Тайна дракона - Штефан Геммель

Алекс поднял чешую со страницы, оставив на ней уменьшившееся изображение башни, и перенёс её к третьей картинке. Ярко вспыхнул серебристый свет – и они увидели какое-то тёмное помещение. Его стены быстро двигались, словно друзья бежали по мрачному каменному коридору. Или по лабиринту. Его стены мелькали всё быстрее, и вскоре у Алекса сложилось впечатление, будто они летят в пропасть на американских горках. Вдруг картинка остановилась. Друзья оказались перед деревянной дверью с небольшим решётчатым окном. Она распахнулась, и все увидели старика, сидевшего на корточках на полу. Он занимался карманными часами.

Алекс вскочил на ноги.

– Дедушка! – восторженно вскричал он и как сумасшедший замахал руками над головой. – Посмотри сюда! Это я, Алекс!

Аврелий на картинке вздрогнул и изумлённо заозирался по сторонам.

Алекс замахал руками ещё отчаяннее. Лив и Салли тоже вскочили на ноги.

– Привет, профессор Бауманн! – крикнули они. – Мы вас видим!

Сахли тотчас же склонился над страницами книги:

– Вы нас слышите, Аврелий?

Аврелий медленно отложил карманные часы в сторону и окинул взглядом помещение:

– Кто там? Откуда доносится голос? Алекс?

Мальчик едва не обезумел от счастья!

– Да, дедушка! Это я! Алекс! Ты меня слышишь? У тебя всё хорошо? Где ты? – Он запнулся. – Дедушка? Ты меня слышишь?

Аврелий на картинке снова ответил:

– Алекс! Алекс, я тебя слышу! Я… Да, я вспомнил! – Тут картина поблёкла, серебристый свет словно втянулся в чешуйку, и Алекс упал на колени.

– Нет! – крикнул он, не в силах сдержать слёз. – Дедушка! Останься! – Всхлипнув, он прикоснулся к чешуе дракона. – Останься со мной! – Он положил ладони на книжку. – Покажи мне картинку ещё раз! – попросил он у неё. – Позволь мне увидеть его ещё раз. Позволь мне с ним поговорить! Пожалуйста! – Но страницы книги и лежащая на них чешуя оставались неподвижными. – Всего разок! Ненадолго! Пожалуйста! – отчаянно умолял Алекс. Но всё как будто замерло. Крошечный рисунок под чешуёй дракона оставался неподвижным и демонстрировал только дверь с решётчатым окном.

Больше ничего.

Колдовство закончилось. Связь с Аврелием прервалась.

Из глаз Алекса хлынули горячие слёзы. Салли и Лив тоже заплакали. Они опустились на колени рядом с братом и обняли его с двух сторон.

– По крайней мере, мы теперь знаем, что он цел и невредим, – попытался успокоить их Сахли. Он подошёл к друзьям и тоже обнял их.

Кадабра и Бим ласкались к Алексу, стараясь утешить его вместе со всеми. Бим кончиком хвоста даже поймала одну из его слезинок. Однако было очевидно, что, несмотря на близость и сочувствие, которым его окружили друзья, Алекс очень тосковал и мысли его находились далеко. Разлука с любимым дедушкой разбивала ему сердце и причиняла боль, как никогда прежде.

* * *

Аврелий огляделся вокруг и развернулся. Совершенно точно! Он был уверен, что ему не почудилось. Он слышал голоса. Голоса, которые обращались к нему. Голоса мальчиков и девочек. И он слышал имя: Алекс!

От этого имени на глаза Аврелия навернулись слёзы. От этого имени и этого голоса. Он знал, кто это, и знал, что белокурая шевелюра, которая снова и снова являлась ему во сне, принадлежала этому мальчику: Алексу! Так его звали. Это был его внук, Алекс! То есть Александр. Но так его никто не называл. И Аврелий даже знал почему.

«Не называй его «Александр», – шутил он сам, когда гостил у своих родных. – Этот мальчишка до того шустрый, что успевает выскочить из комнаты прежде, чем ты выговоришь его имя до конца!» – Он взъерошил копну белокурых волос и с радостью посмотрел на смеющегося мальчика.

– Алекс! – прошептал Аврелий. И повторил: – Алекс! – И тут имя любимого внука как будто прорвало плотину в мозгу Аврелия: воспоминания одно за другим хлынули на старика. Он – Аврелий Бауманн. Учёный. Специалист по магии. Женат. На Илзе. Самой милой, доброй и терпеливой женщине из всех, что он встречал в своей жизни. Вдобавок ко всем своим достоинствам она в совершенстве владеет искусством кулинарии.

Аврелий покачал головой. У него перед глазами мелькали картинки. Появлялись звуки. Запахи. Ощущения. У него и Илзе есть дочь, которой они очень гордятся: Марианна. Мама этого чудесного мальчика.

– Алекс! – снова прошептал Аврелий, теперь в совершеннейшем восторге. Четыре года! Четыре года было Алексу, когда Аврелий отправился в свою последнюю научную экспедицию в арабские страны. С тех пор они не виделись. Какой бы горькой ни была эта мысль, Аврелий не выдержал и рассмеялся.

– Я помню! – снова воскликнул он. – Алекс, я вспомнил, кто я такой!

Но вдруг он замер. Его смех стих, а радость на лице сменилась ужасом:

– Где я?

Профессор вдруг со всей ясностью осознал, что сидит в тюрьме. Он был готов к тому, чтобы впервые задать себе вопрос: «Почему меня посадили за решётку?»

Прежде плен ощущался им лишь как потерянная свобода. Но теперь, когда он наконец вспомнил, кто он такой, ему захотелось понять, что с ним произошло.

– Кто посадил меня в эту темницу?

Аврелий прислонился к холодной стене и попробовал вспомнить. Где он находился перед тем, как оказаться здесь?

Он закрыл глаза и сосредоточился. Перед его внутренним взором была сплошная темнота. Аврелий приказал себе не обращать внимания ни на какие преграды. Он должен был вспомнить. Немедленно!

– Ради Алекса! – произнёс он, и в это мгновение с его воспоминаний слетела последняя пелена. Из мрака выступили первые тусклые картинки: высокие башни с заострёнными крышами. Людные улицы. Пыльные дороги.

Картинки дополнились звуками. Блеянием верблюдов. Ослиными криками. Бесчисленными людскими голосами.

Аврелий увидел занавеску, которая всколыхнулась, как будто подзывая его к себе. Он увидел мужчину со странным лицом: кривой нос, одной брови не хватает. Но мужчина приветливо улыбнулся и протянул профессору золотой шар. Шар идеальной формы, с очень красивыми и тонкими узорами.

Вот мужчина рассказывает Аврелию историю. Правдивую историю. О необыкновенном юноше.

– Сахли! – прошептал профессор, сидя в своей холодной тюрьме и не открывая глаз.

Лицо торговца исчезло. Последовала целая череда воспоминаний: они наслаивались друг на друга, вспыхивали и снова исчезали. Блокнот, египетские письмена, камни на светлом песчаном полу, лист бумаги с выцветшим текстом, белый скорпион и зелёная чешуя дракона.

– Помедленнее! – вскричал Аврелий. Но картинки мелькали всё быстрее и быстрее. Вскоре он уже не успевал разглядеть каждую в отдельности. Это был целый поток образов, к которым вдруг присоединился звук. Пронзительный, ужасный, мерзкий смех, перекрывший собой все воспоминания. Навязчивый, как карканье стаи ворон.