзе. Я бы лично проконтролировал…

— Нельзя, — повторил Рашен устало. — Я тебя понимаю, Жан-Поль. Никто вниз не хочет. Но есть такой порядок. Разумный порядок. От космоса нужно отдыхать. Так что будь другом, не расстраивай меня.

Боровский тяжело вздохнул и ссутулился.

— Насчет замены прокладок Энди проследит, — сказал Рашен. — Все будет ОК. Правда, Andrey?

— Конечно, драйвер. Никаких проблем.

Боровский снова вздохнул, на этот раз совсем уж душераздирающе, и прищурился на исчезающую в пустоте точку.

— Бедный Абрам, — сказал он. — Это, конечно, совершенно не мое дело, но… Ох, не хотел бы я сейчас оказаться на его месте.

— А ты бы и не смог, — усмехнулся Рашен. — Ты даже в спецкостюме десять «же» не держишь. А Файн сейчас идет на двадцати. Вернется живой — поставлю начальником разведки. Пора мужику отдохнуть как следует. Будешь с ним летать, Жан-Поль?

— А он согласится? — усомнился Боровский.

— Ну тогда медаль «За наглость», — пожал плечами Рашен. — От медали он точно не откажется. Ему только дай. Интересно, что он с ними делает. У него этого железа уже килограммов десять.