Странные мы - Novela

меня. На какой-то миг я забыла, что он рядом. Когда я убежала, он пошел за мной.

«А должен был бежать в противоположную сторону и забыть обо мне».

− Не против, если мы не пойдем пить кофе? – остановившись, смотрю на него и кусаю щеки изнутри, чтобы не разреветься по-настоящему.

− Нет.

Он смотрит на меня с тревогой, а я не знаю, что сказать. Я не знаю, как объяснить парню, от которого без ума, что была очень глупой, напилась и сделала самую большую ошибку в своей жизни.

Он, скорее всего, станет презирать меня и не без причины.

Тяжело сглатываю, прежде чем открыть рот.

− Эти парни… То, что они….

− Ты ничего не должна объяснять мне, − хрипло перебивает Данте, не отрывая взгляда с моего лица.

Помедлив, киваю. Да, наверное, это правильно. И я рада, что он это сказал, потому что я не представляю, как смогла бы рассказать ему.

− Хочешь уехать отсюда? – Его голос внезапно становится очень мягким, и я опять киваю, испытывая облегчение.

− Еще как хочу!

* * *

− Это необходимо?

− Абсолютно!

− Немного странно, знаешь ли.

− Не бойся, больно не будет.

Данте весело подмигивает мне, застегивая последнюю пуговицу на рубашке, которую надел на меня. Под ней на мне все еще моя одежда, но даже это не ослабляет мое волнение из-за того, что я в рубашке Данте.

Сначала толстовка (которая все еще у меня), теперь это. Так и привыкнуть можно. Очень может быть, что я приобрету себе фетиш, потому что мне очень нравится нюхать вещи этого парня.

Если бы толстовка могла говорить…

− Так и что мы делаем?

Данте привез меня к себе и всю дорогу, что мы ехали, я крепко держалась за него. Этого оказалось достаточно, чтобы я успокоилась и мне больше не хотелось броситься под поезд.

Он пообещал мне, что мы будем делать нечто веселое.

− Немного терпения. Теперь переодеться нужно мне, потому что то, чем мы займемся, будет грязно.

После этих слов он уходит куда-то, где я полагаю, находится его спальня, а я застываю на месте с отпавшей челюстью.

Уверена, произнося «грязно», он не придавал этому слову двойного значения, но я все равно тут же подумала о том, что мы могли сделать вместе, чтобы это стало грязным.

Но что точно таким являлось, это мои мысли. Почему я всему придаю сексуальный контекст?

Встреча с Маркусом и Кевином едва не сшибла меня с ног, но стоило нам с Данте остаться один на один, вдали от всего, что могло травмировать, как я снова дышала полной грудью и меня одолевали разные желания…

− Можем идти. Больше не буду тебя мучить.

«Ох, сомневаюсь», − проносится меня в голове, когда он возвращается, одетый в старые полинявшие джинсы и темную футболку с таким коротким рукавом, что я могла лицезреть крепкие мышцы его рук.

Я стараюсь не пялиться, но…

Господи, это же настоящая пытка!

Арр!

Наверно мне все же удается скрывать свое состояние, потому что Данте ничего не замечает. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Он зовет меня за собой, и мы поднимаемся на второй этаж по металлической лестнице.

− Ого!

Я не могу сдержать возглас изумления, когда вижу, что находится здесь. Одна стена просто белая (точнее была когда-то) и это смотрится как огромный холст. А на полу куча разных банок с красками и кистями.

− Ты художник? – Перевожу обалдевший взгляд на наблюдающего за мной парня.

Данте запрокидывает голову и смеется.

− Точно нет. Только если вот это можно назвать искусством, тогда.

Он указывает на стену, раскрашенную красками всевозможных цветов и оттенков. Кое-где видно, что ее просто поливали из банки.

− Ну, я плохо разбираюсь в современном искусстве, − с осторожностью говорю я.

− Кая, это просто хрень. – Он с улыбкой качает головой. – Но у нее есть одно хорошее качество.

− Какое?

− Это весело. И тут не надо стараться или осторожничать. Просто ляпаешь краской в стену.

− Похоже, ты часто это делаешь, − бормочу я, рассматривая его «художества».

Не уверена, что это так уж весело или чем-то может помочь.

− Попробуй, − предлагает Данте, протягивая мне банку с синей краской и кистью, будто читая мои мысли.

Со скептическим видом беру банку. Не знаю, что мне делать дальше.

− Выбирай место и твори. Что хочешь, как хочешь. Не важно, что выйдет в итоге. Здесь нет системы, Кая.

Бросаю на него взгляд через плечо, все еще сомневаясь.

Данте ждет.

− Бессмыслица, − смущенно ворчу я, глубоко макаю кисть в краску и оставляю широкую полосу на белой, незапятнанной части стены.

Теперь на ней широкий, синий мазок. Это просто мазок краски, но я не могу отвести от него взгляда, будто зачарованная.

Я могу сделать что угодно с этой стеной, выбрать какую угодно краску и мне не нужно переживать, что я сделаю что-то неправильно или плохо.

Никакого контроля.

− Отпусти, − шепчет Данте у самого моего уха – я не заметила, как он подошел.

Приятная дрожь прокатывается по всему моему телу, ощущая его близость. И тогда я просто беру и выплескиваю краску на стену, испытывая странный, необъяснимый восторг, наблюдая, как синие потеки стекают вниз, образуя на полу лужицу.

Следующую банку я выбираю сама. Даже не выбираю, просто хватаю ту, что рядом. Синяя соединяется с красной. Белого почти не видно.

Я смеюсь, потому что это и правда весело.

Белая стена – это я, и я могу изменить ее, придать любой облик, так же, как могу сделать это с собой. Мне не обязательно быть слабой и беззащитной перед типами вроде Маркуса Уилби.

Данте присоединяется ко мне, и мы смеемся, поливая стену краской, как парочка ненормальных.

Теперь я понимаю, для чего он настоял на рубашке. Наша одежда в разноцветных брызгах, как наши лица и волосы.

Только теперь я поняла, в каком напряжении находилась. А сейчас это прошло. Не знаю, долго ли продлится эффект, но так легко мне давно не было.

− Спасибо. Ты был прав – это весело. Никогда ничего подобного не делала!

Мои глаза сияют, когда я смотрю на Данте. Он улыбается мне с видом: «Зря ты мне не верила».

А потом что-то происходит. Это просто вспышка, секундная слабость, но еще это большая, огромная ошибка.

Я тянусь и целую Данте, прижимаясь своим ртом к его губам,