Обертки от конфет - Вероника Минасян

Неонатологи в этой клинике большие молодцы, приходили проверять состояние Джорджа каждый час, что-то с ним делали, но у меня не было сил вникать. Я лишь хотела, чтобы он был рядом столько, сколько это возможно.

Я плохо чувствовала ноги первые часов пять, потом смогла шевелить правой ступней, покалывало, будто я ее отсидела. Будто все чувства, которые могли бы быть в ногах, перебежали по артериям поближе к сердцу, чтобы оно четче запомнило все детали.

У Джорджа карие глаза, короткий светлый пушок на макушке и тонкая кожа, сквозь которую просвечивают вены. У Артура нос картошкой, длинные пальцы и ногти, которые уже пора стричь. Они очень разные. Хм, вдруг подумалось, что как снежинки. Одна упадет в сугроб и будет там лежать долго-долго, вторая на чьи-то руки и вскоре растает.

Через семь часов пришел неонатолог и медсестра детского отделения, они остались в палате до последнего. Папа пошел отдохнуть и перекусить, Эду разрешили остаться со мной и малышами. Артур был похож на сонного инопланетянина, издавал странные звуки – то птеродактиль, то скрипучая дверь, то что-то похожее на пение дельфина. Я рада, что когда мы прощались с братом, он мирно спал – уткнулся в свой кулачок и смотрел счастливые сны, может, вспоминал, как плавал с братом в утробе, может то, кем был в прошлой жизни. Вероятно, со стороны все казалось просто: я держала своего малыша на руках, он спал. Но это был уникальный случай. Случай, когда человек встретил мир. Нет, наоборот, мир встретил человека, показал ему любовь самую сильную, которая только может быть, и отпустил дальше – выбирать новый путь уже где-то в другом месте и в другое время. Надеюсь, что счастливое и мирное. Он просто крепко заснул. Мой малыш. Без боли, без криков, тихо и спокойно. После счастливого дня в кругу своей семьи.

Вот такой был день. Для нас всего лишь день, а для него целая жизнь.

Мама, лечи ногу, пожалуйста, береги себя.

Скучаю, обнимаю. Твоя Эрика

20 февраля 2012

Папа, мы много лет не разговаривали, но ты должен знать, что у тебя родились внуки. Два прекрасных мальчика: Артур и Джордж. К сожалению, с Джорджем мы провели вместе всего лишь девять часов, теперь он, наверное, уже вместе с бабушкой. Родились они 15 февраля, на следующий год можешь послать Артуру открытку, адрес тот же.

Эд

10 марта 2020

Привет, Джордж! Это Артур. У меня две отличные новости: я собрал всю коллекцию динозавров из завтраков, правда здорово? Пит обзавидуется! А мама с папой снова ждут малыша. У нас будет братик или сестричка. Пока не известно, потому что этот малыш еще совсем малыш – размером с креветку. А креветки действительно очень маленькие. Мама постоянно нервничает, а папа постоянно ее успокаивает. Это они так переживают за здоровье малыша-креветки. Я решил пока его так называть. Но папа сказал, что размером с креветку он будет недолго, потому что он быстро растет и скоро будет размером с мандарин. Мандарины вкусные, жаль ты не пробовал.

Когда он дорастет до апельсина, мама сможет сдать анализы и успокоиться, потому что будет что-то ясно, но я не заполнил что. Так что мы все ждем апельсины. Я на всякий случай всегда кладу в корзину с покупками апельсиновый сок, вдруг он маме поможет приблизить этот момент. Должен же я хоть что-то делать, а не на месте сидеть?

Кстати, в прошлый раз писал про фотографии. Я только сейчас заметил, что на них намного больше маминых подруг, чем сейчас. Сейчас мама дружит с Робин, Мэри и Сьюзан, иногда с миссис Кортез – мамой Пита. А в старом альбоме были тетеньки, которых я не видел: одна высокая с орлиным носом и прямой челкой, а вторая похожа на болонку, потому что она всегда в белом и у нее белые кудрявые волосы. Куда они делись? Я бы не хотел, чтобы Пит куда-то исчез.

Артур

30 марта 2012

Мама, привет! Прошу тебя не ворчать, а достать очки и прочитать письмо. Конечно, я хочу, чтобы ты приехала, как ты можешь в этом сомневаться? Просто так меня все достали, что сил нет, и я боюсь, что буду срываться, а печалить тебя я не хочу. Дай мне еще пару недель, ладно?

Бэтти странно себя ведет, мне кажется, когда она познакомилась с этим Стивом, она стала меня стесняться. Будто теперь я та странная подруга, которая родила и сразу похоронила ребенка. Она, конечно, говорит, что у нее много работы, но думаю, что она просто не знает, как себя с нами вести. Наверное, я не подарок, дробный сон и незаживающий шов – не самые лучше мои помощники в восстановлении. Но, черт побери, мы же дружим с десяти лет!

А Карен? После разговора с ней мне хочется выть. Она будто совсем меня не знает. Иногда просто хочется обняться и молчать, а она говорит такие слова, от которых внутри что-то рвется. «Хорошо, что он ушел таким малышом, потом было бы тяжелее», «зато у вас остался Артур – один ребенок – это тоже замечательно» – на это я могу только молчать и кивать головой.

Слова – это то, чем мы пользуемся каждый день. Ты можешь забыть поесть за целый день, но чтобы молчать – это сложно. Почему тогда я слышу такие фразы, которые слышать не хочется? Эду мужик на работе сказал в кухонном уголке: «на то божья воля», потом похлопал по плечу, взял свой кофе и вышел. Будто всех покусали зомби, и они напрочь потеряли чувство такта и эмпатии. Какая еще божья воля? Что он вообще несет?

Мам, я так устала. Хочется снять с себя тяжелый жилет и глубоко вздохнуть полной грудью, на которую ничто не давит. Но никакого жилета на мне нет. Мысленно беру себя на ручки и становится легче, но боюсь, в один момент этот прием не сработает, что тогда? Я еще позвоню, поболтаем. Просто слова, которые весят много, сложно произнести вслух.

Люблю тебя

Эрика

3 апреля 2012

Эрика, милая, когда умерла твоя бабушка, я тоже слышала много пустых фраз. Люди теряются, они просто не знают, что говорить, ведь нет никаких обучающих курсов для поддержки тех, кто переживает тяжелую потерю. Хотя стой, кажется, что-то подобное есть.

Я о том, что слов в мире так много, что непросто подобрать те, что успокоят сердце. Бэтти – да, возможно это новые отношения на нее так повлияли. Карен – дай ей время, не делай поспешных выводов. У них же нет детей, им сложно даже представить через что ты прошла. Может, сейчас тебе проще будет общаться со Сьюзен и Робин? С ними хотя бы подгузники можешь обсудить.

А вообще мне тогда психолог посоветовала маме письмо написать, это очищает и успокаивает, ты можешь сказать все, что не успела или не смогла сформулировать. Может, и ты Джорджу напишешь? Извини, если идея дурацкая, но раз ты строчишь мне имейлы вместо того, чтобы воспользоваться видеозвонком…

Я не очень помню, что я писала, но, наверное, это было про любовь, память и нашу связь. А еще немного про боль, одиночество и дыру в сердце. Хотя что уж там, конечно, не немного, а в основном про скорбь, тлен и на фоне всего этого красочного уныния немного нежных слов. Бумага впитывает не только чернила, но и слезы. А со слезами порой приходит облегчение.